У России и Белоруссии наконец-то появилось общее небо

Россия и Белоруссия заключили во вторник соглашение о совместной охране внешней границы Союзного государства в воздушном пространстве и создании Единой региональной системы противовоздушной обороны. Документ подписан в Кремле по итогам заседания Высшего Госсовета Союзного государства в присутствии президентов России и Белоруссии.

Президент РФ Дмитрий Медведев заявил, что единая система ПВО «заметно повысит обороноспособность России и Белоруссии»; Александр Лукашенко пошел еще дальше, сказав, что соглашение должно «обязательно рассматриваться с комплексом мер по углублению военно-технического сотрудничества». Что это за меры и как реально единая система ПВО улучшит военную безопасность России и Белоруссии?

Главнокомандующий ВВС России генерал-полковник Александр Зелин заявил, что в состав единой системы ПВО войдут соединения и части, находящиеся на территории Белоруссии, Калининградского отдельного района и приграничных областей России. Это 5 авиачастей, 10 зенитно-ракетных частей, 5 радиотехнических частей и одна часть радиоэлектронной борьбы.

Создаваемые по условиям соглашения единые силы ПВО позволяют «отодвинуть» границу обнаружения воздушных целей на 400 км в западном направлении. А границу их перехвата – на 150 км. Перехват баллистических ракет можно будет вести на дальности до 1000 км. Важность этого рубежа обороны трудно переоценить. ПРО в Европе строится в расчете именно на первый удар: во-первых, ракеты-перехватчики уничтожают российские противоракеты, «расчищая» путь ударным ракетам на российскую территорию. Во-вторых, противоракеты в Польше сравнительно легко заменить на ударные. В этой ситуации единые силы ПВО нивелируют мощь первого удара, а во-вторых, прикрывают стратегически важные объекты на западе России и саму Москву.

Кроме этого, обеспечивается защита для российских стратегических бомбардировщиков в процессе преодоления ими первых участков маршрута. Важно также и то, что создание единой региональной системы ПВО России и Белоруссии повышает радиолокационный контроль воздушного пространства на малых и сверхмалых высотах, о чем также заявил Александр Зелин. Наконец, расширение военного сотрудничества, о котором говорил Лукашенко – это еще и стимул к росту рабочих мест на оборонных предприятиях, число заказов для которых возрастает.

Изначально единая система ПВО задумывалась, как ответ на потенциальные угрозы, связанные с расширением НАТО - намерения США разместить элементы своей системы противоракетной обороны в Восточной Европе были здесь совсем не на первом плане. Переговоры об этом шли еще с конца 1990-х годов: напомним, в 1999 году в НАТО вошли Польша, Чехия и Венгрия. Спустя 7 лет Польша разместила на своих аэродромах около полусотни истребителей США, а в Восточной Европе начались работы по ПРО: только тогда российско-белорусская система ПВО и стала позиционироваться как ответ на американскую угрозу. Соответственно, даже если работы по ПРО затормозятся, никакого обвинения в агрессивных намерениях России и Белоруссии предъявлено быть не может.

Наоборот, в качестве ответа на возможное прекращение работ про ПРО Россия использовала вопрос о размещении в своих западных районах и в Калининградской области ракетных комплексов «Искандер», заявив, что в этом случае размещать их там она не будет. Но при этом Белоруссии «Искандеры» поставляются: планируется, что вооружена ими будет 465-я ракетная бригада, дислоцирующаяся возле города Осиповичи в Могилевской области, недалеко от Бобруйска. Это дополнительно усиливает мощь объединенной системы ПВО, позволяя одновременно с этим демонстрировать миролюбие в игре с США.

Подписание соглашения планировалось ее в ноябре 2008 года, однако тогда оно не состоялось. В качестве причин называлось возможное отсутствие у Белоруссии денег на покупку российских «Искандеров», говорили также о нежелании Лукашенко идти на компромисс с Россией в вопросе о признании Абхазии и Южной Осетии. Трудно сказать, по каким из этих вопросов уже достигнуто согласие, а по каким - еще нет, но главное, что удалось запустить новый механизм обеспечения военной безопасности в зоне столкновения интересов России и НАТО.