Забытый полк.

В 1989 году начался вывод советских войск из Афганистана. Это было, пожалуй, одно из самых заметных событий времен Горбачевской перестройки. Страна вздохнула с облегчением. Родственники солдат перестали получать лаконичные уведомления со словами «погиб при исполнении интернационального долга». Остановился главный конвейер производства цинковых гробов.

Сейчас об этом мало кто вспоминает. Сами афганцы, за редким исключением, не слишком охотно рассказывают о своем боевом прошлом. Внимание общества в значительной степени переключено на новую проблему — чеченскую. Государственные структуры тем более не стремятся сохранить память об Афганистане. Мы проиграли эту войну. Проигранные войны не становятся частью официального мифа. О них предпочитают забывать.

Но после любой войны остаются люди, в памяти которых никогда не сотрется боевое прошлое. Война тяжелым гусеничным ходом прошла по их душам. И она продолжает жить в них. Забыть о ней значит вычеркнуть из памяти тех, кто остался в «черном тюльпане» навсегда, а это равносильно предательству.

Любая война имеет две стороны. Героизм солдат, чувство долга, взаимовыручка в рамках своеобразного «боевого братства» — это позитивные элементы образа войны, сложившегося в массовом сознании. Об этом слагают саги, на базе которых потом создается официальная патриотическая мифология. Безусловно, в них есть своя правда, но ведь есть и другая, «окопная» правда, правда об убийствах, грабежах, массовых расстрелах, о необузданном насилии, совершаемом из чувства мести за себя и своих товарищей. Война сметает все мыслимые нравственные барьеры. В боевых условиях человек постоянно вынужден преступать моральные законы, даже если при этом он чувствует свою правоту, в глубине его души остается неизгладимый след.

Вырвавшись из мясорубки войны, ветеран с подорванным здоровьем и искалеченной психикой, зачастую сталкивается с непониманием, а то и неприятием общества. Человек, нуждающейся в длительной адаптации к мирной жизни, не получает помощи в решении проблем, с которыми он до этого никогда не сталкивался. К бывшим воинам нередко относятся с недоверием. У ветеранов часто возникают трудности при устройстве на работу и в процессе трудовой деятельности (Руководители предприятий просто боятся связываться с участниками боевых действий). Резкость, нередко перерастающая в агрессию, мешает в отношениях с окружающими. В итоге, ветеран может почувствовать себя невостребованным в рамках социума. Многие из участников боевых действий становятся объектом интереса криминальных структур, вновь оказываясь в мире, где царствует насилие.

Проблема состоит и в том, что государство, принудительно посылающее людей воевать ради реализации своих задач, обязано оказывать всестороннюю поддержку тем, кто добросовестно выполнил свой гражданский долг. Какая реальная работа проводится в этом направлении? Вопрос остается открытым и по сей день. Конечно, существует закон о ветеранах, государственные пенсии и субсидии, в 1997 году была принята «Межгосударственная программа охраны здоровья и реабилитации воинов-интернационалистов и членов их семей». Но, во-первых, в среднем они составляют около 500 рублей. Во-вторых, государственная программа по социально-психологической реабилитации бывших воинов не выполняется. Во всяком случае, информация о существовании в Москве и других городах России хотя бы одного бесплатного государственного реабилитационного центра, специализирующегося на ветеранах «горячих точек» в открытых источниках отсутствует. «Афганцы», во многом, вынуждены помогать себе сами, создавая различные общественные организации, борющиеся за выполнение закона о ветеранах, создающие специальные программы социальной поддержки.

Эта проблема тем более актуальна, поскольку сейчас наша страна вновь ведет войну. Политические причины этой войны и ее исторический характер, безусловно, отличны от афганской, но, с другой стороны, она в той же степени жестока и так же калечит людей. Физически и морально. Ветераны чеченской кампании сталкиваются с теми же проблемами, что и их предшественники и так же оказываются брошенными на произвол судьбы. Известны случаи, когда ребята-студенты из патриотических или личных побуждений (из желания «проверить себя») бросали институты и шли в ВДВ, с твердым намерением воевать на Кавказе. Многие из них, вернувшись теперь «в никуда», разочаровались в своем решении. За 14 лет государство не сделало практически ничего для того, чтобы хоть как-то поддержать тех, кто участвовал в боевых действиях. Сейчас стало модно говорить о необходимости военно-патриотического воспитания. Сделает ли оно профессию военного престижной и привлечет ли в армию молодых людей жаждущих выполнить свой гражданский долг? В контексте всего вышесказанного этот вопрос можно считать риторическим.