Планета Земля и необидчивый Зураб Церетели

Когда-то Булат Окуджава сказал о Церетели: "Он умеет лепить. Он умеет, например, слепить медведя. Вот я, например, медведя слепить не могу..." Сегодня вездесущий Зураб Церетели уже готов отправить монумент "Большая тройка" в Южно-Сахалинск. Памятник высотой более четырех метров и длинной около семи есть скульптурное воплощение известной фотографии Сталина, Рузвельта и Черчилля, сделанной во время Ялтинской конференции в 1945 году.

Первоначально памятник планировалось установить на месте самого исторического события, подле Ливадийского дворца. Из этого намерения вышел настоящий скандал - политические и общественные организации Украины выступили против церетелевского Сталина. Причем особенно против "увековечивания памяти диктатора" взбунтовались крымские татары.

Неунывающий скульптор не обиделся, и даже предложил убрать фигуру Сталина. Таким образом, памятник являл бы собой сидящие фигуры Рузвельта и Черчилля, а рядом с ними – пустой стул. Ну, мало ли, куда Сталин вышел. Однако и этот вариант не прошел. Пришлось Церетели пуститься по миру с поиском места для своего нового шедевра, к коим художнику не привыкать.

В середине девяностых, когда неизвестного в советское время скульптора уже знали в России, в Соединенных Штатах пять городов отказались разместить у себя изваянную Церетели фигуру Колумба. Другой бы расстроился, но только не Зураб. Место для шедевра все-таки удалось найти и сейчас: церетелевский Колумб каждодневно изумляет своим видом пуэрториканцев. А злые языки поговаривают, что Колумб вернулся в Москву и стоит теперь посреди Москва реки с головой Петра, но в испанских сапогах.

Штаты также дважды отказывали мэтру в установке монумента жертвам теракта 11 сентября.

"Меня тронула эта трагедия, на глазах выступили слезы, и я тот же миг взял в руку карандаш и набросал эскиз памятника", - рассказывает Церетели. Так родилась 150-тонная "Слеза скорби", в которой неблагодарные американцы узрели что-то нецензурное и нарекли "плачущей вагиной". Москвичи оказались несколько корректнее и прозвали монумент всего лишь "соплей Церетели". Памятник представляет собой бронзовую плиту с трещиной в центре, внутри которой подвешена стеклянная слеза.

Ваятель изначально задумал разместить свою "Слезу" в Нью-Йорке, но власти города заартачились, посыпались протесты. В результате "Слеза скорби" все-таки открыта в Байонне.

Но вернемся к "Большой тройке". Получив отказ в Ялте, она некоторое время наводила ужас на Москву: поползли слухи, что монумент установят на Поклонной горе. Однако на этот раз мэтр решил не дразнить москвичей и обратил взор на Волгоград.

Тот факт, что этот город звался когда-то Сталинградом, показался скульптору достаточным для того, чтобы осчастливить волгоградцев "Большой тройкой". Сорвался план только потому, что власти отказались устанавливать памятник за свой счет и предложили Церетели оплатить установку самому. Такой поворот дела мэтра не устроил, и он отправил в волгоградскую панораму лишь уменьшенную в 10 раз гипсовую копию. Но, похоже, что в Южно-Сахалинске памятник все-таки обретет свое законное место. Журналисты возликовали, сообщив, что "Большая тройка", несомненно, раз и навсегда отпугнет имеющую территориальные претензии к России Японию.

Затею с Иваном Грозным также не оценили ни в Вологде, ни в Александровской Слободе – месте рождения "опричнины", ни в Ярославщине. Местные власти, политики и церковники, будто сговорившись, выступили против размещения на их земле памятника кровожадному правителю.

Даже родные грузины отвергли идею памятника Георгию Победоносцу, заявив, что он "не соответствует ни одному художественному направлению".

Под этот шум и протесты возмущенных культурных деятелей, политиков и простых эстетов, Церетели давно вышел за границы тесной Москвы и России. Его имя превратилось в новый российский бренд, став своеобразным национальным достоянием. Церетели собирает международные награды и радуется факту присвоения его имени малой планете.

Гений китча вышел на мировую арену, и уже любая мало-мальски уважающая себя страна считает своим долгом заполучить работу модного автора.

Иерусалим принял монумент "Жертвам Холокоста", Таиланд дожидается установки монумента жертвам цунами. А Франция не придумала ничего лучшего, как разместить в Плоермеле церетелевского памятника Папе Иоанну Павлу II.

Феномен Церетели заключается, безусловно, в умении успешно реализовать свои идеи и замыслы. Церетели считает, что человек не должен тратить жизнь на сомнения, доказательства и раздумывания, а должен делать то, что считает нужным, используя все доступные средства.

Непобедимый Зураб называет свои работы "изделиями" и никогда не испытывает мук творчества. Художник просто воплощает свои идеи в жизнь и не допускает мысли, что хоть одна из них не достойна воплощения в бронзе. Церетели сотворит ко дню Пушкина Дантеса, стреляющего себе в голову, а в знак борьбы с международным терроризмом соорудит 30-метровый пояс шахида, разломанный пополам.

Остается только надеяться, что, посмотрев "Титаник", Церетели не обронит слезу скорби по погибшим и не придумает вдруг памятник жертвам, в виде айсберга. Ибо, если эта идея ему придет на ум, то рано или поздно в океане появится мегатонным бронзовый плавающий монумент, навстречу новым Титаникам.

Хорошо бы Зурабу вылепить медведя. Огромного, простого, с шишкой в лапах и колпаком на голове. А, слепив и проездив с ним по миру в поисках пристанища, созывая народ поглазеть на чудо, как цыган с ярмарочным мишкой, пусть поставит его среди тайги.

И бронзовый медведь отпугнет уже китайцев, давно облизывающихся на Сибирь и ничего, кроме своей Великой стены, на самом деле грандиозного отродясь не видевших. Медведя также будет видно из космоса, как на школьных партах хулиганскую надпись: "Здесь был Церетели".