Странные гастроли Большого в Париже

Премьер театра Николай Цискаридзе, которому 31 декабря исполнилось 30 лет, за месяц до гастролей серьезно повредил ногу и танцевать не смог. Из-за него не повезли в Париж "Пиковую даму", где за ним была партия Германа, Недолго думая, дирекция ГАБТ французским импресарио предложила взамен новый балет Алексея Ратманского "Светлый ручей". Что оставалось парижанам? В конце концов, в Москве спектакль прошел "на ура". Советский китч в сочетании с модерновой "европейской" хореографией и "блестящим интернациональным юмором" был встречен московской критикой благосклонно.

Начались гастроли Большого театра спектаклем "Лебединое озеро".

Это беспроигрышный ход: проверенная классика - традиционно козырная карта Большого театра. Парижская публика оправдала ожидания и встретила спектакль с восторгом.

Французская пресса оказалась значительно сдержанней:

В Опера-Гарнье царило чрезвычайное возбуждение. Публика ждала шока от "Лебединого озера" Юрия Григоровича. И… разочарование, едва сглаженное вежливыми аплодисментами.

(Le Monde)

Юрий Григорович играет декором - полупрозрачный занавес, гибко моделирующий пространство, кажется, передает душевные метания Принца. Танцоры великолепно вышколены, но из всех них только Надежда Грачева, играющая веками, как веером, дает нам понять, что внутренний мир персонажа для нее - не пустое словосочетание. Она полностью перевоплощается и в пушистой Одетте, и в хищной Одили,. ТО нежно, то неистово, она воплощает идею любовной неотвратимости. Танец Грачевой до мелочей продуман и в мелочах "принципиален". Балерина длит позу на пальцах, не смазывает туры, четко фиксируя позицию, идеально выдерживает расстояния, углы, паузы, переходы.

Станет ли она одной из настоящих "звезд Большого", как Майя Плисецкая, Екатерина Максимова и Владимир Васильев? Пока что 213 танцовщиков Большого Театра, мало известны в мире.

(Le Monde)

Французская пресса не могла не вспомнить об Анастасии Волочковой.

"Безусловно много говорят о Анастасии Волочковой, уволенной из-за лишнего веса, и восстановленной, затем в Большом после судебных разбирательств.

Огорчительно, что такой коллектив переживает творческий и финансовый кризис."

Юрий Григорович, более тридцати лет ( до 1995) возглавлявший коллектив Большого, сосредотачивал свое внимание прежде всего на героических пьесах, таких как "Спартак" и "Иван Грозный". Пришедший в 1995 году Владимир Васильев долго и во многом безуспешно пытался сделать репертуар Большого более современным.

С 2000 года судьба труппы в руках у Бориса Акимова

Парижане с любопытством ждали нового образа Большого. Что кроме классики?

Россияне долго не рисковали везти на гастроли балет "Дочь фараона", которого в Париже ждали. Французским импресарио оставалось ждать, когда в ГАБТе в очередной раз сменится власть.

В нынешней редакции спектакль поставлен французским хореографом Пьером Лакоттом по мотивам одноименного балета Мариуса Петипа (1862), который шел на сцене Большого до 1926 года. Эта романтическая история, придуманная Теофилем Готье, содержит себе все, что нужно для добротного костюмированного шоу: пирамиды, песчаные бури, волшебные сны, прекрасные египтянки, грозные жрецы и прочую экзотику в духе "Мумии". Изначально в Императорском балете она и была представлена так, чтобы поражать воображение избыточностью антуража. Участники зрелища не столько танцевали, сколько дефилировали в роскошных костюмах и бутафорских драгоценностях. Лакотт, заполучивший в спектакль настоящую жемчужину - недавно перешедшую из Мариинки и мало пока известную Захарову - решился наполнить сценарий Петипа чрезвычайно сложными танцевальными комбинациями. К дебюту Захаровой он специально приехал в Москву и сделал редакцию партии - с учетом индивидуальности и феноменальной техники балерины.

Какие артистичесие ветры навеяли этот пышный проект, который дышит "Мумией" Теофиля Готье, , "Астериксом" Алена Шаба и Русалочкой Диснея? Океан рабов, офицеры в мини-юбках, обворожительные нубийки…и это не считая настоящей лошади, фальшивого льва и вполне правдоподобной обезьяны.

(Le Monde)

Зрителям с любопытством наблюдают за машинерией, приводящей в движение кокосовые пальмы, и лачугу рыбака, за обезьяной, львом и змеей-убийцей. Однако массовка скучна и невыразительна. Артисты явно уютнее чувствуют себя в родной стихии чистой хореографии. Танец охотниц и, в особенности, водяные танцы держат балет, который, кажется, норовит впасть в забытье, стараясь держаться рамок приличия.

(Liberation)

И вот - занавес! Но занавес не закрывается. Подводит механика. Танцоры продолжают кланяться, аплодисменты смешиваются с недовольными криками.

(Le Monde)