МЫ и КУЛЬТУРА: Алексей Бартошевич: Будь Някрошюс хоть сто раз литовец, он все равно наш!К итогам театрального сезона в Москве - 15 июля 2003 г.
- Что стало главным для вас в этом сезоне?
- Две вещи важны для этого сезона. Первое - это то, что на очень существенное место в репертуаре московского сезона и вообще сезона российских театров выходит Александр Николаевич Островский. Для меня одно из самых замечательных событий этого сезона это - "Правда - хорошо, а счастье лучше" в Малом театре. Мне кажется, наступает какой-то новый момент в интерпретации Островского: русский театр, русская культура и русское общество ищут в Островском какую-то нравственную и духовную опоры в его простоте, ясности, безукоризненной нравственной силе. Это касается не только Малого театра, но и очень интересного спектакля "Доходное место" в "Сатириконе". Мне кажется: это говорит о том, что Островский в последнее время начинает приобретать особенный, не только театральный, эстетический, но и духовный, нравственный смысл для нашей сегодняшней культуры. Второе - это очень активная деятельность молодого поколения наших режиссеров. В конце концов, судьба театра, судьба завтрашнего дня театра зависит от того, кто приходит в режиссуру. И то, что в режиссуру именно в последние годы, и особенно в этом сезоне пришло новое поколение, новая генерация, очень сильной, очень интересной, странной, ищущей режиссуры, это то, что внушает надежду. Это прежде всего Кирилл Серебренников со спектаклями "Терроризм" во МХАТе, "Сладкоголосая птица юности" в "Современнике", … Кстати, надо сказать, что в "Современнике" этот сезон был очень удачным. Мне кажется, что в этом театре происходит очень важное, существенное, внушающее надежду. Там поставила спектакль еще один режиссер, о которой я бы хотел сказать. Это Нина Чусова с премьерой "Мамапапасынсобака"", где в очень новой, сверхэкспериментальный, и, вместе с тем, в безукоризненно точной психологической форме играют все четыре актрисы, занятые в этом спектакле. Это один из самых ярких спектаклей последнего сезона. Чусова выпустила еще гоголевского "Вия" в театре Пушкина. Так что , главные фигуры - Серебрянноиков и Чусова. И, конечно, целая плеяда их ровесников. Есть надежда на то, что у нашего театра очень интересное и существенное будущее.
- Недавно закончившийся чеховский фестиваль - это ведь тоже часть сезона. Какие эмоции он вызвал у вас?
- Чеховский фестиваль - это часть нашей театральной реальности, он был длинным, насыщенным разного рода событиями. Но я бы не сказал, что этот фестиваль состоял из одних шедевров. Шедевров, пожалуй, было маловато. Если сопоставить его с потрясающей Театральной Олимпиадой 2001 года, то здесь высших точек театральной истории, театрального развития, было куда меньше. С одной стороны, этот фестиваль отражает ту реальность, которой живет современный, особенно в Европе, на Западе. Мне кажется, что целый ряд очень интересных спектаклей этого фестиваля, скажем, "Ревизор", или спектакль Марталера "Прекрасная мельничиха", замечательный, глубокий спектакль, - вступают в очень сложные отношения с состоянием европейского духа, европейской культуры в наше время. Они демонстрируют некоторую усталость европейского духа, не исчерпанность, а именно усталость, момент кризиса и перехода. И предметом этих спектаклей, становится некоторое ослабление энергии, лежащей в основании современного европейского театра. И, как контраст этому - Восток. Специфика этого фестиваля была в том, что в нем, как никогда полно, были представлены явления современного неевропейского театра. Это Китай, Япония, Корея - совершенно замечательный театральный тонус. Например, потрясающий спектакль Театра Но, старинного, традиционного японского театра. Замечательный, неожиданный и очень эмоционально трогательный спектакль Театра Кабуки, удивительная постановка китайской оперы в тайваньском исполнении. Спорный, но очень интересный спектакль одного из крупных режиссеров Тадаши Сузуки "Сирано де Бержерак". С одной стороны, происходит сращение европейской и восточных культур, встреча Востока и Запада. С другой стороны, энергия, которую несет с собой восточный театр, энергия, открытость жизни, уверенность в себе, необыкновенное чувство ритма, биение пульса жизни - все это странным и очень любопытным образом противостоит некоторой душевной усталости, которую излучали некоторые европейские спектакли этого фестиваля. Одним словом, впечатление очень многообразное и довольно красноречивое. Представим себе, что у нас нет Чеховского фестиваля. И мы потеряем единственную уникальную возможность чувствовать себя в контексте мирового театрального движения. Потеряем возможность видеть то, что сейчас происходит за рубежом. Мы должны быть очень благодарны тем, кто устроил Чеховский фестиваль за то, что нам раз в два года предоставляется эта ослепительная, уникальная возможность.
- Так случилось, что в дни окончания фестиваля все же главным событием стал спектакль Эймунтаса Някрошюса "Вишневый сад". Как вы отнеслись в нему?
- Это одно из самых сильных впечатлений. У меня сложное впечатление о спектакле, мне кажется, что он слишком перегружен идеями, как это ни странно звучит. Мне кажется, что не у всех актеров получается то, что от них требует Някрошюс. И все-таки, это одно из самых глубоких, сильных, театрально мощных событий последнего времени. Думаю, что у этого спектакля большое будущее. Когда мы его увидим еще раз осенью в пространстве большой сцены, он станет одним из самых сильных явлений театральной истории Чехова в России.
- Наверное, "Вишневый сад" - это как раз исключение из того "правила" - некоторой усталости европейского искусства, европейского театра?
- Конечно, исключение! Поскольку, Някрошюс - в расцвете сил. Кроме того, он - не вполне Западная Европа, он - человек, принадлежащий к несколько другому культурному региону. Будь он хоть сто раз литовец - а он замечательный литовец и один из самых ярких представителей литовской культуры, литовского сознания - все-таки школа его здесь. Он всеми фибрами души и всеми корнями связан не только с Литвой, но и с русской театральной школой. Поэтому уж чего-чего, а усталости в этом спектакле нет. Я бы сказал, что он театрально перенасыщен. Я бы его несколько освободил от этого переизбытка режиссерских интерпретаций, идей, режиссерских метафор. Я думаю, что Някрошюс именно это и сделает. Я уж не говорю о том, что почти семь часов спектакля - это для самой искушенной публики слишком долго. Я думаю, что спектакль сократится и очистится от лишнего. Чтобы с большей ясностью предстала самая сущность этого изумительного, глубокого и странного спектакля. Вообще, Някрошюс при всем его масштабном метафоризме дает образцы психологического искусства.
- В заключение не могу не спросить вас, как главного шекспироведа страны, почему в нынешнем сезоне практически не было его пьес?
- Ну, во-первых, Шекспир, все-таки, был: "Двенадцатая ночь", поставленная Декланом Доннелланом с русскими актерами. Это был, может быть, не лучший спектакль Доннеллана, мы раньше видели его более глубокие шекспировские спектакли, цельные и блестящие. И там тоже все мужчины играли женские роли. Но этот спектакль "Двенадцатая ночь" очень растет. Я уверен в том, что он свое наберет. Это очень тонкий и интересный, очень трогательно-нежный спектакль. Мне он очень понравился, хотя, он еще довольно сырой. Что касается Шекспира вообще, то сезон на сезон не приходится. Шекспира ставят, иногда проваливают, иногда получаются какие-то половинчатые вещи. Но Шекспир из репертуара не уходит. И мы не вправе ждать от каждого сезона непременно шекспировских шедевров, как бы нам этого не хотелось.
Вопросы задавал Павел Подкладов
Подписывайтесь на NewsInfo.Ru
