Над кем смеетесь?…

Даже если ваши познания Гоголя ограничиваются лишь фильмом по "Мертвым душам", вы нет-нет да ввернете, попадая колесом своего шикарного "Запорожца" в колдобину: "Эх, дураки и дороги…" Или увидев симпатичную особу заметите с апломбом: "Дама, приятная во всех отношениях". А, обгоняя очередного "чайника" на трассе Москва - Миргород, непременно самодовольно усмехнетесь: "Какой же русский не любит быстрой езды?" Вечером, сидя в трехэтажном особняке у камина, потягивая ликер "Бейлис", наблюдая по ТВ злоключения несчастных олигархов, горестно вздохнете: "Эх, птица-тройка, куда несешься ты? Дай ответ!" И невдомек вам, что в вашу генную память с этими знакомыми фразами на веки вечные вошел великий малоросс со странной фамилией.

А придите в любой театр: на афише обязательно Гоголь. Казалось бы, мир за два века убежал далеко вперед: ну что нам переживания каких-то старосветских помещиков или старого холостяка Подколесина?! Не говоря уже о каком-то провинциальном городишке, куда вдруг пожаловал прохвост в образе ревизора, или несчастного переписчика бумаг, у которого тати отняли шинель. А мы, тем не менее, вместе с ними страдаем, радуемся, плачем. И смеемся… Над кем? Над собой, конечно. Гамлет говорил о глазах, повернутых зрачками в душу. Именно это каждый раз проделывает с нами Николай Васильевич. И ты, хошь-не-хошь, вынужден давать отчет самому себе.

В этой маленькой заметке автор вовсе не собирается делать какой бы то ни было литературоведческий анализ творчества Гоголя. Как сказал один замечательный поэт в речи, произнесенной более ста лет назад в день памяти Гоголя, "дать вам сегодня хотя бы беглую характеристику этих творений так, чтобы вы могли почувствовать и умственно измерить всю их силу и значение, было бы слишком высокомерной задачей, и не потому, чтобы Гоголь написал очень много, - он, напротив, никогда не был особенно плодовит и обрабатывал и переделывал гораздо чаще, чем творил. Но дело в том, что сила и красота гоголевского творчества вовсе не исчерпываются тем, что этот поэт написал". Гоголь стал для нас некой точкой отсчета, ориентиром, приоткрыл завесу какой-то тайны нашей жизни, сделав ее более загадочной и волшебной.

Сегодня грех было бы не напомнить читателю несколько основных вех жизни гения. Николай Васильевич родился в семье помещиков средней руки: у Гоголей было около 400 душ крепостных и свыше 1000 десятин земли. Предки писателя со стороны отца были потомственными священниками, однако уже дед Афанасий Демьянович оставил духовное поприще и поступил в гетмановскую канцелярию; именно он прибавил к своей фамилии Яновский другую Гоголь, что должно было продемонстрировать происхождение рода от известного в украинской истории 17-го века полковника Евстафия (Остапа) Гоголя. С ранних лет Гоголь "попал под влияние" книг и театра: благо, такой был в одном из имений родственников. Другим источником сильных переживаний мальчика служили исторические предания и библейские сюжеты, в частности, рассказываемое матерью пророчество о Страшном суде с напоминанием о неминуемом наказании грешников. С тех пор Гоголь, по выражению исследователя К. В. Мочульского, постоянно жил "под террором загробного воздаяния". "Задумываться о будущем я начал рано...".

В гимназии Гоголь учился довольно средне, зато отличался в гимназическом театре как актер и декоратор. К гимназическому периоду относятся первые литературные опыты в стихах и в прозе, преимущественно "в лирическом и сурьезном роде", но также и в комическом духе, например, сатира "Нечто о Нежине, или Дуракам закон не писан". Больше всего, однако, Гоголя занимает в это время мысль о государственной службе на поприще юстиции. Но впоследствии чиновничье поприще не принесет Гоголю удовлетворения. Зато после нескольких разочарований, связанных с публикациями его произведений (после одного из них он даже уехал в Германию), его замечают, как писателя.

Гоголь завязывает обширные литературные знакомства, в частности, с В. А. Жуковским, П. А. Плетневым, который у себя дома в мае 1831 представил Гоголя А. С. Пушкину. Осенью того же года выходит первая часть сборника повестей из украинской жизни "Вечера на хуторе близ Диканьки", восторженно встреченная Пушкиным: "Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия!...". Критики писали, что уже в "Вечерах..." проявилось необыкновенное искусство Гоголя создавать цельный, законченный и живущий по собственным законам художественный космос.

1835 год стал необычайно творчески интенсивным для Гоголя. В этот год выходят следующие два сборника прозаических произведений "Арабески" и "Миргород"; начата работа над поэмой "Мертвые души", закончена в основном комедия "Ревизор", написана первая редакция комедии "Женихи" (будущей "Женитьбы"). Сообщая о новых созданиях писателя, в том числе и о предстоящей в петербургском Александринском театре премьере "Ревизора", Пушкин отмечал в своем "Современнике": "Г-н Гоголь идет еще вперед. Желаем и надеемся иметь часто случай говорить о нем в нашем журнале". Кстати, многие критики и во времена Гоголя и впоследствии, говорили о "немой сцене" в "Ревизоре" как о некоем напоминании о "Страшном суде"…

В июне 1836 Гоголь уезжает за границу, где проводит в общей сложности более 12 лет. Писатель жил в Германии, Швейцарии, Франции, Австрии, Чехии, но дольше всего - в Италии, продолжая работу над "Мертвыми душами", сюжет которых (как и "Ревизора") был подсказан ему Пушкиным. В апреле 1848, после паломничества в Святую землю к гробу Господню, Гоголь окончательно возвращается на родину. Многие месяцы он проводит в Одессе и Малороссии, осенью наведывается в Петербург, посещает Оптину пустынь, но большую часть времени живет в Москве. В ночь с 11 на 12 февраля 1852 года в доме на Никитском бульваре, где Гоголь жил у графа А. П. Толстого, в состоянии глубокого душевного кризиса писатель сжигает новую редакцию второго тома "Мертвых душ". Через несколько дней, утром 21 февраля он умирает. Похороны писателя состоялись при огромном стечении народа на кладбище Свято-Данилова монастыря. В 1931 останки Гоголя были перезахоронены на Новодевичьем кладбище…

Владимир Набоков говорил: "Проза Гоголя по меньшей мере четырехмерна. Его можно сравнить с его современником математиком Лобачевским, который взорвал Евклидов мир..." Гоголь продолжает взрывать и наш мир. И если вас как-нибудь заест суета и мелочность нашей повседневной жизни, придите в скверик на Никитском бульваре к андреевскому памятнику Николаю Васильевичу. (В просторечии москвичи его всегда называли "Гоголь, который сидит"). Подойдите к нему сначала с левой стороны, и увидите сильного, ироничного, страстного человек. Подойдите справа, и вам откроется бездна его трагедии. Таким он был в жизни Таким он останется в веках. Если, конечно, выживет человечество.

Павел Подкладов