Чугунная утятница и сумка из кожзаменителя

8 января 1977 года в Москве раздались три взрыва - в вагоне метрополитена, в продуктовом магазине и в чугунной урне по улице им. 25-го Октября. В результате этих терактов погибли семеро москвичей и почти сорок получили ранения. В тот же вечер Леонид Брежнев приказал председателю КГБ СССР Юрию Андропову и министру внутренних дел СССР Николаю Щелокову в короткий срок найти террористов.

За три дня было опрошено свыше пятисот свидетелей, однако эффект оказался нулевым. Сегодня подобные уголовные дела получают смачный ярлык "висяк" и тонут в пухлых томах следующего дела. Но тогда на дворе стоял 1977 год, и к внеплановым взрывам страна еще не привыкла. Спустя десять месяцев КГБ нашел трех армянских террористов, лично закладывавших бомбы, и передал дело в суд. Закрытый процесс длился всего четыре дня. Еще через пять дней взрывников расстреляли…

Вещественных доказательств, дававших хоть какую-то надежду на поимку злоумышленников, в руках следователей было немного. В вагоне метрополитена были собраны клочки дорожной сумки бежевого цвета. Спустя два дня экспертная лаборатория КГБ установила, что сумку сшили из кожзаменителя, который выпускался заводом в Горьковской области. Установили наименования и адреса всех получателей этой кожи. В списке значились почти сорок городов. По бежевым клочкам составили "фоторобот" сумки и разослали его по всем структурам Комитета госбезопасности. Но установить швейную фабрику не удалось.

Параллельно изучались осколки бомб, оставленные на месте взрыва. В одном из трупов, вскрытых в морге, нашли осколок чугуна с синей эмалью. Эксперты предположили, что это крошечная часть утятницы, а точнее - ее ручки. Корпусом для взрывного устройства действительно служила утятница. Ее крышка крепилась стальными шпильками и приваренными стальными гайками. Смоделированную копию утятницы разослали в региональные отделы КГБ СССР. Спустя два месяца вышли на мастера, который узнал свою работу. Им был специалист подсобного цеха Харьковского завода лентотранспортного оборудования. По заводским накладным составили список тех, кто получал эту продукцию. И вновь он растянулся на три страницы убористого текста и включал в себя сорок городов.

Третья следственная бригада отрабатывала компоненты мышьяка, который присутствовал в прочих осколках. Через Министерство черной металлургии чекисты нашли рудник, где добывалась руда с природной мышьячной примесью. Подобные следственные процедуры посвящались всем деталям и частицам, которые прямо или косвенно имели отношение к разорвавшимся бомбам - проводам, болтам, гайкам, шпилькам, остаткам часового механизма, латексу. Электросварка бомб проводилась специальным электродом, который использовался лишь на оборонных предприятиях. Отсюда напрашивался вывод: один из террористов имел отношение к "почтовому ящику". В конце концов, из множества в списке "подозреваемых" городов были оставлены только три населенных пункта - Ереван, Ростов-на-Дону и Харьков.

В один из дней молодой сотрудник КГБ, который стажировался в Узбекистане и дежурил в ташкентском аэропорту, обратил внимание на женщину с очень уж знакомой сумкой. По его просьбе женщина оставила свою сумку, переложив вещи в равноценную, спешно купленную молодым чекистом. На ярлыке "арестованной"' сумки значилась Ереванская кожгалантерейная фабрика. Теперь Ереван фигурировал по всем позициям. После такого вывода Юрий Андропов выделил служебный самолет и отправил следственную бригаду к армянским коллегам. По оперативному плану были прочесаны все районы Еревана.

К тому времени террористы уже вновь прибыли в Москву, намереваясь взорвать Курский вокзал. На этот раз их сумка была заряжена шрапнелью, которая уложила бы не один десяток пассажиров. Взяв обратные билеты на поезд "Москва-Ереван", они посидели немного в зале ожидания и пошли к выходу. Один из террористов опустил руку в свою сумку и включил часовой механизм. Внезапно появился усиленный милицейский наряд и приступил к проверке документов и багажа. Запаниковавший бомбист вновь полез в сумку.

На самой бомбе стоит остановиться отдельно. С помощью часов она бы взорвалась спустя двадцать минут. Тумблер включения был двусторонним: при повороте вправо электрическая цепь через двадцать минут замыкалась на лампочку, при повороте влево - на детонатор. В этом состояла своя хитрость. Скажем, после включения часов кто-то из пассажиров окликнул бы бомбиста, шагающего прочь от взрывного устройства "Але, вы сумку забыли!". Забрав бомбу обратно, нужно было всего лишь замкнуть тумблер на лампочку.

На Курском вокзале террорист вначале повернул тумблер влево, но, заметив милицию, решил не рисковать и переменил направление тока. После этого он оставил сумку в зале ожидания и вышел налегке в туалет. Спустя несколько минут бесхозная вещь обратила на себя внимание. Кто-то из пассажиров заглянул внутрь, вытащил синюю куртку, шапку и моток проводов. Наткнувшись на часы и горящую лампочку, он сразу же забил тревогу. Сумка была доставлена в отделение милиции. Дежурный офицер, не долго думая, стал возиться с проводами и, наконец, повернул тумблер. Но взрыва не произошло: батарея к тому времени села полностью.

На ноги поставили всю столичную милицию, перекрыли два аэропорта, железнодорожные вокзалы и автотрассы, которые вели в Ереван. Контрольные посты, наряды и патрули получили ориентировку на пассажира без верхней одежды (уже был конец октября). В шапке криминалисты обнаружили несколько курчавых волосков, пригодных для идентификации. Через несколько часов в одном из поездов задержали двоих подозрительных субъектов - Степаняна и Багдасаряна. Тридцатидвухлетний художник Багдасарян был без куртки, шапки и документов. Найденные в ушанке волосы вполне подходили к его кудрявой шевелюре.

Доставив задержанных в управление КГБ, следователи решили пойти на хитрость. Вечером один из офицеров вызвал Степаняна и сказал: "Твоего друга передали в милицию. Сейчас он мерзнет в камере и просит свою куртку, а где она, мы не знаем. Помоги найти". Степанян подошел к куче сваленных вещей и уверенно вытащил синюю куртку. В ту же секунду щелкнул затвор фотоаппарата. Степанян вздрогнул, поспешно отбросил куртку и закричал: "Нет, это не я! Я ничего не говорил, ничего не делал!".

Точки над "і" расставила мать Степаняна, вызванная в управление. "Можете ли вы сказать, где сейчас находится ваш сын?" - спросил следователь. "Не знаю, - ответила мать. - Дней десять назад он сказал, что решил поехать в горы, в Цахкадзор, покататься на лыжах. С тех пор я его не видела". "Посмотрите, нет ли вашей сумки среди этих вещей?" Женщина бросила взгляд на четыре сумки и чемодан и ответила: "Вот наша сумка! Ее взял с собой мой сын".

Обыск на квартирах выявил аналоги бомб, которые совпадали с московскими "адскими машинками" по семнадцати позициям. Вскоре КГБ арестовал и третьего участника взрывов Степана Затикяна, слесаря-сборщика с "Армэлектрозавода", уже знакомого комитетчикам. Затикян был известным армянским диссидентом, который стоял у истоков создания Национальной объединенной партии Армении. У него под клеенкой на кухонном столе хранилась схема взрывного устройства, которое использовалось в московском метрополитене 8 января 1977 года...

Расследование уголовного дела "Взрывники" вошло в шестьдесят четыре тома и стало рекордным (в брежневской эпохе) по срокам исполнения судебного приговора. До этого трагическое первенство держала расправа над мятежником с крейсера "Сторожевой" Валентином Саблиным, которого расстреляли через две недели после оглашения приговора. Армянских террористов расстреляли через пять дней.

По материалам сайта "Криминал экспресс"

/http://www.criminal.donetsk.ua/2002/02/s03.shtml/