Нефтяной стержень "Оси Зла": Хрупкая мудрость Востока

Сегодня стало очевидно, что внешняя политика США в вопросах национальный безопасности терпит окончательный крах. Так, по-прежнему остается нерешенным иракский вопрос, продолжаются кровопролитные столкновения христиан и мусульманских "повстанцев" на западе Судана в провинции Дарфур, а кроме того, коммунистический режим Северной Кореи горделиво кичится обладанием ядерным оружием собственного производства.

Подобная ситуация практически исключает решение обозначенных вопросов дипломатическим путем и, как минимум, согласно логике американской внешнеполитической доктрины, предполагает прямое или косвенное военное вмешательство.

Нынешняя ситуация вокруг Ирана – страны-участника "Оси Зла", представляет собой парадоксальную на первый взгляд политику примирения непримиримых. Например, еще полгода назад было трудно представить, что президент Дж. Буш, говоря о проблеме развития иранской ядерной программы, укажет на то, что "дипломатия всегда должна быть первым средством, к которому обращается администрация для решения этой проблемы". Тем не менее, в настоящий момент именно дипломатическое регулирование стало главным инструментом развития американо-иранского взаимодействия. Отсюда возникает закономерный вопрос: что послужило поводом к такой резкой смене приоритетных методов борьбы США с их новомодными врагами – "пособниками тирании и террора"? Ответ, как ни странно, находится в плоскости характерной самодостаточности иранской внешнеполитической традиции. Даже краткая ретроспектива современной истории Ирана дает возможность говорить об успешности всех действий национального руководства, затрагивающих проблему покушения на суверенитет или национальные интересы государства. За последнее столетие Иран, возможно, как никакая другая страна, постоянно находился под прессом неминуемой колонизации его территории со стороны ведущих мировых держав. Повышенный интерес к иранским нефтяным ресурсам обусловил желания заинтересованных лидеров мирового сообщества считать Каспий российским морем, а Персидский Залив – американо-британским озером. В ситуации политической нестабильности и неопределенности внешняя политика Ирана развивалась на основе специально созданной схемы равновесия сторон. Следуя данной модели, иранское руководство создавало условия для постоянной конкуренции интересов, для чего одномоментно привлекало в орбиту своего влияния двух или более равнозначных политических игроков.

В этой связи соперничающим сторонам приходилось заключать соглашения о паритетном присутствии на иранской территории, что минимизировало возможность одностороннего военного вмешательства какого-либо государства во внутренние дела Ирана из-за опасности развития глобального международного конфликта.

Современная ситуация вокруг исламской республики Иран абсолютно совпадает с прежними историческими прецедентами, в частности, с моделью двухакторного российско-британского равновесия 1907 года и последующей равновесности советско-американского присутствия вплоть до 1979 года.

Время задавать вопросы

После трех лет непрерывных разговоров об общемировой опасности, исходящей от стран "Оси Зла", политическая элита Ирана решила задать администрации Дж. Буша открытые вопросы и перевести неоднозначный обвинительный монолог американской стороны в русло широкой дискуссии. Так, в начале февраля иранское радио и телевидение озвучило два ключевых вопроса относительно внешней политики США, а именно: "По какой причине Дж. Буш не заинтересован в стимулировании демократии нигде, кроме регионов, обладающих значительными запасами углеводородного сырья?" и почему, в рамках заявлений об угрозе создания и распространения ядерного оружия "ничего не говорится также и о ядерном арсенале Израиля?".

Хотя до сих пор Иран и не получил какого-либо ответа Белого Дома, тем не менее, вопреки вновь ожидаемым угрозам, президент США вот уже третий раз, начиная с декабря 2004 года, заявил о нецелесообразности решения спорных моментов исключительно военным путем.

Действительно если говорить о факторе ядерного оружия, то трудно не согласиться с заявлениями иранских политических обозревателей о двойных стандартах, определяющих характер взаимодействия США с различными странами в рамках указанной проблематики. Следовательно, в большинстве случаев, как видно из событий вокруг Ирака, недоказанные заключения о наличии в какой-либо стране оружия массового уничтожения, становятся поводом для прямого вмешательства во внутренние дела суверенного государства.

Однако истинная причина неподкупного интереса США к политическому курсу Ирана продиктована потребностью в установлении контроля над иранскими нефтегазовыми ресурсами, ибо на его территории находится не менее 9 % общемировых доказанных запасов нефти.

Нефтяной стержень "оси зла"

После разрыва отношений между Ираном и США в 1979 году последние не прекращали попыток лишить иранское религиозное руководство возможности развивать наиболее доходную нефтегазовую отрасль экономики. В США по-прежнему действуют санкции против Ирана – Executive Orders 12957 и 13059 от 1995 и 1997 годов. В силе остается и так называемый "закон д’Амато", не только запрещающий торговые сделки вроде закупок иранской нефти, но и вводящий эмбарго на контракты американских и иностранных фирм в нефтегазовой отрасли на сумму более 20 млн. американских долларов. Все это, безусловно, не способствует увеличению торгово-инвестиционной активности иностранных компаний в топливном секторе иранской экономики. Однако, наоборот, последние тенденции прихода различных транснациональных корпораций в Иран говорят о росте его инвестиционной привлекательности. Это связано с либерализацией иранского инвестиционного законодательства, но, главным образом, с дефицитом доступного углеводородного сырья в странах Западной Европы и АТР. Данная ситуация позволяет Ирану привлекать на свой рынок крупные европейские компании, в частности англо-голландскую Shell, французскую Total и итальянскую нефтегазовую корпорацию Eni. Стоит отметить, что уже в 1995 году, сразу после ведения новых санкций представители 40 иностранных нефтяных, газовых и инженерно-технических корпораций приняли участие в проходившей в Тегеране конференции по вопросам заключения инвестиционных контрактов на общую сумму в шесть миллиард долларов.

Широкое экономическое представительство большого количества транснациональных компаний на иранском рынке топливного сырья позволяет говорить и о прямой включенности правительств зарубежных государств в контекст внутренней политики Ирана. Именно этим объясняется стремление стран-лидеров Европейского Союза: Великобритании, Франции и Германии выступить гарантом предотвращения односторонних военных действия США.

Таким образом, в настоящий момент можно говорить о значительном успехе применения Ираном во внешнеполитической сфере традиционной тактики многофакторного равновесия сторон.

Собственно, широко разрекламированный в последние дни визит президента В. Путина в Тегеран только расширяет за счет российского присутствия в Иране базу политических игроков, а значит и понижает вероятность необоснованных действий американской администрации, которая явно не намерена вступать в открытую конфронтацию ни с Россией, ни со своими союзниками по НАТО.

Необходимо также отметить, что и сами американские компании не против активизировать свою деятельность в Иране. В положительном решении данного вопроса должны быть заинтересованы как сами США, так и Иран. На государственном уровне позицию правительства ИРИ в отношении степени открытости для американцев иранского топливного рынка высказал министр нефти и газа Бижан Зангане: "С нашей точки зрения, нет никаких проблем, американское правительство само вводит санкции в отношении американских компаний. Американские компании могут участвовать в любом тендере, в котором они хотят принять участие, у нас нет никаких ограничений в этом вопросе". Что касается правительства США, то в ситуации минимально возможной военной оккупации территории Ирана, единственным целесообразным вариантом является снятие или хотя бы ослабление санкций, которые и так практически не применяются де-факто. Кроме того, важно отметить, что в ближайшие 15 лет потребности Америки в нефти возрастут на треть, а в газе на 50 %, и это неминуемо увеличит общий объем импорта такого рода топлива, львиная доля которого по-прежнему будет приходиться на регион Ближнего Востока. В этом случае у США просто не остается иного выбора, как официально разрешить присутствие американским компаниям на иранском нефтегазовом рынке. Здесь следует отметить, что американские компании Chevron Texaco и Castrol уже получили разрешение на закупки нефти в Иране.

Камень в свой огород

Говоря об усилении позиций Ирана на международной арене, нельзя также оставить без внимания и недавние политические шаги иранского руководства по свертыванию военной части национальной ядерной программы, которые достигли определенного результата.

Администрация Дж. Буша приостановила работу по проекту резолюции ООН о необходимости введения международных санкций против ИРИ. Кроме того, США фактически признали Евросоюз в качестве легитимного посредника в отношениях с Тегераном. Но главный успех иранская дипломатия достигла на поприще ко-спонсора по урегулированию иракского кризиса. Что еще раз говорит о полном крахе силовой по характеру американской внешнеполитической доктрины, когда главный инициатор борьбы со "всемирным злом" напрямую просит помощи у одного из участников "Оси Зла". Еще в ноябре как гром среди ясного неба прозвучало заявление президента Ирана Мохаммада Хатами, размещенное на страницах общеарабской газеты "Аль-Хайат": "Американские эксперты заявляют, что их страна находится в тяжелом положении и поглощена пучиной проблем в Ираке. Мы готовы помочь им выйти из этого положения".

Сегодня можно с уверенностью сказать, что помощь Ирана – страны, где большая часть населения, как и в Ираке, мусульмане-шииты, была оказана и пришла как нельзя вовремя. Например, уже несколько месяцев подряд в связи с терактами в новостях СМИ практически не упоминается лидер шиитского сопротивления Муктада ас-Садр, наоборот, его место заняли суннитские партизаны, орудующие в так называемом суннитском треугольнике. Но главным вопросом на повестке дня до недавнего времени было обязательное проведение учредительных выборов в Ираке. По этому поводу посол Ирана в Великобритании Моххамад-Хусейн Адели заявил, что "Тегеран сотрудничал с Вашингтоном для гарантирования создания атмосферы спокойствия во время выборов в Ираке" и что "интересы Ирана и США зачастую совпадают". На самом деле главное, заключается не в факте совпадения интересов сторон, а в том, что США не могут не принимать помощь своего врага – Ирана. Это означает появление на международной арене игрока, который в состоянии хотя бы частично, но все же манипулировать поведением американского руководства при реализации их внешнеполитических амбиций.

Фактически, публичное представление новой ирано-сирийского военной коалиции, после чего Дж. Буш снова заявил о необходимости применения именно дипломатического инструментария в решении проблемы вокруг военного аспекта ядерной программы Ирана, подтверждает серьезность давления, которое оказывает Тегеран на Белый Дом. Причем, если вспомнить, что на Ближнем Востоке до сих пор нет общеарабского или общеисламского военного блока, подобного НАТО, то шаги в сторону прямого военного сотрудничества арабских государств с Ираном могут стать постоянной практикой, а потому, вряд ли США стоит, как и прежде, пренебрегать мнением мирового сообщества в решении злободневных международных проблем.

Игорь Добровицкий