Не похожи мы, но все же

…Вечная любовь, Жить чтобы любить До слепоты… напевал Азнавур в фильме-легенде отечественного кинематографа. Так и хочется присоединиться к легенде французской эстрады наблюдая за той поддержкой, которую оказывают два эти лидера друг другу - Джордж Буш и Тони Блэр.

Итак, “бэкграунд”: Пора бурной молодости прошла примерно в одном ключе у обоих политиков. Проваляв дурака (по свидетельствам бывших преподавателей), и поучаствовав в разного рода “тайных обществах” в Йеле, один косил от Вьетнама… Другой же, помотавшись по стране с гитарой и “Мерзкими сплетнями”, начал вдруг интересоваться политикой… и даже вступил в Лейбористскую партию – в те давние годы еще жестко лево-, про-профсоюзно ориентированную. У обоих первый политический опыт (один баллотируется в Конгресс, другой – в Палату общин) окончился неудачей, однако не достаточно травмирующей, чтобы уехать куда-нибудь в глушь и заняться выведением чудо-огурцов и чудо-капусты на новейших экспериментальных грядках.

Здесь, нужно отметить, что оба прошли через “правильные” колледжи – в первом случае Йель и Гарвард, во втором - не менее “правильный” Оксфорд. Такого рода заведения, как правило, учат соревновательности и настойчивости. Оба поднялись и продолжили восхождение. Следующие попытки были более удачными. Что же, действительно, негативный опыт – тоже опыт. Здесь, период бурной молодости, пожалуй и завершается, и за исключением некоторых выплесков былой незрелости, мы уже можем наблюдать вполне “правильный” выбор. И даже те самые выплески раскаявшегося алкоголика скорее способствуют определению последующей позиции, с которой многие из нас уже знакомы – христианские ценности и прочее Буша младшего. У Блэра же, избежавшего подобных тяжких недугов, зарождающийся консерватизм все же не достигает таких несколько… хм… крайних форм и проявлений, хотя тоже приведет к участию в совместных крестовых походах.

Тем не менее, факт остается фактом, действительно, на смену максимализму присущему любой, пожалуй, молодости, приходит здоровый консерватизм зрелости.

Бывший парижский бармен решает поменять расположение своей партии на британском политическом поле, постепенно высвобождая ее от влияния профсоюзов и выводя ее на центристские позиции. Далее идет сокращение количества профсоюзов в целом по стране, снижение их влияния в партии и в политической жизни страны в целом. Для государства, в котором профсоюзное движение реально влияло на расстановку сил в стране и на вероятность наступления/затихания кризисных ситуаций, это был серьезный шаг. Затем последовали изменения в программе партии, особенно в ее социально-экономической части (во многом внушенной некогда еще коммунистическими ценностями – вопросы распределения, производства, собственности). В итоге сейчас мы видим у лейбористов соотношение либеральных и консервативных тенденций, а Тони Блэр заслужил имя “нового лейбориста”. Рыночная экономика, улучшение образования, отмена долгосрочной социальной помощи, билль о правах и акт о свободе информации, евроориентация – некоторые из приоритетов “новых лейбористов”. В данном случае получился консерватор по-лейбористски.

Бывший же лидер бейсбольной команды решил (по различным причинам) не заниматься реформаторством и все более-менее оставалось как при папе.

Уже будучи главой крупной державы Джорд Буш-младший заявил о приоритете ценностей семьи, об особом внимании к образованию, о налоговой реформе. Насколько реализовалась идея No child left behind (образовательные начинания Дж. Буша), а также облегчение налогового бремени – вопросы спорные Военная сфера также ожидала великих свершений в ходе претворения в жизнь глобальных военных планов. После событий 9/11 вопросы обороны и безопасности вышли на новый уровень и заставили отказаться от некоторых прав и свобод в “самой демократической демократии в мире”, так же как и несколько притормозить с обновленными идеями звездных войн.

В итоге мы видим с одной стороны имидж консервативного реформатора (любопытное сочетание?), с другой – образ неудавшегося реформатора ушедшего в консерватизм. В обоих случаях присутствуют некоторые реформистские и консервативные тенденции. Таким образом стороны дополняют друг друга?

Что же станет символом эпохи для этих политиков? Ирак? Но также как для Клинтона некое платье с ДНК, для Буша Старшего неудачный поход в супермаркет, а для Мейджора “черная среда” британского фунта, именно трагическая авантюра в Ираке может обернуться для двух президентов не вполне желанным своей драматичностью символом времени. Бюджетный дефицит, корпоративные, нефтяные и политические скандалы, шок от методов несущих свободу армий. Общие проблемы объединяют… смогут ли президенты устоять вместе? Что останется в памяти от их правления?

Поживем – увидим.

Ольга Каменчук