Справедливые домушники, корейка с грудинкой и голая жопа Вани Курского

Его любили все. За его удаль, озорство, истинно русский характер. Такому прощалось все: и выпивки, и ненормативная лексика, и дух противоречия.

Потому что он был настоящий! Он был плоть от плоти народной. Он был русским до мозга костей. В нем было что-то и от крепких колхозных ребят, и от наивных интеллигентов, и от блатняков, которые могли, ничтоже сумняшеся, сунуть перышко под ребро, и от тех, кто не по годам взрослел на фронте. Он был актер милостью Божией. Но далеко не везунчиком. Родился в военном 1914-м в деревне Кривель в Белоруссии. Родители его умерли в начале 20-х. Старшие сестра Катерина и брат Николай погибли в 1932-м. Сироту отдали в Могилевскую детскую коммуну. В 17 лет Петя приехал в Ленинград, где умудрился поступить в Ленинградский институт сценических искусств на курс Сергея Герасимова, хотя из тысячи абитуриентов надо было набрать только сорок. На занятия Алейников приходил в красной футболке, брюках и... босиком. В 18 уже сыграл первый эпизод в кино в фильме “Встречный”. Потом в фильме “Крестьяне” сыграл своего тезку Петьку. Но “не по Петьке была шапка”, стало понятно, что молодой актер способен на большее. Особенно остро это понимал его учитель – Сергей Герасимов. Именно он по-настоящему открыл Алейникову путь в кинематограф, пригласив его на роль Петьки Молибоги в фильме “Семеро смелых”. Последний раз его показывали по телевизору лет 10 назад, большинство наших читателей вряд ли его помнит. Поэтому не грех напомнить. Это фильм о молодых полярниках, уехавших на поиски олова в Заполярье. В нем не было явной “советчины”, это был рассказ о стойкости и смелости героев в суровых условиях далекого Севера. Кроме того, как пишут специалисты, Сергею Герасимову удалось соединить достижения “великого немого” с возможностями звукового кино. В те годы продюсеры особо не лютовали, и поэтому съемочная группа много ездила в экспедиции, стремясь правдивее показать реальную среду обитания героев. Актеры поднимались на ледники Эльбруса, жили на островах Баренцова моря среди непуганых птиц, осваивали лыжный и парашютный спорт в Хибинах.

Молибога тотчас завоевал любовь народа. А настоящая слава пришла к Алейникову после музыкальной комедии “Трактористы”, снятой в 1939году. Потом, в 1941-м он сыграл главную роль в сказке “Конек-Горбунок”. Но любили его по-разному. Широкие массы обожали его за обаяние, искренность, жизнерадостность. Как пишут историки кино “лукавство и неподдельный задор героев Алейникова симпатизировали народу, в то время как большинство плакатных, безликих персонажей только и делали, что подавали пример и призывали к чему бы то ни было”. Любили его не только законопослушные граждане, но и уголовники. По свидетельству “компетентных” людей, “обчистить” его квартиру у них считалось делом нехорошим, и ни один домушник на это так и не сподобился. Хотя других артистов, исполнителей официозных ролей, эта участь стороной не обходила. (Мораль: не лижи ж… начальству, богаче будешь! Впрочем, об этой части тела – чуть ниже). Начальство же (опять процитирую сведущий источник) “любило его гораздо меньше: человек он был сильно пьющий, ни в какие рамки не укладывался, партийного “политесу” не признавал”. Хотя и разрешило его похоронить на Новодевичьем… Но это – заслуга исключительно его партнера и друга – Бориса Андреева. И об этом – тоже ниже.

Кстати, Алейникова не очень жаловали и посредственные режиссеры. Он мог так дать по мозгам, что мало не казалось. Такое случилось в 1940 году во время съемок фильма “Случай в вулкане”. Уже во время съемок стало ясно, что фильм обречен на провал. Сценарий никчемный, сюжет скучный и надуманный, герои бесцветные. Бездарный режиссер пытался что-то выжать из картины, но кроме ссор и размолвок на площадке ничего не получалось. Алейникову, в конце концов, все это порядком осточертело, он не выдержал, спустил брюки, повернулся к режиссеру спиной и сказал: “Вот ты кто, а не режиссер!” После чего любимец народа покинул съемочную площадку. Про такого, как Алейников, конечно, историй ходило немало. Рассказывают, например, как Николай Крючков и Петр Алейников были на кинофестивале. Крючков узрел хорошенькую восточную раскосую актрису и говорит Петру Мартыновичу: “Петь, Петь, глянь, какая корейка-то! Ох, хорошая корейка!” А тот отвечает: “Да уж че там, Коль!.. Я те скажу, Коль: корейка-то хороша, да грудинки никакой!”.

Акромя народной любви, никаких наград Петр Мартынович от родной страны не имел. И лишь за главную роль в средненьком фильме “Утоление жажды” он посмертно в 1968 году получил приз Всесоюзного кинофестиваля. Умер он в возрасте 50 лет. И перед смертью просил похоронить его на Новодевичьем. Его ближайший друг Борис Андреев надел все свои регалии и отправился к тогдашнему хозяину Москвы Промыслову. Говорит: “Петя-то Алейников перед смертью мне говорил, что мечтает лежать на Новодевичьем кладбище…” “Нельзя, - отрезал Промыслов, - на Новодевичьем положено только народным артистам СССР, да еще хорошо бы, чтобы лауреат Госпремий и Герой Соцтруда… А Алейников ваш заслуженным РСФСР только был! Не положено, при всем к вам, дорогой Борис Федорович, уважении!” Тогда великий Илья Муромец сурово спросил: “А я помру – меня куда снесут?” “Вам по всем статьям положено Новодевичье!” “Значит, так, - прогремел Андреев, - официально требую: положите Петьку в мою могилу на Новодевичьем! А меня уж – хоть под забором!..”

Петр Алейников лежит на элитарном кладбище. А Андреева схоронили на Ваганьковском… Но народная любовь к обоим от этого не убавилась.

Павел Подкладов