МЫ и КУЛЬТУРА: Владимир Стеклов: «Вызываю фантомов!»

Загадочную природу Владимира Александровича по-настоящему не разгадал еще ни один режиссер. Поэтому хочется думать, что самые главные его роли впереди. Может быть, когда-нибудь осуществится и его заветная космическая мечта. Ведь он практически стоял на старте и должен был сниматься в кино прямо в космосе. Но кто-то кого-то подвел, и в самую последнюю минуту его полет отменили. Но мне иногда кажется, что его внутренний заряд таков, что он может и без скафандра выпрыгнуть к звездам. Накануне своего некруглого юбилея этот «реактивный» актер согласился на интервью.

Newsinfo: Извините, что начинаю разговор с банальности. Можете ли вы сказать, что любите театр так, что готовы умереть на сцене?

Владимир Стеклов: Пожалуй, это происходит каждый вечер, когда я выхожу на площадку. И я отношусь к этому достаточно серьезно. «Умирает» Стеклов, а вместо него рождается другой человек – его персонаж. Я полагаю, что вы имели в виду именно такую «смерть»?

Newsinfo: И такую тоже. Но, читая о вас, я понял, что ради театра вы готовы многое стерпеть. После театрального училища целый год работали реквизитором, приехав в Москву полгода репетировали в театре без зарплаты, восемь лет жили в пятнадцатиметровой коммуналке…

В.С.: Да, все это было, но я никогда не задумывался, что это делается р а д и чего-то. Ну, наверное, отчасти в этом было то, что называется «через тернии к звездам». Вслух это не формулировалось, но где-то в подсознании имелось. Не люблю высокопарных слов, но в этом смысле все время вспоминаю слова героини чеховской «Чайки»: «Умей нести свой крест и веруй».

Newsinfo: О звездах мы еще поговорим, а сейчас хотелось бы спросить, что для вас значит наша столица? Ведь поначалу, наверное, после провинции было трудновато?

В.С.: Конечно! Ведь Москва не верит не только слезам. Она очень жестко (если не жестоко) относится к варягам. Но я очень осторожен к таким понятиям, как «завоевание» или «покорение» столицы и никогда к этому не стремился. Если ты просто делаешь свое дело, то она тебя принимает. Если у тебя есть какие-то другие цели, она может тебя отторгнуть. Путь мой действительно, был сложный, но я не исключение. Все его проходят. Но достижение цели любыми способами – это не мое.

Newsinfo: Кстати, в Москву вы приехали уже в зрелом возрасте. Как вы считаете, где произошло окончательное формирование артиста Стеклова: в провинции или столице?

В.С.: Формирование происходило всегда. Да и сейчас я бы не стал говорить об этом процессе в прошедшем времени. Каждый новый спектакль или фильм продолжает формировать актера и в профессиональном , и в личностном плане. Родился я в Караганде, но моей малой родиной стала Астрахань. Там я вырос, вышел на «большую дорогу». Потом была Кинешма и Петропавловск-Камчатский. К этим городам я отношусь с огромной благодарностью, равно, как и к ныне родной Москве.

Newsinfo: Давайте теперь поговорим непосредственно о творчестве. Скажите, как в одном человеке умещаются такое количество разных характеров: князь Мышкин и алкоголик из спектакля «Порог», Полиграф Шариков и Тевье-молочник, Карлссон, который живет на крыше, и Тригорин?

В.С.: Я ограничусь одной чудесной фразой: «Мы думаем, что это мы гениально играем. Но это Бог играет, когда нас выбирают». Лучше не ответишь.

Newsinfo: Есть ли у вас своя тема в творчестве и любимые персонажи?

В.С.: Тема, конечно, есть. Это, наверное, прежде всего маленький человек – гоголевские Акакий Акакиевич и Поприщин . И персонажи любимые тоже есть, но привязанности с годами меняются. Вот , например, впервые приехав в Москву на гастроли, я играл Мышкина, сейчас бы хотел сыграть Рогожина. Или дядю Ваню. Или Митю Карамазова.

Newsinfo: А есть роли, которые вы бы «не потянули»?

В.С.: Да, конечно! Вот, например, Гамлет – это совершенно не мое. И король Лир тоже. Покойный Павел Луспекаев говорил, что роль должна «личить» актеру, то есть, грубо говоря, – быть к лицу. Я прекрасно осознаю, что многие роли мне не личат. Не потому, что не интересны, а потому что не мои. И браться за них не стоит.

Newsinfo: Возникают ли у вас какие-нибудь чувства к тем героям, которых вы играете?

В.С.: Да, конечно…Чувства разные: и добрые , и не очень. Хотя, честно сказать, я их всех люблю. Даже самых отрицательных. Не знаю, помните ли вы жуткого типа с соответствующей фамилией Жутовский из фильма «Увидеть Париж и умереть»? Это был страшный человек, но и он мне дорого и близок. Потому что мне было приятно с ним сосуществовать. Не могу сказать, что вложил все свое «гражданское негодование» в обличение этого человека. Никогда не подхожу к образу с остросоциальных позиций. Хотя играл такие типы, как Василий Сталин, например. Мне всегда интересна суть людей. Ведь в нас намешано много всего: и божественного, и дьявольского.

Newsinfo: После этого Жутовского я долго не мог перебороть в себе отрицательных эмоций по отношению к вам. А вы не боитесь, что после таких ролей зритель может вас невзлюбить?

В.С.: Нет, нет. Даже после «Петребургских тайн», где я сыграл не самого приличного человека, ко мне подходили немолодые женщины и хвалили. Я возражал: «Что же вы в нем нашли, он же такой-сякой!» Они мне отвечали с загадочной улыбкой: «Но это ведь из-за любви…»

Newsinfo: Теперь хочу коснуться не очень обычного вопроса. Вы очень осторожно и серьезно говорили об эзотерической стороне взаимоотношений с персонажами. Это действительно так сложно и даже опасно?

В.С.: Да, я уверен, что при соприкосновении с тем или иным персонажем происходит личностная «мутация» актера. Можно иногда так заиграться, что есть риск утонуть в этом. Мы ведь вызываем фантомов своих персонажей. Они откликаются и приходят. И даром это не проходит. Они остаются недалеко и иногда даже поселяются внутри тебя. С ними надо быть осторожнее. Я нисколько не «шаманю». Я очень серьезно отношусь к таким мистическим и даже инфернальным вопросам. Об этом, кстати, написаны тома книг…

Newsinfo: В одной из статей о вас прочитал: «Стеклов реактивен внутренне». Что это означает?

В.С.: Что означает? Ну, вот поставьте передо мной задачу пробежаться по потолку. Я ее выполню. Меня всегда поражает, когда актеры вместо того, чтобы загореться режиссерским замыслом и тут же его выполнить, начинают долго объяснять, почему это невозможно сделать. Актеру иногда стыдно сказать режиссеру: «Я не смогу». Вот он и ноет: «А зачем, а почему?» Я бы назвал это паразитированием в профессии. Впрочем, это касается не только театра. Идет ремонт, ты говоришь рабочим: «Мне бы хотелось вот так». А они отвечают: «Не-е, командир, так низзя…» Я не могу понять, где те самые левши, которые загорятся и скажут: Никогда не делал, но сделаю, потому что твоя идея – супер!»

Newsinfo: Тут еще, наверное, мужская гордость должна сказать свое слово: «Я – да не смогу?!»

В.С.: Может быть. Хотя у меня это не гордость, обычное мужское тщеславие. Мне претят все эти разговоры, что сейчас нет настоящих мужиков. Они есть! И на охоту ходят на зубров и медведей, и домой добычу приносят!

Newsinfo: Как настоящий мужчина Владимир Стеклов пережил несостоявшийся космический полет?

В.С.: Это было моей «глобальной мечтой». Конечно, потребовалось время, чтобы осознать, что это теперь вряд ли случится в моей жизни. Но я благодарен Судьбе за то, что именно меня выбрали для полета. Подготовке к полету был отдан целый год жизни. А если считать со всеми испытаниями и медицинскими проверками – то два с половиной. Я там познакомился, подружился и даже сроднился с замечательными людьми. Причем, не только из отряда космонавтов, но и с инструкторами, педагогами, работников многих предприятий космической отрасли. Никогда не забуду ребят со «Звезды» из Томилино, которые готовили мой скафандр и ложемент. Они мне подарили удивительные минуты жизни, и я их бесконечно люблю. Тоже самое могу сказать о Центре подготовки космонавтов. Ну , а то, что не случилось… Значит, не судьба!

Newsinfo: Наверное, вас не зря выбрали для полета. Ваша физическая форма просто поражает. Помню невероятный «бимоновский» прыжок через всю сцену в «Собачьем сердце» или потрясающий танец в сатириконвском спектакле «Жак и его господин». Вы и Константин Райкин буквально летаете по сцене, как мотыльки. Ну, Райкин, это понятно…

В.С.: Что значит, Райкин – понятно?! Я только от Кости и заряжаюсь. Смотрю на него и думаю, что не имею права сделать хуже. Да к тому же на сцене – дочь! Это мой главный стимул. Она мне не позволяет играть плохо. Я отношусь к Гране не только как к дочери, но и как к очаровательной женщине. Мне хочется ей нравиться. (Агриппина Стеклова – звезда театра «Сатирикон» - прим. Newsinfo)

Newsinfo: Да, обе ваши дочери: и Граня, и Глаша, - удивительные. Кстати, Граня выбрала актерскую стезю с вашей подачи?

В.С.: Сознательно я ее, конечно, не направлял. Но она ведь «с младых ногтей» в театре. Вот и маленькая Глашка, сидящая в соседней комнате, всегда со мной. В это вечернее время она могла бы с таким же успехом пребывать и за кулисами, если бы у меня был спектакль. Она все время твердит: «На гастроли хочу! На съемки хочу!» То же самое было и с Граней. Все состоялось естественным путем. Театральная «проказа» развивалась нормально.

Newsinfo: Можете ли вы объективно оценить работу дочери на сцене?

В.С.: Я могу судить только субъективно и даже пристрастно. Не могу и не хочу быть объективным. Она это знает и иногда очень хорошо чувствует папино «недоброе» расположение (естественно, профессиональное). Порой случаются даже слезы…Она иногда в сердцах говорит: «Папа, как ты со студентами работаешь? Они же несчастные люди!» Но она, конечно, понимает, что все делается и говорится прежде всего ради нее.

Newsinfo: Ну, раз уж зашла речь о педагогике, то ответьте, какие постулаты профессии вы стараетесь «внедрить» в своих студентов?

В.С.: Ой, не знаю. Очень часто я подхожу к замечательным музыкантам, которые играют в «Жаке» или в спектакле Михаила Козакова «Играем стриндберг-блюз» и полушутя-полусерьезно говорю: «Как у вас все замечательно и понятно: музграмота, гармония, терция, квинта… А вот мне с чего начать, как научить?» Есть, конечно, свои личные ощущения и терминология. Но твердой методологической базы нет. Она, может, и есть, но я ее не знаю.

Newsinfo: Какой свой главный девиз вы произносите внутренне накануне своего юбилея?

В.С.: Мне нравятся хорошие мысли и фразы. И вот одна из них: «Человек измеряется не от пяток до макушки, а от головы до неба». Я думаю, что человек необъятен, и я пришел в театр, чтобы сказать об этом. И еще. Я совершенно уверен, что все наши знания: прошлые , настоящие и будущие, - ничто по сравнению с тем, чего мы никогда не узнаем.

Беседовал Павел Подкладов