Николай Цискаридзе тайно выходит на сцену МХТ — зрителей ждёт его первая драматическая роль

Он всегда был символом грации, точности и безупречной техники на сцене балета. Но теперь — неожиданное признание: Николай Цискаридзе, один из самых узнаваемых артистов российской сцены, выходит за пределы привычного амплуа. Впервые в своей карьере он сыграет драматическую роль в одном из самых знаковых театров страны — МХТ имени Чехова.

От балетного станка к театральным подмосткам

С 2014 года Николай Цискаридзе возглавляет Академию русского балета имени А. Я. Вагановой. Несмотря на административные и педагогические обязанности, он сохранял активность в публичной жизни, однако участие в драматическом спектакле стало настоящим сюрпризом.

Цискаридзе сыграет роль короля Людовика XIV в постановке "Кабала святош", которая готовится на сцене МХТ. Причём выступит он не под своим именем, а под псевдонимом Максим Николаев. Объяснение этому — не стремление к анонимности, а глубокое уважение к жанру:

"Однажды я сказал: "Если я сойду с ума, я выйду под другим именем”. Я не посмею встать с артистами драмы под своим именем. У этого имени есть шлейф заслуг", — отметил артист.

Инициатива, которой трудно было поверить

Инициатором появления Цискаридзе в спектакле стал художественный руководитель МХТ Константин Хабенский. Когда предложение поступило, Николай воспринял его с недоверием:

"Подумал, что это розыгрыш", — признался он.

Сомнения сопровождали артиста не только на этапе принятия решения, но и позже — даже после первых репетиций. Сам он признаётся, что зарекался участвовать в драматических постановках, считая, что танцовщики часто смотрятся в них неестественно:

"Мне не нравились работы артистов балета в драматических постановках", — прямо заявил он.

Однако предложение было слишком заманчивым, чтобы от него отказаться:

"Чтобы отказаться, надо быть полным идиотом", — признаётся он, добавляя, что "было очень страшно".

Тайна, которую знала лишь одна женщина

О начале репетиций и своём участии в постановке Николай предпочёл не распространяться. Единственным человеком, с которым он поделился новостью, стала актриса Марина Неёлова:

"Единственный человек, которому я рассказал, получив от Константина Юрьевича предложение, — это Марина Неелова, которую я безгранично люблю и уважаю".

Это подчёркивает, насколько лично и трепетно он воспринял переход в новый для себя жанр. Возможно, в этом есть что-то глубоко человеческое — стремление защитить зарождающееся творчество от постороннего взгляда до тех пор, пока оно не станет крепким.

Два города, две жизни

Жизнь Цискаридзе сегодня — это баланс между двумя столицами. Репетиции в МХТ проходят в Москве, а будни артиста по-прежнему связаны с Петербургом и Академией балета:

"В будние дни у меня в Петербурге балет, дети. В выходные Москва — с утра МХТ, а вечером телевидение. Если у меня вдруг съёмок нет, значит, могу позволить себе отдохнуть", — рассказывает он.

Такой ритм — отражение непрерывного движения и стремления к новым горизонтам. Даже для мастера, добившегося всего в своей профессии, остаётся жажда творчества, способная преодолеть страхи и сомнения.

Почему Людовик XIV?

Выбор роли короля Людовика XIV, прозванного Королём-Солнце, не случаен. Исторически он сам был покровителем и участником балета, что добавляет тонкую ироничную отсылку к судьбе самого Цискаридзе. Сложно придумать более подходящий образ для артиста, который сам стал символом балетной монархии.

К слову, Людовик XIV основал первую профессиональную школу балета — Академию танца (1661), предшественницу Парижской оперы. Возможно, это не просто совпадение, а намеренный выбор, в котором история перекликается с настоящим.

Перепутье: страх и любопытство

Цискаридзе не скрывает — он боится провала. И тем ценнее его шаг в сторону драматического искусства. Это акт личного мужества, внутренняя необходимость сделать то, что раньше казалось невозможным. Именно такие шаги отличают артиста от ремесленника: риск, преодоление, рост.

В театре, как и в балете, важны не только форма и техника, но и душа. Возможно, впервые с выхода на сцену Большого театра, Николай вновь почувствовал ту самую дрожь перед неизвестным, ради которой и стоит жить на сцене.