Краснокожий стал американским президентом

Успех, конечно, не такой громкий, как создание Организации Объединённых Наций или, скажем, крах колониальных империй, но всё-таки сторонники свободы, равенства и братства имеют повод для праздника. Президентом южноамериканской страны впервые стал индеец. Сорокашестилетний индеец-аймар Эво Моралес, любитель пожевать листья коки, поиграть на трубе и в футбол, большой друг Фиделя Кастро, Уго Чавеса и прочих борцов с капитализмом и империализмом, завоевал сердца своих соотечественников-боливийцев, семьдесят процентов из которых давным давно живут за чертой бедности.

Моралесу, или, как зовут его боливийцы, Эль Эво не занимать жизненного опыта даже у самых бедных соотечественников. Он успел поработать пастухом, отслужить в армии, трудился на картофельных полях и кирпичном заводе. Как и многие жители Боливии, он не имеет даже среднего образования.

В отличие от большинства простых рабочих, Моралес решил заняться политикой. Точнее, начинал он как профсоюзный деятель. Причём в профсоюзе весьма специфическом. Он с успехом отстаивал интересы крестьян, занятых выращиванием кустарника коки. Не стоит удивляться: в Боливии это такой же национально широко употребимый продукт, как у нас картошка, в Китае - рис, а в Бразилии - кофе. Листья коки жуют, как говорят сами боливийцы, только так можно вынести нечеловеческие условия низкооплачиваемого труда, заваривают, из них готовят многие блюда.

Именно когда Моралес активно начал выступать от лица кокалерос, его заметили в Вашингтоне, который тратит на борьбу с кокаиновой наркомафией в Южной Америке примерно 100 миллионов долларов ежегодно. Постепенно смелый индеец превратился в главный объект нападок со стороны США и их сторонников в Боливии. В долгу Моралес оставаться не привык: огонь его критики теперь обращён не только на национальные элиты, но и на Соединённые Штаты, Международный валютный фонд, богатые страны Запада и весь процесс глобализации в целом.

Критики внутри страны и за рубежом называют его популистом: чего стоят только его заявления, что, став президентом, он откажется от выплаты Боливией международных долгов, национализирует все боливийские нефтегазовые компании и, самое главное, полностью легализует выращивание коки. Правда, если задуматься, становится понятно, что увязшей в нищете и коррупции богатой природными ресурсами Боливии без революционных мер не обойтись.

К тому же наобещавший столько всего соотечественникам Моралес теперь оказывается настоящим заложником собственных слов. Если он не решится их выполнять, то толпы бедняков, проголосовавших за него, этого просто не поймут. А здесь уже будет недалеко и до очередного государственного переворота. Тем более, что за сто восемьдесят лет истории независимости Боливии бунтов, заговоров, революций и переворотов насчитывается уже примерно две сотни.

У амбициозных планов Моралеса, несомненно, есть и внешние ограничители. Безусловно, сейчас не эпоха «холодной войны», когда Соединённые Штаты считали Латинскую Америку своим задним двором, на котором они могут делать всё, что захотят. И при необходимости немедленно и жестоко расправлялись с теми, кто не желал слушаться приказов из Вашингтона. (Один из самых наглядных примеров - убийство неугодного чилийского президента Альенде). Однако и сегодня крупные западные корпорации типа «Эксона» не будут безучастно взирать, как Моралес займётся национализацией их прибыльных предприятий.

Итак, Моралесу, уже вошедшему в историю в качестве первого президента-индейца, стоит пожелать успеха, так как в качестве конечной цели своих усилий он провозгласил задачу действительно достойную - спасение от нищеты шести миллионов своих соотечественников.