МЫ и ПОЛИТИКА: Соединенные Штаты Европы

Задачи, стоящие перед Конституционным конвентом, некоторые скептики еще не так давно считали неразрешимыми. В воздухе витал вопрос, нужна ли вообще конституция образованию, которое непонятно чем является: то ли межгосударственным объединением, то ли федерацией, то ли вообще единым государством. Проявив чудеса изобретательности, конституционное совещание сумело удовлетворить всех.

В итоге, новая Европа по форме образования станет “федерацией наций”. Даже название предложено уникальное – “Соединенные Штаты Европы”. (Сразу чувствуется размах). Это что-то среднее между федерацией и конфедерацией. Разработчикам действительно было нелегко, им приходилось учитывать диаметрально противоположные требования. Например, противник федеративной Европы Тони Блэр не хотел бы увидеть представителей Шотландии, Уэльса, или Северной Ирландии на групповых фотографиях европейских лидеров. Еще бы! В то же время сторонник такой системы Романо Проди нехотел бы видеть противников федеративной Европы нигде, кроме как на этой групповой фотографии.

Еще одним камнем преткновения стал вопрос президентства в ЕС. Нынешняя система ротации, при которой во главе Совета каждые полгода оказывается очередная страна, давно уже не выдерживает критики. Однако и отказываться от нее не очень-то спешили, особенно те государства, очередь которых «порулить» вот-вот должна была подойти. Теперь возглавлять Европу будет президент, назначаемый на два с половиной года с возможностью оставаться на второй срок. Исполнительная власть будет сосредоточена в руках премьер-министра, которого утверждает Европарламент. Министрами станут представители стран-членов ЕС, по одному от каждого государства.

В целом проект конституции ЕС на 75% состоит из статей соглашений, уже существующих внутри ЕС. Однако, сторонники интеграции настояли, чтобы в проекте особенно подчеркивалось положение о внешней политике стран-сленов ЕС. На бумаге все они и так должны вырабатывать единую внешнюю политику, однако увидеть, как это происходит на самом деле, можно было на примере Ирака. В проекте значится, что общее решение может быть вынесено только путем консенсуса. Эксперты считают, что это практически нереально даже при нынешних 15 членах, не говоря уже о будущих 25.

До принятия проекта конституции приверженность граждан единой Европы принципам прав человека и демократии не вызывала никаких споров. А вот религиозные убеждения стали предметом оживленной дискуссии. Оказалось, что в этом вопросе национальные конституции вступают в жесткое противоречие друг с другом. Дело в том, что в большинстве стран признана свобода вероисповедания, но в некоторых существует государственная религия. Вот это то страны вместе с Папой Римским стали добиваться включения в европейскую конституцию упоминания о христианстве, мотивируя это его огромным влиянием на европейское наследие. Более того, Папа издал длинный документ - так называемое "убеждение", в котором добивается придания церквям и другим религиозным организациям статуса социального института, настаивая на том, что они представляют собой нечто гораздо большее, чем просто частные организации.

Тут же возникает вопрос, как быть с теми, кто исповедует другие религии, и прежде всего, ислам. Ведь доля мусульман уже сейчас во многих европейских странах превышает 10% и продолжат расти. В итоге упоминание о христианстве в проект не вошло, а вместо него в преамбулу была включена обтекаемая фраза “культурное, религиозное и гуманистическое наследие Европы”.

Что касается собственно деятельности ЕС, то, по словам специалистов, Европейскому союзу предписано “не делать больше, чем надо”.

Екатерина Бойцова