Наука, пиво и роль личности в истории

Словом, наша наука – типичный пенсионер, дорогие льготы которого государству не по карману. Талантливые молодые, плюнув, уезжают. Старшее поколение, воспитанное в строгости, и не привыкшее к изъявлению чувств, трассы перекрывать не выходит. Именно такое положение науки вызывает законную проекцию в социальную сферу. Науку, сидящую на голодном пайке, транслируют учащейся молодежи учителя, сидящие на пайке еще более голодном. В силу этого им не надо специально объяснять своим понятливым ученикам, почему в России все происходит именно так.

Вот, например, в среду депутаты Госдумы в очередной раз дискутировали по поводу пивного закона. И все это происходит оттого, что пива в стране стало невероятно много, настолько, что все с ним связанное превратилось в отдельный самостоятельный, богатый и своевольный феномен, диктующий свою волю неизбалованному социуму. Этот феномен завладел не только общепитом: кафе, ресторанами, ларьками. Он вторгается на чужие территории. Он оброс своей философией, интерпретирующей употребление пива как прогресс на фоне традиционного крепкого алкоголя.

По сути, пиво стало субкультурой, а которой ускоренными темпами приобщаются, по разным оценкам, уже 12-летние и еще более юные особи, не успевшие пройти курс отечественной истории, но успевшие полюбить "Клинское".

Такие странные, если не сказать страшные параллели являет нам нынешняя жизнь российская. Почти не замеченный День науки и превратившаяся в глобальную проблема пива. То есть науки в стране мало, и она занимает скромное место, а вот пива в стране навалом, и рамки его потребления, учитывая ранний возраст приобщения, превратились в национальную проблему. И наряду с прочими угрожают здоровью подрастающих поколений.

Не водку пьют и не колются, и то слава Богу – позиция такая же жуткая, как все прочие. Беда не в том, что много пива, а в том, что при этом мало науки и еще меньше культуры. Беда в том, что развитие пивной отрасли считается прогрессом, а недофинансирование науки – проблемой не страшной, вроде возмущений пенсионеров-льготников, которые не заминируют ларьки и вещевые рынки. Беда в том, что группа людей, измеряющая меру прогресса страны пивом, неизмеримо богаче, влиятельнее и сильнее, чем выживающие кое-как научные сотрудники и интеллигенты-профессора.

А. Сокуров обмолвился тут о заколдованном круге, когда народы плетутся за историческими личностями, а последние не соответствуют возложенной на них миссии. Это не цитата, не ручаюсь за точность пересказа, но смысл такой. Народ все-таки наделяет личность правящую теми атрибутами, которые и являются реальной властью. И если эта власть будет всаживать в народ много пива, это, в принципе, не страшно: в Чехии и Германии его тоже пьют много, но, во-первых, другое, а во-вторых, каким-то неуловимо иным образом.

То есть пиво пить – не плохо, если при этом не завалены в финансовом смысле или не близки к завалу такие важнейшие сферы общественного развития, как наука, культура, педагогика, здравоохранение и тому подобное. Древние не зря говорили, что человек – мера всего сущего. Остается добавить, что на самом деле люди плохо осведомлены о степени того, что мерой называют. Здесь не обойтись без научного подхода, а для этого надо, чтобы власть создавала условия, при которых научный прогресс всегда опережал бы пивную экспансию.

В заключение хочу сказать, что пиво любят многие, и я в том числе, но все-таки хотелось бы, чтобы у страны было не пивное, а человеческое лицо.

С. Бубнов