2 октября 1941 года на Москву надвинулся Тайфун

2 октября 1941 года фашисты начали операцию "Тайфун" по захвату Москвы. Гитлер в обращении к войскам заявил: "За три с половиной месяца созданы, наконец, предпосылки для того, чтобы посредством мощного удара сокрушить противника еще до наступления зимы. Вся подготовка, насколько это было в человеческих силах, закончена... Сегодня начинается последняя решающая битва этого года".

К сентябрю 41-го года создалась реальная угроза на московском направлении. Красная Армия в ходе 7 стратегических операций потеряла 15,5 тыс. танков, почти 67 тыс. орудий и минометов, около 4 млн. единиц стрелкового оружия. Потери авиации уже к концу июля достигли 10 тыс. боевых самолетов, а к концу 41-го года они превысили 22 тыс.

3 сентября 41-го года Сталин направляет Черчилю следующее послание: «Без этих двух видов помощи (он имел в виду высадку англичан во Франции и поставку в СССР 400 самолетов и 500 танков ежемесячно) Советский Союз либо потерпит поражение, либо потеряет надолго способность к активным действиям на фронте борьбы с гитлеризмом».

Уже 13 сентября он просит Черчиля высадить 25-30 дивизий в Архангельске или перевести их через Иран в южные районы Советского Союза. Черчилль был потрясен подобным поворотом событий и писал Рузвельту: «Мы не могли избавиться от впечатления, что они (советские руководители – ред.), возможно, думают о сепаратном мире».

Черчиль на этот счет не заблуждался, потому что осенью 41-го года Сталин и Берия прилагали усилия, чтобы навести мосты и заключить перемирие с Германией приблизительно на тех же условиях, на которых в свое время большевики заключили Брестский мир.

Что же происходило в это время у немцев? В дневниках фон Бока, командующего группой армии «Центр» записано, что в Берлине существовала определенная эйфория и она продолжала нарастать. Между тем а у таких командиров, как фон Бок, Гудериан, которые находились непосредственно на театре военных действий, ощущение складывалось несколько иное.

Во-первых, после того как 19 августа 41-го года Гитлер своим приказом разделил силы Центральной группировки и часть сил бросил на юг, она была значительно ослаблена. Во-вторых, до определенного момента не было принято решение относительно броска на Москву, хотя, как пишет тот же фон Бок, велись разговоры с Гитлером о том, что конечной целью военного похода на Восток в 41-ом году будет выход на Предуралье, как задача максимум.

Но силы Вермахта, Люфтвафе в ходе этих трехмесячных боев тоже таяли. Немецкие войска несли тяжелые потери. Хайнц Гудериан пишет, что в сентябре 41-го года он слезно просит дать ему хотя бы 100 танков плюс к тем, с которыми он вошел на территорию Советского Союза. Гудериану дали только 50 танков, и с этими дополнительными 50-ю танками он добрался до Москвы.

Верховное командование германской армии приняло решение о необходимости броска на Москву после успеха Киевской и Ленинградской операции начали развиваться достаточно успешно. Киев был уже фактически в руках немцев, Ленинград был окружен, так что открывался некий оперативный простор для броска на Москву.

Гитлер, как и Наполеон в свое время, прекрасно понимал, что у него не хватит ресурсов для затяжной войны, что зима не будет сторонником его армии, поэтому планирование операции «Тайфун» велось с расчетом на то, что все боевые действия на московском направлении должны быть закончены до наступления холодов.

Директивой № 35 от 6 сентября решающая операция против групп армии Тимошенко, ведущих бои западнее Москвы, должна была привести к победоносному исходу всей кампании. В сентябре до Москвы оставалось всего 300 км. Понимая, что сроки поджимают, Гитлер указывал, что все должно быть сделано максимальными темпами.

По замыслу германского командования, группа армий Центр должна была тремя мощными ударами 3-х танковых групп и полевых армий расчленить оборону советских войск, окружить и уничтожить их в районе Вязьмы и Брянска и открыть себе таким образом путь на Москву. В дальнейшем действия сильных подвижных группировок должны были охватить столицу с севера и юга, одновременно фронтальным наступлением пехотных соединений овладеть Москвой. Сроки, поставленные Гитлером, были почти соблюдены. Подготовка к операции заняло всего около 2 недель.

На московском направлении был сконцентрировано 77 дивизий, в том числе 13 танковых и 7 моторизованных, в общей сложности около 1 млн. человек, свыше 14 тыс. орудий и 1700 танков. 9-ая полевая армия с 3-ей танковой группой должны была выйти на рубеж дороги Вязьма-Ржев с целью охвата Вязьмы с севера и востока. 4-ая полевая, усиленная 4-ой танковой группой, должна была наступать из района Ярославля и выходить в направлении Вязьмы для окружения основных сил Западного фронта. Соединение 2-ой полевой армии, которая прикрывала южный фланг 4-ой армии, тоже должно было двигаться в этом направлении. 2-ая танковая группа должна была нанести главный удар в направлении Орел-Тула и выйти на Брянск.

С нашей стороны немцам противостояло 15 советских армий, которые насчитывали 95 дивизий, в том числе 2 мотострелковых, 1 танковую, 9 кавалерийских и 14 танковых бригад, 1 млн. 250 тыс. бойцов и около 1,5 тыс. танков.

Операция «Тайфун» началась, когда против левого крыла Брянского фронта в наступление перешла 2-ая танковая группа Гудериана, которая была укомплектована техникой всего на 50 %. Тем не менее, поставленные перед собой цели немецкое командование достигло, и угроза Москве становилась все более и более явственной.

Осень 41-го года в Москве была очень холодная. Уже в сентябре были минусовые температуры, рано выпал снег, на дорогах создалась распутица. Немцы оказались к этому явно не готовы. Кстати, Гудериан начал просить для своих танковых частей зимнюю форму еще в начале сентября 41-го, понимая, что погода в России отнюдь не европейская..

В Москве начал действовать план по обороне города. Вокруг Москвы строились укрепления, собиралось московское ополчение. Был разработан план эвакуации правительства в Куйбышев.

Предусматривалась эвакуация посольств, всевозможных организаций. Активно шло минирование стратегически важных зданий, формировались диверсионные отряды, которые должны были действовать на территории Москвы и Подмосковья после занятие столицы немцами. Бомбоубежище для Сталина было сооружено как под его квартирой в Кремле, так и на его даче в Кунцеве. На её территории даже был установлен зенитный пулемет, а вокруг была развернута батарея тяжелых зенитных орудий.

Что касается главного паникера в этой ситуации, то им, по воспоминаниям многих, в том числе людей их охраны Сталина, оказался Лаврентий Берия. Есть свидетельства такого рода: «Ночью 16 октября нас, первых секретарей райкомов ВКП(б) города Москвы, вызвал в присутствии Щербакова Лаврентий Павлович Берия, который заявил: «Связь с фронтом прервана. Поутру раздайте все продукты из магазинов населению. Стариков и детей ночью эвакуируйте. Оставьте по 500 человек актива для защиты Москвы».

У самого Берии на случай входа немцев в Москву было заготовлено 4 поезда, чтобы на них можно было успешно эвакуироваться. В этот период времени местом проживания он выбрал трехэтажное здание недалеко от ВДНХ, чтобы оттуда было удобнее добираться до поездов. Отдельный план эвакуации был предусмотрен для Сталина, на аэродроме постоянно стоял самолет, готовый к экстренному вылету из Москвы.

Дочь Сталина Светлана Аллилуева писала, что один из телохранителей отца рассказывал ей, будто в октябре 41-го он ездил на кладбище, чтобы попрощаться с прахом своей жены, то есть, по всей видимости, настроение у Сталина было не радужным.

Ситуация в Москве принимала характер паники, о чем свидетельствовал секретарь райкома партии Новиков. Из Москвы 16 октября начался исход населения. Огромные колонны людей двигались по Шоссе Энтузиастов.

Воздушные налеты на столицу начались еще летом. Немцы работали очень серьезно по целям в Москве, но ресурсов для нанесения стратегических ударов не хватало самолетов-бомбардировщиков, поэтому они работали ювелирно в поисках нужных и уязвимых мест.

16 октября бомбу весом в тонну положили в здание Большого театра. При взрыве погиб сержант – его буквально разорвало в клочья. Погиб бывший костюмер, вахтер. Фасадную стену театра снесло. А в это время в здании находился не только реквизит, но и уникальная коллекция скрипок Страдивари, Амати.Обломками деревянного забора вокруг театра было убило 13 прохожих.

Бомбили немцы и окрестности дачи Сталина в Кунцеве, станции метро, где собиралось партийное руководство. По Бородинскому мосту метили много раз, но все бомбы ложились вокруг. Можно предположить, что цели уничтожить стратегические объекты как таковой не было, наверное, после захвата Москвы, как полагали немцы, эти объекты должны были ещё послужить им.

Через два месяца под Москвой начнется контрнаступление советских войск, и немецкому генштабу придется уже думать не о взятии Москвы, а о спасении своей армии от разгрома.