Для русского бунта лидеры найдутся

В общем-то, тоже выход. Деньги сейчас, а с Правительством там видно будет. Но ведь когда-нибудь может случиться ситуация, когда 50 рублей Шуре Балаганову не будет достаточно для полного счастья.

Намедни фонд "Общественное мнение" провел исследование на разные революционные темы. Россияне подтвердили все, что положено черноземной тайне русской души.

Почти 40 процентов согласились, что революция возможна. Чуть больше эту возможность исключили, подтвердив существование как минимум двух Россий на одной территории.

Дальнейшая цифирь располагается в том же чарующем благолепии: 14 процентов идеалистов посчитали панацеей от революции достигнутый в России уровень жизни (видимо, свой).

Почти столько же граждан, наверное, духовные последователи Льва Толстого и Махатмы Ганди в плане непротивления злу насилием, сочли защитой от смуты не низменный материальный комфорт, а благостное долготерпение народа российского.

Но самые большие сюрпризы ФОМа в конце. Оказывается, только один процент населения считает отсутствие лидера оппозиции фактором, препятствующим разным фруктово-цветочным походам за власть. Из этого можно сделать два важных вывода.

Первый – об отношении народа к этим и всем остальным лидерам, то есть, ниже пределов статистической погрешности оценивают россияне роль личности в истории.

Второй – явно указует на то, что было у нас испокон веков: бунт всегда начинается стихийно, лидеры всегда вторичны – сначала баскаков побили, потом Александру Невскому пришлось чуть ли не самому Владимир брать.

Сначала в Москве поляков порезали, а потом собрались в Нижнем Новгороде искать вожаков. Сначала правительство свергли, а потом Владимир Ильич вернулся, влез на броневик и решил еще одно правительство свергнуть еще раз.

Не случайно, самые грамотные нынешние политики говорят "об улице", как факторе №1 для раскачки ситуации. Был бы бунт, лидеры найдутся. Это у нас уже традиция, сначала сделать, а потом подумать, а потом удивляться, что награждают непричастных и наказывают невиновных.

Власть тоже гордо держит марку богатырского духа российского. Высока, далека, непонятна.

Иначе как объяснить позицию тех 57 процентов опрошенных, которые не до, не во время, не после событий в Киргизии так и не поняли, кого поддерживал Кремль. Вот это да. Видимо, такой должна быть настоящая политика.

Политика, которая создает все условия для того, чтобы мы думали и писали только о революциях.

К.ф.н С. Бубнов