Антигона в электричке

Досье. Оксана Мысина родилась в Донбассе, в детстве ловила змей, рисовала терриконы и в девять лет сыграла первую драматическую роль. Закончила музыкальную школу, потом Гнесинское училище по классу альта. Играет на нескольких музыкальных инструментах, в том числе и на трубе. Несмотря на протесты некоторых музыкальных учителей, сочетала учебу с работой в молодежном театре на Красной Пресне. Закончила Щепкинское театральное училище. Получила распределение в Малый театр, но решила вместе с группой выпускников создавать новое дело: "Театр на Спартаковской". Потом пришла к Каме Гинкасу, и с его знаменитым спектаклем "К.И. из "Преступления" объехала полмира. Играла в спектаклях Б. Львова-Анохина, Р. Козака, О. Меньшикова. Продолжает активно работать как актриса и сейчас: в кино снимается в роли Серафимы Бирман у режиссера Юрия Кары. В театре затевает новый проект с Михаилом Мокеевым по пьесе Оли Мухиной.

Оксана мечтает, чтобы зритель понял главное в ее спектакле "Аристон": что эта история развивается даже не в наши дни, а в будущем. Она "должна начаться тогда, когда упали камни с неба, когда уже загорелась Земля, и на ней остались всего десять человек, которые "прокручивают" эту легенду в своей памяти". Главная героиня Антигона после смерти матери - Иокасты - и после того как отец - Эдип - выколол себе глаза ее заколкой, должна по замыслу драматурга и режиссера пойти в электричку, чтобы быть ближе к людям. В толпу, в грязь. Побывав на первом "сыром" прогоне, автор этих строк понял, что и этот редут будет успешно взят. Но самое главное - то, что "братство" теперь стало компанией единомышленников. Причем таких же одержимых, как их лидер. Премьера должна состояться 7 апреля на сцене Театрального центра СТД РФ "На Страстном". Накануне премьеры Оксана дала эксклюзивное интервью корреспонденту Newsinfo. Разговор наш происходил после прогона в опустевшей репетиционной комнате Театра Наций. Первая часть беседы, которую мы публикуем сегодня, посвящена первым шагам Оксаны в жизни и в профессии.

- Оксана, как в вас попала актерская зараза?

- Я была ужасным "мальчишкой" в детстве, гонялась по степям с палками со своими друзьями, не знаю уж, за чем мы там охотились, но это доставляло огромное удовольствие. Но при этом я очень часто любила стоять перед зеркалом и рыдать. Когда никого не было дома, это была моя страсть.

- Анналы свидетельствуют о том, что свою первую роль вы сыграли в девять лет...

- Да, было дело. Сыграла я Бабу Ягу, это было в пионерском лагере. У нас был замечательный педагог, очень пожилая дама, она гениально играла Бабу Ягу. А в то лето вдруг она сломала ногу, играть было некому. Она почему-то решила, что я могу это сделать. Вместо тихого часа я ходила на море и училась громко хохотать басом, всегда носила с собой роль, дотерла ее до дыр.

- А музыке учиться вас заставляли или вы это делали по доброй воле?

- У нас с сестрой была в детстве пластинка, которую мама привезла из Москвы. Мы слушали Игоря и Давида Ойстрахов, которые играли концерт Вивальди для двух скрипок с оркестром и концерт Баха. Мы просто ошалели от этой музыки. Нас не надо было заставлять играть на скрипке, мы мечтали об этом.

- Потом в юности вы пытались заниматься и музыкой, и театром одновременно. Не приводило ли это к кризисам?

- Я очень быстро выросла: в 15 лет превратилась в дылду, и внутри у меня было несогласие между тем, как я себя ощущаю и тем, что я вижу в зеркале. И я пошла в Гнесинское училище, чтобы как-то адаптироваться. Меня туда приняли, потому что мою сестру там все знали, и про меня говорили, что "это будет номер два - такая же способная". А я тайком убегала в "Театр на Красной Пресне" и играла в рок-опере. Спесивцев дал мне главную роль, я играла Птицу Феникс, пела рок-партии. За этим занятием меня застукали мои педагоги из Гнесинки, и был большой скандал в училище. Меня привели на худсовет, сказали: "Ты же должна учиться, пойти в консерваторию, а занимаешься какими-то глупостями! Что ты там вытворяешь, это же ужасно, это же отвратительно"! У меня слезы катились по лицу: "Что вы от меня хотите"? Они говорят: "Ты должна это все бросить, начать заниматься, как серьезный человек, как профессионал"! Я сказала: "Я умру, если уйду из театра, вы этого хотите"? И они сказали: "Ладно, девочка, иди с Богом".

- Вы всегда были упрямой и целеустремленной. Однажды задумали работать с Камой Гинкасом и добились этого. Как это произошло?

- Это произошло в тот момент, когда я ушла из Театра на Спартаковской. Пришла к Гинкасу, и он спросил: "А за что вас выгнали из театра? Вы что, такая сволочь, что ли"? У меня покатились градом слезы, я сказала: "Ну да, наверное, я сволочь". Он сказал: "Ну ладно, все, хватит рыдать, возьмите вот, почитайте лучше". Дал рукопись пьесы, которая называлась "Катерина Ивановна". Я стала читать, оказалось, что это - Достоевский. И я еще не успела дочитать, как вбегает Гинкас, как всегда, такой быстрый, нервный, в черном свитере: "Ну, о чем пьеса, что там происходит?" Я промямлила: "…Там человек умер в другой комнате, ее муж, а она здесь бегает туда-сюда…". Он говорит: "Почему она бегает"? И мы начали говорить. Я даже не успела понять, как разговор перешел в репетицию. Прошло время, и вдруг Гинкас сам себя прервал, говорит: "Который час"? Я говорю: "Девять". "Ой, все, репетиция закончилась. Завтра в 11".

- Как вы думаете, Кама Гинкас повлиял на вас, как режиссера?

- Мне очень повезло, что у меня были настоящие учителя: и Борис Львов-Анохин, и Кама Гинкас - очень разные по почерку, по интонации, по отношению к актеру. Каждый из них выработал свою тактику, но она у них всегда "замешивалась" на любви. Например, Кама Гинкас никогда не будет сюсюкать с актером. Но у него есть какие-то профессиональные тайны, маневры, хитрость, которые он использует в работе. Он знает, как сделать так, чтобы в актера на долгие годы "запало" его слово. Есть режиссеры мягкие и "прекрасные", но актеру от них ничего не перепадает. С ним можно поболтать, чайку попить… Я понимаю, что здесь нужна мера. Но никаких рецептов давать не могу, потому что пока учусь этой профессии каждый день. Но знаю точно, что все во взаимоотношениях внутри театральной компании должно быть замешано на любви. Только благодаря этому можно пробиться к простой человеческой ноте.

Павел Подкладов

Продолжение следует...