Мистические тайны уральского поселка

Забавные ребусы-загадки хранит в себе история знаменитого уральского поселка Суксун. Это овеянное тайнами местечко, образно говоря, - «огонь, вода и медные колокола». Поселок является не только родиной первого железного парохода в России, но и медных колоколов. Он – вторая, после Тулы, родина самоваров.

Среди здешних поверий живет загадка, странным образом перекликающаяся с современностью. С тех пор, как продолжателями демидовского промысла в Суксуне стали пароходчики Каменские, визитной карточкой поселка стала их усадьба - уникальнейший памятник зодчества.

Господа Каменские, утверждает людская молва, были людьми неординарными и одаренными, оттого при строительстве усадьбы стремились выделиться, подчеркнуть «барскую» изюминку. Да и общались не с кем попало, а водили дружбу с известными художниками и писателями – Рерихами, Серовым и другими. С советских же времен великолепная многоэтажка, «гнездо» уральских меценатов, увенчанное витиеватым флюгером ручной ковки, стало официальным лицом суксунских буклетов. И, поверьте, недаром!

Богач Иван Григорьевич Каменский (1857-1919 г. г.) был уважаемым на Урале человеком. Горожане благоволили ему, ведь он был последними и не худшим хозяином местного медеплавильного завода, проявлял заботу и внимание к трудовому люду. К тому же , как член государственного Совета, общественный деятель, предприниматель и меценат, приложил немало усилий не только для развития поселка, но и всего Урала.

Летом 2001 года при проведении ремонтных работ (официальная версия) по досадному недоразумению от воспламененной искры историческая усадьба вспыхнула и сгорела так быстро, как не горит спичка! Причем, до основания. Горожане пребывали в шоке, ведь дом украшал самый центр поселка. Теперь дома не узнать: унылое пепелище летом густо зарастает бурьяном в человеческий рост.

Между тем, хотите верьте, хотите нет, пожару в Суксуне предшествовала череда странных событий: местные активисты - архитектор, художник, писатель и историки- к раеведы - выступили с геральдической инициативой , разработа в поселковый герб.

По традиции, каждая деталь геральдики – историческая веха. Сложив воедино историю и легенды, мирное и боевое, активист ы разработали симпатичный, хоть несколько «кучерявый» герб. На золотом поле - лазоревый щит, в центре - контур серебряной восьмилучевой звезды, пересеченный волнами. Верх украшала золотая самоварная конфорка – как башня с бойницами, по ее сторонам – кованые пики, а завершал буйство геральдической фантазии орнамент с красной Александровской лентой.

Надо сказать, суксунцам новшество пришлось по нраву: во-первых, герба у поселка никогда не было, во-вторых, золото – символ богатства, серебро – добро и независимость, красная лента – воинская храбрость и мужество, конфорка - родина самоваров. Казалось бы, соблюден полный исторический спектр.

Но не тут-то было! Проект не одобрил областной геральдист, а «красная» оппозиция из атеистов и вовсе назвала герб «религиозно-буржуазным». Основной гнев обрушился на восьмилучевую звезду (это – некая иконка, символ христианской веры) и две серебристые волны. Дескать, что это?

Геральдисты, отбиваясь от нападок, разъясняли их потаенный смысл. И через некоторое время герб земским собранием был утвержден, признан исторически обоснованным.

…Бытует в здешних местах поверье, связанное с таинственным появлением на берегах реки Сылвы иконы Божьей Матери - Неопалим ой Купины , которая и присутствовала на гербе. Это, пожалуй, самая таинственная легенда здешних мест.

Она гласит о том, что в конце 17 века татарин-рыбак Тохтарь Алабашев (впоследствии его именем назвали деревню Тохтарево) выловил в Сылве загадочную икону и передал православным. В память об этом на берегу вознеслась Богородицкая церковь, ныне старейший памятник деревянного зодчества, перевезенный в уральский архитектурно-этнографический заповедник «Хохловка». Сама икона осталась в суксунской Петро-Павловской церкви. С тех пор реликвию считают покровительницей и заступницей здешних православных, а ее название - «неопалимая» - говорит само за себя : она призвана оберегать от пожаров.

В 2001-м в Суксуне к власти пришли коммунисты, главой района стал Л еонид Вшивков, бывший главврач здешнего санатория. С его согласия «буржуазный» герб изменили: икону с герба убрали и заменили… самоваром. Все бы ничего (Суксун – вторая родина самоваров), но народ стал потешаться: с маленьким туловом (так у самоварщиков зовется «тело») и с неестественно большой струей народ обозвал самовар на гербе... писающим!

Вот что рассказывала мне краевед Наталья Токарева: «Кому помешал прежний герб – не ясно… При этом он уже был в ходу и красовался при въезде в поселок. Старожилы, глядя на новый герб, ворчат по-прежнему: «Будто икона мешала Суксуну!»), а глядя на новый, прибавляют: «У хорошего хозяина вода не утекает».

Но самое интересное – впереди. Казалось бы, сущая мелочь, православная иконка, маленький геральдический элемент, оказался столь прочно повязан с историей Суксуна, что после ее насильственного исчезновения он … словно взбунтовался! Сгорела не только «визитка» Суксуна - усадьба Каменских, но и другие исторические постройки...

Огонь коснулся дома Обыденновых, тех, что были из числа заводских служащих - топографов. Большинство из старинной династии Обыденновых эмигрировали в годы революции. Дом, о котором идет речь, тогда купили молодожены Александр и Мария. Документов на недвижимость молодые оформить не успели, а тут возьми да и нагрянь 1917 год. Усадьбу у «сатрапов» изъяли, сослали в Сибирь, где молодой Александр заболел и скончался. А жена, не вынеся лишений и горя, возвратилась с малолетними детьми на родину. И позже работала в своем, уже экспроприированном властью доме... в качестве уборщицы детсада. Наследники Обыденновых, говорят, по сей день проживают в Перми. И часто вспоминают, как драматично складывалась история их суксунских предков.

Упредим читателя: может сложиться впечатление, что до инцидента «с геральдикой» Суксун не горел. Горел и не раз! Краеведы подтвердят, что «красный петух» частенько выбирал знаковые, старинные постройки, ведь большинство строений – деревянные. По сей день.

В 60-х, например, горел дом кустаря-медника Сенатырева (это была уже чайная), в 1980-ых - дома двух священников, определенные властью под детсад и ясли. В конце 80-х пламя объяло самое красивое публичное здание - школу, которую строил для детей рабочих меценат Каменский.

Впрочем, е сть существенное «но». Его подтвердят местные пожарные. Если в начале 2000-х число пожарищ в поселке составляло 3-4 случая, то после исчезновения «противопожарного герба» статистика внезапно ухудшилась. Пожары возросли вдвое, а пиком воспламенений стали 2004 -2005 годы, к огда в Суксуне горело 18 жилых построек.

В довесок старожилы поведали еще одну тайну - о бывшей Вознесенской церкви. Теперь это - груда полуобрушившихся стен с крестообразным каркасом на крыше, которую местные с издевкой зовут «рейхстагом».

История с Вознесенкой - подтверждение того, что у памятника, как у человека - предначертанная судьба. Жизнь храма складывалась нелегко: Демидовы строили его почти 50 лет. К 1850 году храм был построен и освящен. Зато , каким он был: с тремя шикарными алтарями, дорогущими иконами и звонницей, отлитой на здешнем медеплавильном. Пение малиновых колоколов слыхали все деревни в округе - до 50 км.

До 30-х годов в церкви отслужило более 20 священников, хоронили которых на церковном подворье. Безбожные годы не обошли Вознесенку: ее закрыли и до самой перестройки тут был клуб. В 80-х его здание решили обновить, проект реконструкции заказали в Средней Азии, оттого здание грозилось стать похожим на мечеть со стеклянным куполом.

Суксунцы засомневались: оно нам надо? А тут рабочие, разрыв котлован, внезапно обнаружили останки церковников. Вот рассказ здешнего художника, очевидца: «Я был в мастерской, когда прибежали взбудораженные рабочие. Они разрыли могилу у левой стены храма. Я сам видел ее свод, останки костей и полуистлевшую ризу. Один рабочий прыгнул вниз, откопал уцелевшую кожаную обложку Евангелия и наперсный крест. Но реакции властей не последовало: все зарыли бульдозером, строительство продолжилось...»

На останки отреагировал лишь настоятель местной церкви, который потребовал у властей не возводить на костях «блудилища». Его никто не слушал: уж слишком большие деньги крутились вокруг стройки. Миллионы были зарыты в котлован. И впустую: стройку признали аварийной, да и параметры её уж не поддавались корректировке.

Сторожи Вознесенки как-то признались: неуютно им ночью! Будто мелькает кто-то неприкаянный, тени то появляются, то исчезают, камешки со стен беспричинно падают и рассыпаются. На местном диалекте это - «блазнило», мерещилось. «Привидения», - полушутил народ...

С тех пор поселковые разделились надвое: первые - за клуб, вторые - за церковь. Но старожилы-православные точно знают, что под развалинами «рейхстага» покоятся не только мощи здешнего священно-мученика Антония Попова, но и тех, кто в силу сложившихся обстоятельств по христианским (да и общечеловеческим) нормам обязан быть перезахороненным.

Иначе что нас отличает от мира животных?