Максим Дунаевский с детьми сыграет рок

Е.Канаузова: Максим Исаакович, песни вашего отца пела вся страна, ваши песни тоже пела и поет вся страна. Писать хорошую музыку – это наследственное?

М. Дунаевский: Хорошую - не знаю. Вообще, творческие способности можно передать по наследству. О чем и говорит, наша история. Хотя существует такое выражение: что природа отдыхает на детях гениев. Я думаю, что это абсолютно неправильно , и не подтверждено наукой. Эти явления очень часты были в прошлом и настоящем. Другое дело, степень этого таланта. Бывает менее талантлив, чем родители, бывает более талантлив, ну, в общем, творческие способности в той или иной степени переносятся.

Е.Канаузова: Как вы оцениваете собственное творчество?

М. Дунаевский: Я не оцениваю с точки зрения популярности. Потому что думаю, что популярным можно стать, не будучи очень способным человеком. То есть, сегодня в общем, это оказывается товаром, который можно : раскрутить, сделать рекламу и продать его независимо ни от чего, увы.

Но это веяние времени, так, что говорить об оценки себя можно только с одной стороны. Чувствуешь ли ты, сделал ли ты что-то интересное, что кажется тебе интересным и тем людям, которым ты доверяешь, а их очень мало. То, вот, с этой точки зрения можно себя оценить. Каждый совестливый человек, который делает творчество, он делает это буквально для нескольких людей, мнение которых ему очень дорого. Если ты забыл про этих людей, тогда пиши пропало. Ну, я всегда о них помню и если я вижу кривую ухмылочку на их лице, значит , я что-то сделал не так, даже если я нравлюсь миллионам. Вообще, трудно оценить себя, как говорят, оценят после смерти.

Е.Канаузова: Вы получили классическое образование, вашими учителями были Кабалевский и Хренников. В вашем арсенале сонаты и кантаты. Почему вы стали писать музыку для театра и кино?

М. Дунаевский: Здесь, как говорится, может быть «пепел класса».То есть, я в очень раннем возрасте попал под крыло замечательного, изумительного Московского студенческого театра МГУ «Наш дом», которым руководили : Марк Розовский, Илья Рутберг и Альберт Аксельрод. Вот это трио молодое , энергичное, очень резкое, и левое, я бы сказал, оно меня пригрело в качестве музыкального руководителя своего театра , мне было в то время 18 лет .Эта встреча решила мою дальнейшую судьбу. С этого все и началось. Первая музыка к спектаклю, а потом как продолжение музыка к фильмам.

Е.Канаузова: Как ваши учителя отнеслись к тому, что вы свернули с классической дорожки?

М. Дунаевский: Плохо. От меня практически отказался мой первый учитель консерватории Дмитрий Кабалевский, замечательный человек, композитор и педагог. Он был рассержен тем, что я занимаюсь написанием «легкой музыки » и даже на экзамене, на 2-ом курсе я получил, кажется тройку или во всяком случае, какую-то неудовлетворительную оценку, которая говорила о профнепригодности. Получил я ее за то, что не слушался педагога, о чем мне прямо и было заявлено. Я перешел тогда к Андрею Эшпаю, который уже по-другому относился к моим занятиям. Он считал, что творчество должно быть применимо, чем раньше, тем лучше.

Е.Канаузова: Ваша визитная карточка музыка к кинофильму "Три мушкетера". Говорят, музыку к этому спектаклю вы написали на спор?

М. Дунаевский: Не совсем так. Эта музыка была написана по просьбе режиссера Георгия Вайхелькевича, который был инициатором перевода пьесы Дюма в сценарий и в дальнейшем в фильм. И как говорится, работала та же бригада, что работала над спектаклем. Не было здесь никаких споров. Другое дело, что хит фильма «Пора, пора, порадуемся…», которого не было в спектакле, был написан именно не на спор, а меня подзадорила реплика Добрынина о том, что он сказал нашему общему соавтору Леониду Дербеневу: «хита то написать не может», вот тогда я и написал этот хит.

Е.Канаузова: Отношение после выхода на экраны "Трех мушкетеров" изменилось к вам, люди стали говорить, что это тот самый человек, который написал "Пора, пора, порадуемся…"?

М. Дунаевский: Нет. Это была всенародная, популярная песня и она не могла не принести известности ее автору. Это первая такая песня у меня была. Естественно, потом появились и другие песни, но это была невероятно самая популярная песня. Конечно же в лицо меня никто не узнавал. Я могу сказать, что сейчас меня узнают в лицо, потому что сейчас я переживаю, можно сказать, вторую волну, второй подъем в своей биографии не менее сильный, чем тогда. Хотя тогда он был связан с конкретными хитами. Сегодня он не связан с конкретными хитами, просто связан с моей постоянной работой и присутствием в этой творческой работе. Поэтому постепенно пришла эта популярность. Ну, когда узнавали, что я автор этой песни, меня окружали любовью и заботой.

Е.Канаузова: Как вы относитесь к эстраде, к той музыке, которую сейчас исполняют. Безголосость и бездарность не раздражают?

М. Дунаевский: Безголосость - это притча во языцах, это всегда говорили о безголосых певцах. Я думаю, что безголосость и голос, здесь совсем не причем. Были потрясающие безголосые певцы в истории, типа: Френка Синатра или Леонида Утесова, и это им совершенно не мешало, быть знаковыми фигурами эпохи своих стран. Это совершенно не имеет никакого значения. Я думаю важнее говорить о профессионализме, о своем месте, о своем стиле. Вот этого не хватает. Этот общий поток, который просто мешает разглядеть иногда действительно талантливого исполнителя.

Е.Канаузова: Может их просто сейчас не пускают в эстраду. Не кажется ли вам, что сейчас просто время продюсеров и больших денег?

М. Дунаевский: Вы знаете, я нахожусь в экспертном совете Первого канала по отбору на конкурс «Евровидение», а также член экспертного совета новой ежегодной музыкальной программы, раньше это была «Песня года», сегодня это «Новые песни о главном». И могу вам сказать, что выбирать то мало из чего приходится. Если бы вдруг нас порадовали и сказали, вот вам 500 человек, а мы тут с 5, 10 возимся, так ведь нет, их очень мало. Потому что нет механизмов, нет институтов отбора, селекции, которые существуют на Западе. Этим занимаются огромные студии звукозаписи, телевидение, предоставляя эфиры. Эти программы не обязательно идут в прайм-тайм.А у нас "фабрики" или «народные артисты», которые идут в прайм-тайм. На Западе обычно эти программы идут с утра. Но важно, что идет эта селекция и люди пробивают их можно видеть, их можно слышать. Видимо это нужно налаживать.

Е.Канаузова: Ваше отношение к «фабрикам звезд» и «народным артистам»?

М. Дунаевский: В принципе, отношение плохое. Это чисто телевизионный проект, коммерческий. А с коммерцией здесь тоже плохо обстоит дело. И такое количество рекламы, которое получают эти артисты, которые не имеют на это права еще. В своей начальной деятельности они практически задавливают все остальное тоже. Сегодня они имеют рекламу и промоушен больше, чем кто бы то ни был. За ними даже звезды, которые проезжают по городам, они говорят, как по выжженной территории проезжать после них. Это перекос в другую сторону.

А кто принимает участия в этих проектах? Принимают участие только люди по протекции .Все-таки в проект "народный артист" может быть более, менее честно. Хотя тоже неизвестно и мы с вами никогда об этом не узнаем, дай Бог, если это происходит честно. Поэтому я в проектах этих и сомневаюсь.

Е.Канаузова: С кем-нибудь и эстрадных исполнителей вы сотрудничаете, или вам ближе музыка театра и кино?

М. Дунаевский: Конкретно нет, хотя есть желание. Сейчас я сотрудничаю с Алсу, так как у нас был опыт удачного сотрудничества с ней. Мы записали с ней две песни всего, но хочется продолжить. Она исполнительница, которая понимает толк в лирической, романтической песни, в красивой мелодии, а не просто в бездумных попсовых упражнениях, которые я называю частушками.

Е.Канаузова: Сейчас часто приходится отказывать исполнителю в песни и предлагаете ли вы свои произведения исполнителям?

М. Дунаевский: Я сам никогда не предлагаю свои произведения. Этого практически у меня не бывает. Обычно поступает предложение от продюсера и исполнителя.

Е.Канаузова: В начале 90-ых вы уехали в США, с чем это было связано, чем вы там занимались?

М. Дунаевский: Если быть точным в 1992, это было связано с тем, что у нас прекратилось все. У нас исчезла необходимость в профессионалах, все стали заниматься чужими делами. Музыканты стали торговать предметами первой необходимости. Те, кто раньше торговал, стали писать музыку и петь. Снимать картины стали осветители. Все стали заниматься не своим делом. Для меня это была ситуация , с которой я не мог смириться. И надо было поискать себя где-то еще. Мне предложили поехать в Америку и кое-что там сделать. В начале это не было сознательной эмиграций. Вместе с Леонидом Дербеневым мы уехали. Потом я уже там застрял поняв, что пока эта ситуация в России не изменится, возвращаться мне будет очень трудно.

Е.Канаузова: В то время было вами что-то написано?

М. Дунаевский: Да я кое-что писал. В это время как раз была создана, как не странно одна из лучших моих работ диск вместе с Николаем Караченцовым, который специально в 1994 году прилетел в Америку для этого. Там же жил и Илья Резник, рядом со мной и поэтому мы сделали диск. Потом приехал мой аранжировщик с которым мы сделали студию. Компания была не плохая. Записали также пластинку с Игорем Наджиевым. Кое какие работы были записаны и для кино. Это не было постоянным творчеством, все было время от времени.

Е.Канаузова: Что вас побудило вернуться в Россию?

М. Дунаевский: Я вернулся в Россию, потому что здесь забурлила жизнь. Появился возврат интереса к музыке. Когда уже все написали все, что смогли и все провалились со всем, с чем только могли и в мюзикле, и в разных вещах (но это преувеличение конечно, с моей стороны) оказалось, что не так много у нас профессионалов в разных областях и в музыке тоже. Приходится с ними мириться и работать. А потом уже все увидели, что я еще что-то могу, что есть еще порох в пороховницах. И так, как я сейчас загружен работой и востребован, пожалуй, не было никогда.

Е.Канаузова: Вы относились к "золотой молодежи".Это как-то повлияло на Вас?

М. Дунаевский: Нет, конечно. "Золотая молодежь", пользующаяся особыми некоторыми свободами, послаблениями, некоторым количеством денег, машинами, эта была элитная молодежь, которая была детьми генералов и высокопоставленных особ, самых известных композиторов, артистов, писателей. Она была очень небольшая, но я себя таковым не считал.

Е.Канаузова: А правда ли, что песня "Широка страна моя родная", написанная вашим отцом, могла стать гимном Советского Союза, но по каким-то причинам этого не произошло?

М. Дунаевский: Многие намекали на это, что эта песня могла стать гимном, но не стала по идеологическим каким-то причинам или другим каким-то трудно сказать. Ведь Александров был придворным композитором. Он написал очень много музыки во время войны, такой бессмертной , во имя Отечества и был тем самым ближе к нашему государю, чем еврей Пап, которого очень любили, но который был более мелким в этом смысле, более радостным, более народным и наверное, слишком популярным, чтобы написать гимн. Сейчас мы думаем, как же так, человек пользующийся такой народной любовь оказался не ко двору. Слишком популярный человек в то время, просто не вызывал доверия. Естественно в его репертуаре есть песни о Сталине, о родине, но тем не менее, в основном он писал песни «Как много девушек хороших». Вот где сам Дунаевский. И миллионы песен, таких как: за родину, за Сталина, забыты, а те песни, которые писал отец, где нет таких слов патриотических, они помнятся и поются до сих пор.

Е.Канаузова:: Вы многодетный отец, кто-нибудь из детей пошел по вашим стопам?

М. Дунаевский: У меня трое детей и четвертый ребенок , живущий со мной дочь моей жены от первого брака. Но я живу я с двумя детьми маленькой Полиной – которой 2,5 года и Машей – которой 9 дочерью моей жены. Маша занимается музыкой просто для общего развития пока, что будет потом я не знаю. А дети так или иначе проявляли любовь к музыке на тех или иных этапах. Старший сын, где-то в 15, 16 лет проявил, стал даже писать музыку и записывать песни. Потом почему-то потерял к этому интерес. Я не стал особо настаивать. Как говорил Чайковский: «Вы можете не писать музыку?Ему ответили : - могу. Тогда он ответил, не пишите». Если может не делать этого, то и не нужно.

Е.Канаузова: Сын, о котором вы говорите, сын Натальи Андрейченко?

М. Дунаевский: Да, и у нас очень дружеские отношения с Наташей. У меня еще есть дочь, она родилась вне брака, в любви. Она - предмет моего внимания и заботы, хотя живет далеко - в Париже. С детьми надо жить смолоду. А вот окружи меня сейчас детьми - мне было бы тяжело. Я привык уже к каким-то условиям, и хорошо, что мои дети - взрослые люди. А вот дочь наоборот, она в старшем возрасте, уже в 20 с лишним лет проявила большой интерес к музыке несмотря на то, что училась другому, не музыке,а балету. Сейчас она учится в Сорбонне, и последнее время стала сочинять. Поскольку она молодая мы ей простим, она сочиняет рок-музыку и сама исполняет.

Е.Канаузова: Вы не думали сделать какой-то совместный концерт со своими детьми?

М. Дунаевский: Да, я думаю, что со временем мы проведем такой эксперимент.