Скандал в стиле контемпорари-арт

Картины российских современных художников едут в Париж, несмотря на бойкот, объявленный ими выставке. Собственно говоря, Лувр перед абстракционистами-авангардистами ничем не провинился. Просто они решили поддержать своего коллегу Авдея Тер-Оганьяна, картины которого не выпустила за рубеж цензура. А тот в свою очередь поддерживает себя и еще одного преследуемого российским правосудием свободного художника – Олега Мавроматти. Собственно говоря, дойдут ли их шедевры до французской публики или нет, уже неважно. Главное, что восемь имен прославились на всю Россию.

Авдей Тер-Оганьян, в экстазе перфоманса десять лет назад рубивший макеты православных икон, остается верен себе. Вместо тихого согласия выставить репринты тех картин, которые Минкульт запретил вывозить из России, эмигрант организовал настоящую акцию протеста с политическими требованиями.

Никакого ажиотажа могло и не быть, если бы факт цензуры не возмутил еще семерых предполагаемых участников выставки «Контрапункт: современное российское искусство» в Париже - Юрия Альберта, Андрея Монастырского, Игоря Макаревича, Виталия Комара, Вадима Захарова, Юрия Лейдермана и Валерия Кошлякова. Они пообещали, в случае необходимости, объявить бойкот чиновникам и сорвать экспозицию. А это уже без пяти минут международный скандал.

Авдей над идеей думал целую ночь и понял: такой шанс для пиара упускать нельзя. Поэтому он отказался от предложения галереи Марата Гельмана о репринте, поддержал бойкот и выдвинул два серьезных требования. Первое – выпустить свои творения из России. Второе – переоформить загранпаспорт еще одному художнику, перегнувшему палку в свободе выражения.

Речь об Олеге Мавроматти, оказавшемся в щекотливом положении. Срок действия его загранпаспорта истек, а российское посольство в Болгарии не может переоформить документ, потому что Мавроматти находится во всероссийском розыске за артистическое представление 2000 года. Тогда его распяли на кресте, прибив руки настоящими гвоздями. Он оправдывался: мол, действие происходило за забором и было сценой из игрового кино. Однако суд поверил не ему, а православным истцам и журналистам, которые сообщали о распятии, как перфомансе с целью эпатировать публику. Художник-режиссер подался в бега.

Его товарищ по несчастью Тер-Оганьян, обзаведшийся статусом политического беженца, решил помочь собрату, а заодно всем преследуемым в России художникам.

«Хочу этим отказом привлечь внимание к ситуации, сложившейся между культурой и властью у нас. А конкретнее — обострить этот абсурдистский конфликт», - признался Тер-Оганьян в своем открытом письме коллегам. «Мне кажется, что Лувр — это хороший рычаг. Если ввосьмером нажать в Париже, минкульт можно тряхнуть так, чтобы зашевелились», - объясняет он в блоге.

Вообще-то художники собирались надавить на Минкульт и Центр современного искусства только ради того, чтобы вызволить работы Авдея. А он в ответ на дружескую поддержку окончательно лишил их возможности участвовать в выставке. Напрасно галерист Марат Гельман объяснял ему, что Минкульт и Росохранкультура – это совсем не то же самое, что прокуратура и суд, а картина – не паспорт. Художник, плохо разбирающийся в том, где искусство переходит в экстремизм, так и не увидел разницы.

Тер-Оганяну сочувствуют те, кто защищал выставки «Запретное искусство» и «Осторожно, религия». Эта часть общества считает, что нет предела свободе самовыражения художника. Хочется нарисовать икону с силуэтом богородицы в виде черной икры – пожалуйста. Придумались два сношающихся милиционера – быстро их на холст. Если верующих коробит, а стражей порядка оскорбляет – могут не смотреть. А художник не самовыражаться не может. Примерно, как не могут не говорить матом в армии. У военных ведь своя свобода слова.

Кстати, Юрий Самодуров и Андрей Ерофеев, надо отдать им должное, в 2006 году организовали скандальную экспозицию в Музее Сахарова так, чтобы оградить неискушенных зрителей от непристойности. Кто заглядывал в отверстия в стене, развращал сам себя. Тем не менее, оба радетеля запрещенного современного искусства поплатились работой.

Тер-Оганьян в «Осторожно, религия» тоже участвовал. Его творчество по определению скандальное. Умеет он рисовать, нет ли – никто толком не знает. Но вызывать страсти своими представлениями и картинами он может нешуточные, чего, собственно говоря, и добивается. В Праге, куда он бежал от уголовного преследования за разжигание религиозной розни, художник устроил акцию на кладбище. Повесил номера телефонов на могильные плиты. Желающие могли позвонить в загробный мир и услышать, как мертвые стонут от страсти или страданий.

Серия картин Тер-Оганьяна «Радикальный абстракционизм», которую отобрали для показа французские организаторы в Лувре, тоже эпатирует, но уже не черным, а политическим юмором.

Абстрактные квадраты, круги и прочие геометрические фигурки и узоры из них символизируют незаконные действия. Точнее, сам автор предлагает такие трактовки как «Это произведение понуждает лиц, не достигших четырнадцатилетнего возраста к половым сношениям, мужеложству и лесбиянству с автором», «Это произведение призывает к посягательству на жизнь государственного деятеля В.В. Путина…» и прочую чушь. Принимать издевку за чистую монету могли только российские бюрократы, опасающиеся, что у французов не хватит чувства юмора. Ну, а коли такие серьезные люди в России нашлись, значит, эти картины выставлять действительно опасно. Ведь кто-то реально может истолковать их как призывы к насилию и экстремистским действиям.

По мнению самого художника, запрет на вывоз этих работ «очень показателен». «Именно сейчас они (чиновники – ред.) исполнили роль индикатора, отметив предел идиотизма в отношениях между искусством и властью».

Социологи увидели бы здесь совсем другой индикатор: многие табу в современном обществе нарушаются в массовом порядке, и художникам приходится из кожи вон лезть, чтобы показать зрителю что-то оригинальное и до сих пор еще не разрешенное, по крайней мере, в России.

В стремлении эпатировать заключается суть российского контемпорари-арта, и нынешний скандал – тому подтверждение, считает председатель Московского отделения Союза художников Сергей Горяев.

«Провокативный принцип современного искусства абсолютно правомерен, как прием художественный, который во всем мире существует. Но Тер-Оганьян в своей провокации довольно далеко зашел и сильно пострадал, может быть даже не в той мере, в которой следовало. Он стал предметом для нападок. Но мне очень нравится тот пример, что никто у нас в стране исламские символы ломать в манеже не будет, потому что могут зарезать на улице. А поломать принты православных икон можно, в общем-то, безобидно, потому никто башку не пробьет, это будет воспринято как нормальная провокативная акция. Он за это пострадал – это его личное дело и дело представителей православного общества, которые с ним судились, - отметил собеседник NewsInfo. - С моей точки зрения нынешний бойкот никакого воздействия на мировой художественный процесс, в частности нашего контемпорари, не повлияет. А то, что, не выпуская его работы, наша Росохранкультура уклюже или неуклюже делает ему дополнительный пиар и известность – это так. Люди, которые его поддерживают, наверное, тоже рассчитывают на некий пиар от этой своей акции. Это сознательные действия, которые имеют цель привлечь общественное мнение. Так что может уже и выставка не нужна – достаточно, что не выпускают работы, и все про это знают».

К слову сказать, официально ни один из восьми участников выставки, которая должна открыться 14 октября, еще не заявил о своем отказе. Тем временем, картины современных российских художников, в том числе и кисти Тер-Оганьяна, уже упакованы и находятся на полпути в Париж, заявляют в министерстве культуры. А французская пресса пишет, что «православное пуританство достигло в России чудовищных размеров», и «российская цензура вновь показывает себя в действии - три года спустя после запрета на выставку "Соц-арт" в парижском выставочном зале Maison Rouge». Французам тогда не удалось вживую поглядеть на фотографию целующихся российских милиционеров и иже с ними. Теперь наши культурные чиновники снова оградили европейцев от дурного воздействия российского контемпорари, хотя никто их об этом не просил.