МЫ и КУЛЬТУРА: И плывет ковчег!

Вообще, глагол «поражать» применительно к сокуровскому фильму употреблять как-то неловко. «Ковчег» - это мягкое и негромкое размышление великого режиссера о судьбах людей, искусства, России. Фильм сделан в форме диалога между автором, прячущемся где-то за кадром, и неким «странником-европейцем», в котором угадывается известный русофоб маркиз де Кюстин, написавший «пророческую» книгу «Россия в 1839 году». Оба они неведомым образом угодили в некую «машину времени», и теперь вынуждены бок о бок путешествовать по эпохам.

Ох, не любит маркиз все русское: и архитектуру хает, и царей, и композиторов. Однако, идет по залам Эрмитажа, наслаждаясь картинами, орнаментами, скульптурами. Идет он «сквозь века», встречая на пути самых разных людей: от царей до военнослужащих нынешней российской армии и флота. Одни его не замечают, ибо он – пришелец из другого времени, существующий, как бы сейчас сказали, в виртуальном пространстве. Другие, наоборот, активно вступают в контакт, третьи иронически посмеиваются над странным лохматым гостем. А многочисленные слуги и церемонимейстеры просто выпроваживают восвояси, дескать, вам, сударь, здесь не место! Есть в фильме и соглядатай, преследующий маркиза по пятам. (А как же без него, Россия все-таки!). Оттого и настроение самого маркиза меняется, как петербургская погода: то он кипит от раздражения, то умиляется встрече с «ангелом» - чудной служительницей музея, то злится на слуг, которые его гонят из царских покоев, то несется в резвой мазурке на придворном балу…

«Россия похожа на театр», - говорит европеец, и на его пути то и дело встречаются придворные актеры, которые разыгрывают пантомимы, дивертисменты и пасторали. Да и сам маркиз отчасти артист, надо только видеть, с каким шармом и галантностью он танцует на балу, как любовно гладит и даже нюхает рамы картин великих мастеров… Маркиза играет Сергей Дрейден. Трудно отыскать эпитеты, способные адекватно описать то, что делает в кадре этот уникальный актер. Надеюсь, что кто-то уже пишет книгу о Дрейдене, и в ней найдется место главе, посвященной «Русскому ковчегу» и его пронзительной игре. Думаю, что Александр Сокуров сделал стопроцентно правильный выбор, поскольку без Дрейдена фильм потерял бы добрую половину своей загадочности и красоты. Действительно, в игре потрясающего питерского актера есть некая загадка, тайна, которую разгадать невозможно, но ужасно хочется. Ох, не прост этот его маркиз! Какие странные и каверзные вопросы задает он автору! Как ироничен, легок его слог, но как же печален порой взор, в котором – предчувствие чего-то неизбежного, неотвратимого…

В сокуровском «Ковчеге» уживается многое и многие. Вот Петр I таскает за ухо нерадивого служащего, в другом зале молодая Екатерина (еще не Великая) наслаждается придворным спектаклем (в финале мы увидим ее уже постаревшей, погрузневшей и отчаявшейся), в третьем – торжественный акт извинения послов Персии перед императором Николаем I за убийство миссии России во главе с Грибоедовым и т.д. Словом, сколько залов в Эрмитаже, столько эпох и событий. Но есть в этом «ковчеге» и печальная дверь, открыв которую наш странник оказывается в страшном блокадном времени…

Непрерывный иронический и одновременно грустный диалог автора и странника продолжается вплоть до того момента, когда первый вынужден вместе со своей камерой возвратиться в свое время, а маркиз остается блуждать по векам и странам. Потому что, по его же словам, будущее знают все, а прошлое – никто. Мы же останемся «при своем». И будем задавать себе печальные вопросы: «Кто мы, куда идем, зачем идем»?.. А огромная толпа наших прадедов повалит гурьбой по лестницам Эрмитажа с придворного бала, на котором она только что лихо отплясывала мазурки и полонезы под оркестр маэстро Гергиева. И только тогда мы поймем, какую Россию потеряли безвозвратно.

Павел Подкладов