Лучший в мире пан Владек

Пусть уважаемый читатель простит автору этих строк отсутствие талантов в области такого литературного жанра, как театральная критика. Даже если бы эти таланты имели место, я все равно не смог бы объективно и хладнокровно разложить по полочкам то, что успел сделать за свою жизнь этот прекрасный актер. В этой заметке чувства преобладают над разумом, потому что с Ткачука, пожалуй, началась моя театральная биография. Именно он, сам того не ведая, в детстве заразил меня этой отравой настолько, что вот уже 26 лет я не могу избавиться от “напасти” под названием сцена…

Произошло это в далеком и жарком Ташкенте, куда Романа Денисовича забросила судьба из родного Свердловска. Он окончил режиссерский факультет Театрально-художественного института и остался работать в знаменитом тогда Театре им. М. Горького. Если кто-то думает, что в 50-е и 60-е годы Ташкент был похож на кишлак (по-русски говоря – деревню), где по узким улочкам шастали верблюды и ишаки (ослы) с хурджунами (переметными сумами) на тощих крупах, то он глубоко заблуждается. Указанный населенный пункт, как известно, считался городом хлебным, но главное - он был культурным центром всей Средней Азии. Тогда не было лозунгов: “Россию – русским!” или “Узбекистан – узбекам”! Поэтому люди уважали и поддерживали культуру “братских соседских народов” и даже помогали друг другу выжить. И театр тут был в первых рядах.

Никогда не забыть первого детского похода в театр Горького, как мы его называли. Не буду повторять банальности, вроде того, что это было похоже на сказку, на волшебство. Но то, что это поразило в самую душу, попало, что называется “в яблочко”, - абсолютная правда. И почему-то сразу запомнился лупоглазый улыбчивый паренек с характерным мягким говорком. (Это сейчас он видится мне пареньком, а тогда казался просто небожителем!) Актер был до того обаятелен и правдив (театральный критик написал бы – органичен), что стоило больших усилий не поддаться искушению и не начать с ним диалог из зрительного зала, а то и броситься на сцену как к “закадычному приятелю”. Он обладал какой-то невероятной привлекательностью, магнетизмом, как бы сейчас сказали – харизмой. И был настоящим “премьером” театра и кумиром многонациональной ташкентской публики. Хотя, отмечу без ложной скромности, в те годы в Театре им. Горького работало немало замечательных и даже уникальных артистов. Пьесы были, конечно, в основном из разряда бытово-соцреалистических, ведь советская цензура в те годы не то, что западную, но даже русскую классику не особливо жаловала. Но и в самых простеньких пьесах Ткачук, осознанно или интуитивно, находил изюминку, заставлявшую тебя верить даже самым кондовым драмоделам. До сих пор не могу забыть его в роли какого-то морячка-сердцееда, который по воле режиссера, целуясь со своей пассией, почему-то высоко поднимал ногу и придерживал ею дверь для того, чтобы в комнату никто не вошел. Мизансцена была, что называется, “отпадная!” Но казалась классным, потрясающим ходом, потому что делал это сам Ткачук! Но были, конечно, серьезные пьесы и роли. Он играл разбитного хулигана в печальной пьесе “Два цвета”, строгого флотского офицера в “Океане”, китайца в какой-то исторической драме, Присыпкина в “Клопе”, Фортинбрасса в “Гамлете” (да простит меня Владимир Рецептер, но моя душа возмущалась: почему роль Гамлета дали ему, а не Ткачуку?!). Ролями его не обижали. И поклонники - вниманием – тоже. После спектакля возле служебного входа в театр на улице Карла Маркса всегда толклась уйма почитателей, чтобы хотя бы одним глазком лицезреть кумира. Он выходил из театра, не рисуясь, абсолютно “без понтов”, как говорит нынешняя молодежь. В нем, конечно, угадывалось чувство собственного достоинства, но оно было замешано не на высокомерии, а на сознании того, что он делает свое дело хорошо, талантливо, без дураков…

Сама Судьба привела меня на его последний ташкентский спектакль, который играли летнем театре на открытом воздухе по причине жары. Это была незамысловатая комедия греческого драматурга под названием “Требуется лжец”, в которой Ткачук, конечно, играл этого самого очаровательного лжеца. От расстроенных билетеров узнал, что артист уезжает насовсем. Это был удар! Я не находил себе места, маялся, страдал. В антракте побежал в так называемый “Сквер революции” в ближайший цветочный ларек и купил там огромный букет красных роз. Так и попрощался с любимым артистом: с розами в руках и со слезами на глазах. А он стоял на сцене, кланялся, и руки его тряслись. Уехал он в Москву “в звании” народного артиста Узбекистана.

Несмотря на звездное окружение, Ткачук довольно быстро прижился в Москве в Театре сатиры. Видно, сказалось отсутствие “понтов”, а также то, что он не любил лезть по чужим головам в “первачи”. Поэтому-то, наверное, его и “не съели”. Стал получать роли, причем, очень неплохие. В основном это были, конечно, комедии, где использовался природный клоунский дар артиста, ради которого, наверное, Ткачука в Сатиру и взяли. Но театралы помнят и захаровский “Темп-1929”, где был совсем другой, необычный Ткачук – тонкий, резкий, лиричный! Им с Марком Захаровым удалось соединить, как тогда говорили, тему гражданского звучания с какой-то очень проникновенной человеческой нотой, что в те годы было редкостью. Валентин Николаевич Плучек его тоже признал: дал даже роль в “нетленке” под названием “Женитьба Фигаро”. И Ткачук в роли вечно пьяного садовника вовсе не потерялся на фоне “звездунов”… Помню его в одном из театрально-эстрадных обозрений, поставленных Александром Ширвиндтом. Режиссер, видимо, решил: раз ты из Узбекистана – изволь, пляши соответствующие танцы! И мой земляк не ударил в грязь лицом: надо было видеть, как москвич уральского происхождения украинец Роман Ткачук в узбекском халате выделывал ногами и плечами кренделя под зажигательные звуки дойры (барабана), отплясывая лихую андижанскую польку! Вот и попробуй после этого не употреби расхожую фразу об актерстве от Бога…

Тогда в “Сатиру” попасть было невозможно: билетами “заведовала” мафия, которая теперь выбилась в олигархи. Но иногда все же удавалось. И однажды, добыв билетик на знаменитые “Маленькие комедии большого дома”, я был осчастливлен: вместо Папанова в новелле “Пой, ласточка, пой!” играл мой “лучший в мире” Ткачук. Папанов был великий актер, но и Ткачук в этой роли – ничуть не хуже… Надо признать, что актеры театра Сатиры всегда отличались мощным темпераментом, способностью смачно “хлопотнуть мордой”, побалаганить и покуражиться на сцене, даже если это шло поперек спектакля. Это называлось импровизацией, считалось, так сказать, высшим шиком. На актерском слэнге таких “импровизаторов” величают “актер-актерычами”. Роман Денисович никогда не был таким: в отличие от многих других в нем всегда был какой-то внутренний “пограничный столб”, не позволявший ему наигрывать и излишне бедокурить на сцене, даже если это обеими ладонями и глоткой одобрял зритель.

Ткачук мог бы сыграть значительно больше. Но Плучек, говорят, ужасно не любил “Кабачок 13 стульев”. А Роман Денисович там надолго прижился в роли пана Владека: глуповатого, но обаятельного мужа пани Терезы. И народ его страшно полюбил за эти качества. Ибо, как сказал поэт: “А клоун глупее вас, и это приятно вам”. (Да и денежку надо было зарабатывать: актер ведь тоже человек и ничто человеческое…) И здесь судьба тоже столкнула автора этих строк с любимым артистом. Если читатель помнит, в “Кабачке” на заднем плане вечно прыгали некие музыканты, которые, так же как и “певцы”- главные герои, только делали вид, что издают звуки. Лже-музыкантам давали в руки трубы, саксофоны и гитары, и они скакали по сцене или среди столиков, зарабатывая 4 руб. 50 коп. за съемочную смену. Одним из музыкантов какое-то время был и ваш покорный слуга. И во время перекуров “удостаивался чести” стоять рядом с Державиным, Мишулиным, Рунге и… со своим любимым “паном Владеком”. Но я страшно зажимался: язык так никогда и не повернулся вспомнить ташкентские годы…

Говорили, что “кабачкистов” не любили снимать кинорежиссеры. Но Ткачука эта “обструкция”, слава Богу, миновала. В его багаже - больше 30 ролей, и в каждой всегда была какая-то изюминка, смак! Ну, разве забудешь его грустного пьянчугу – зав. клубом из “Деревенского детектива” или смешного пациента в “Собачьем сердце”? А в “Балладе о Беринге и его друзьях” он даже сыграл самого Петра Первого! Говорят, что он был как две капли воды похож на царя… Но все же свою роль в кино он не сыграл. Невольно приходит на ум крамольная мысль, что, если бы не было великого клоуна Юрия Никулина, то его киношные роли с не меньшим успехом мог бы сыграть Роман Ткачук. Его герои были из той же когорты чаплинских персонажей, у которых не поймешь, плачут они или смеются…

Да простят меня близкие люди Романа Денисовича, если я вторгнусь во что-то очень личное (или, не дай Бог, что-то напутаю). Но расскажу лишь то, что услышал от тех, кто знал семью Ткачуков близко. Роман Денисович всю жизнь был однолюбом и просто обожал свою жену. Когда она умерла, жить дальше он не смог. И умер на следующий день после нее. Было это 10 с лишним лет тому назад.

Павел Подкладов