"Музыка толстых" оказалась культурным феноменом

Саксофон, банджо, ударные и, быть может, рояль - вот и весь минимальный набор инструментов джаз-банда. В начале прошлого века в Россию пришел новый стиль музыки, до того необычный, что даже его корифеи глубоко задумываются и не могут дать ему простого определения. Джаз. Мелодии, основанные на импровизации. Музыка черных кварталов американского Юга, которая очень часто играется без нот.

"Колыбелью" джаза считается Новый Орлеан - край плантаций и одна из "столиц" американского рабовладельчества. Именно тут немногим более ста лет назад в результате взаимопроникновения африканской и европейской культур и появились первые ансамбли, "банды", без нот игравшие заранее оговоренные композиции, причем каждый музыкант был волен прямо на ходу импровизировать - включать в мелодию искорку своего настроения.

Через несколько лет экспериментов и поисков в джазе возникла стройная система, получившая название стиля "свинг", впоследствии ставшая классикой, непременным атрибутом этого вида музыки. К 1920-м годам сформировались и другие важнейшие характеристики джаза. В первую очередь, в ритмике появился так называемый "бит" - регулярная пульсация, которая заставляет зрителей притоптывать, а музыкантов чувствовать темп игры и, благодаря этому, синхронизировать свои импровизации.

Свинг и бит берут свое начало в традициях африканской музыки. Он неё джаз унаследовал и другие черты, ставшие впоследствии каноническими: преобладание в пении разговорных интонаций, трактовка всех инструментов как ударных, ритмических; а также подражание разговорной речи - при игре на инструментах. Так, трубы и саксофоны стали "хохотать" или "перебивать друг друга", а залихватское банджо - настраивать слушателей на игривый лад. В джазе появилось виртуозное солирование, и даже особая манера вокальной импровизации без слов - при помощи отдельных слогов ("скэт").

Понять сущность джаза всегда было нелегко. Рассказывают, что когда Луи Армстронга спросили, что такое джаз, он ответил так: "Если вы спрашиваете, то вам этого никогда не понять", а всемирно известный музыковед, президент и директор Нью-йоркского Института джазовых исследований Маршалл Стернс заявлял, что "Где бы вы ни услышали джаз, его всегда гораздо легче узнать, чем описать словами".

Интересно, что распространение джаза по Америке велось с помощью... пароходов, курсировавших по рекам Миссисипи и Миссури. На палубах этих судов почти всегда находились оркестры, которые играли для пассажиров легкую, разнообразную музыку. В одном из таких бэндов, "Шугер Джонни", начинала и первая джазовая пианистка Лил Хардин, будущая жена великого Армстронга. Именно такие импровизированные концерты стали творческими дебютами для Бикса Бейдербека, Джесса Стейси и многих других. К середине 1920-х годов главным центром развития джазовой музыки стал Чикаго, и примерно в те же годы джаз начал прорываться в Европу и даже в советскую Россию.

"Днем рождения" джаза в нашей стране считается 1 октября 1922 года - когда вернувшийся в Москву из парижской эмиграции поэт, переводчик и танцор Валентин Яковлевич Парнах устроил концерт "Первого республиканского джаз-банда". Мероприятие состоялось в здании ГИТИСа и собрало пару десятков зрителей.

Несколько дней до концерта музыканты усердно репетировали, с энтузиазмом играя мелодии, подобные тем, что звучали на привезённых из Парижа американских граммофонных пластинках. Полный набор инструментов для первого советского джаз-коллектива - саксофон, банджо и ударную установку - Парнах тоже привёз из-за границы, а вот сам он ни на чем играть не умел. Однако организатор концерта все же выступил перед публикой - как танцор.

Изобразив на сцене под музыку джаза несколько пластических образов, один из которых Парнах почему-то назвал "жирафовидный истукан", артист покорил самого Всеволода Мейерхольда, который тут же пригласил его вместе с "джаз-бандом" участвовать в спектаклях своего Театра Революции.

Джазовому ансамблю в этих постановках отводилась, увы, незавидная роль: изображать "механистическую цивилизацию Запада" - именно с таким понятием ассоциировался тогда в России джаз. Эти эксперименты Мейерхольда зло высмеяли знаменитые Ильф и Петров, изобразив в своих "Двенадцати стульях" музыкантов Галкина, Палкина, Малкина, Чалкина и Залкинда, вооружённых "саксофонами, флексатонами, пивными бутылками и кружками Эсмарха". Вскоре на эстрадно-танцевальную музыку обрушился и пролетарский писатель Максим Горький. Не стесняясь в выражениях, Буревестник опубликовал в газете "Правда" статью "О музыке толстых", в которой были такие строки:

"...Весь этот оскорбительный хаос бешеных звуков подчиняется ритму едва уловимому, и, послушав эти вопли минуту-две, начинаешь невольно воображать, что это играет оркестр безумных, они сошли с ума на сексуальной почве, а дирижирует ими какой-то человек-жеребец, размахивая огромным фаллосом". Конечно, слово "джаз" здесь не упомянуто, но именно "музыка толстых" стала официальным советским эпитетом к такой заграничной музыке.

Между тем, интерес к "русскому джазу" не угас - вскоре в московском Артистическом клубе дебютировал первый советский профессиональный джазовый коллектив - "АМА-джаз", под руководством пианиста Александра Цфасмана. Именно эти музыканты первыми сыграли в студии Московского радио и были записаны на грампластинку. Позднее свой эстрадный оркестр организовал Леонид Утесов, который дал коллективу имя "Tea-джаз" - от слова "театр". Благодаря его сотрудничеству с композитором Исааком Дунаевским возник также песенный джаз, при упоминании которого сразу вспоминается фильм "Веселые ребята".

Вот так, спокойно и весело, советский джаз покорял нашу эстраду. Даже Сталину нравились песни Утесова, а в годы войны, после открытия второго фронта и начала дружбы со Штатами, Леонид Осипович с большим успехом перепел известную свинговую песенку американца Джимми Макхью "Comin' In On A Wing And A Prayer" - "На честном слове и на одном крыле".

Так продолжалось до февраля 1948 года, когда Политбюро выпустило зловещее постановление "Об опере "Великая дружба" Вано Мурадели", которое заклеймило направления, "чуждые советскому народу", в том числе и джаз. Этот период вошёл в историю нашей эстрады как "эпоха разгибания саксофонов". Табу было наложено и на многие "прозападные" инструменты: не только на саксы, но и на шестиструнные гитары и банджо. Многие музыканты оказались в лагерях, в том числе и знаменитый Эдди Рознер, эмигрант из Польши. Выйдя на свободу при Хрущеве, именно он подготовит свой оркестр к съемкам в знаменитой "Карнавальной ночи", где впервые в советском кино было сыграно джазовое соло на барабанах.

Осознав популярность и безобидность новой музыки, шефство над джазовыми коллективами взяли на себя комсомольские и студенческие организации, которые в 1960-е годы провели несколько музыкальных фестивалей, где получили путевку в жизнь многие видные исполнители: трубач Андрей Товмасян, саксофонист Алексей Козлов и оркестр Юрия Саульского. Тогда же широкую известность приобрел и Концертный эстрадный оркестр Олега Лундстрема. В 1970-е советский джаз стал профессиональным искусством. Сбылись слова героя фильма "Стиляги": эту музыку практически стали играть "на утренниках в детских садиках".

Джазменов в стране теперь готовят в музучилищах, массово издаются ноты и пластинки. В 1983 году, сразу после 60-летнего юбилея советского джаза, на экраны вышел фильм Карена Шахназарова "Мы из джаза", впервые в популярной форме представляющий широкому зрителю историю этой музыки в СССР. Нынешний российский джаз самобытен и ярок, а его звезды - Анатолий Кролл, Игорь и Олег Бутман, Ирина Родилес, Игорь Бриль, Давид Голощёкин - собирают огромные залы по всему миру.