Российского театра Первый актер - 24 февраля 2004 г.

Для того, чтобы стать "Российского театра Первым актером" Волкову надо было прожить 27 лет. Только в 1756 году славная дщерь Петра - Елизавета - учредила императорскую труппу, в реестре (т.е. в списочном составе) которой Федор Григорьевич именовался именно так - "Первый актер". К сожалению, достоверных сведений ни о нем, ни о его славных подвигах на ниве искусства "в летописях" осталось маловато. Отец его, костромской купец, умер, когда он был еще ребенком. Мать вышла замуж за ярославского купца Полушкина, с которым у Феди были прекрасные отношения. (Впоследствии, парень даже руководил делом своего отчима, что не мешало ему продолжать заниматься театром). Учась в Москве, Волков, по свидетельству очевидцев "отличался на святках в представлении духовных драм и переводных комедий, которыми издавна славились заиконоспасские студенты". Волков выделялся из среды сверстников умом, прилежанием и знаниями, "пристрастно прилежал к познанию наук и художеств". Он стал наезжать в Петербург, где увидал впервые и итальянскую оперу, и немецкие спектакли труппы Аккермана, и русские любительские спектакли. После смерти отчима Волков решил завести театр у себя в Ярославле.

Собрав вокруг себя друзей, столь же "сдвинутых" на театре, Волков стал ставить спектакли, первыми из которых были комедии Дмитрия Ростовского, Грегори и оперы "Титово Милосердие", "Метастазио". Причем либретто последней было, вероятно, переведено самим Волковым. Биографы предполагают, что в репертуаре волковской команды было несколько пьес и самого Федора Григорьевича, написанных "на ярославские нравы". Весть о ярославских актерах дошла до императрицы, которая, как известно, была охоча до всяческих развлечений и гулянок. Волкова со товарищи призвали пред светлые очи Елизаветы Петровны, и 18 февраля они, в присутствии императрицы и ее двора, "отправляли" комедию Дмитрия Ростовского "О покаянии грешного человека". Судя по всему, императрице молодежь пришлась по душе. и их оставили в Петербурге, поместив в кадетский корпус. Видимо, Ея Величество отнеслась к подготовке актерских кадров со всей серьезностью: ярославцам стали преподавать словесность, иностранные языки, гимнастику, не говоря уже о декламации и сценических приемах. Волков занимался "зело усердно", транжиря наследство отчима, но не на гулянки, а на выписку из-за границы "театральных и проспективических книг". 30 августа 1756 г. был издан высочайший Указ, начинавшийся словами: "повелели мы нынче учредить русской для представления трагедий и комедий театр, для которого отдать Головинской каменный дом, что на Васильевском острове близ кадетского дома". Этот-то день и стал датой рождения российского профессионального театра. (Кстати, Newsinfo решило инициировать учреждение нового праздничного дня: давно назрела необходимость праздновать не только международный день театра, но и свой - российский. И днем этим должно стать именно 30 августа!)

Однако вернемся в 18-й век. Ярославцы составили костяк новой труппы. К великому сожалению, свидетельств тех славных лет осталось крайне мало. Одно из них - рассказ Дениса Фонвизина о впечатлении, которое произвел на него Волков: "Муж глубокого разума, исполненный достоинства, который имел большие знания и мог бы быть человеком государственным", - так писал великий драматург. Другие современники говорили о "проницательном и обымчивом разуме" Волкова, признавали в нем "редкие дарования, украшенные многими учением и прилежанием". Говорят, что он на сцене был прост и при этом страстен. Один из современников свидетельствует, что ему лучше всего удавалась роль бешеного. Но, поражая зрителей "бешеным темпераментом", он покорял их одухотворенностью и достоинством манер. Стихи он читал весьма своеобразно: протяжно и нараспев, но голосом гармоничным и звучным. Федор Волков был не только исполнителем главных ролей, но и ближайшим помощником директора труппы. Неся весь репертуар на своих плечах, он был и постановщиком спектаклей, и художником, и даже бутафором. Всего шесть лет довелось ему играть на петербургской сцене. Но и за это время "Волков показал свои дарования в полном уже сиянии..."

Однако Волков, по многим свидетельствам, одинаково хорошо играл и в комедиях. Обладал многими талантами: был стихотворцем, живописцем, музыкантом, скульптором. Все эти качества в совокупности раскрылись в его последнем творческом создании "Торжествующая Минерва" - грандиозном общенародном зрелище-маскараде по случаю коронования Екатерины II в 1763 году. Кстати, Федор Григорьевич участвовал в дворцовом перевороте в 1762, возведшем ее на русский престол, за что был возведен во дворянство. Легенда рассказывает, что он в критическую минуту прочитал, держа перед собой чистый лист, не бывший написанным манифест. Вот свидетельство одного из историков - П.А. Вяземского. "28 июня 1762 года взмыленные лошади домчали из Петергофа в слободу Измайловского полка карету с великой княгиней Екатериной Алексеевной, которой тут же на плацу полк присягнул на верность как новоявленной императрице Екатерине II. Однако потом ходили слухи, что "второпях забыли об одном: об изготовлении манифеста для прочтения перед присягой. Не знали, что и делать. При таком замешательстве кто-то в числе присутствующих, одетый в синий сюртук, выходит из толпы и предлагает окружающим царицу помочь этому делу и произнести манифест. Соглашаются. Он вынимает из кармана белый лист бумаги и, словно по писанному, читает экспромтом манифест, точно заранее изготовленный. Императрица и все официальные слушатели в восхищении от этого чтения. Под синим сюртуком был Волков".

Говорили, Екатерина, воцарившись, предложила Волкову быть кабинет-министром, возлагала на него орден Андрея Первозванного, но Волков будто бы от всех этих почестей отказался, сохранив за собой доступ в кабинет государыни без доклада.

Кстати, радение о прославлении имени новой самодержицы стоило Волкову жизни. Во время представления "Торжествующей Минервы" он простудился и вскоре умер от воспаления легких. Было ему от роду 34 года. "Российского театра Первый актер" был похоронен в Москве на кладбище Андроньева монастыря. Никаких следов от его могилы не осталось.

Павел Подкладов