Умер великий хореограф Ролан Пети

На 88-м году ушел из жизни Ролан Пети. Для России, большую часть ХХ века изолированной от живого дыхания современного искусства, он был воплощением его свободы и смелости.

У нас Ролан Пети стал известен в 1960-х, когда любой варяжский гость подвергался тщательной проверке на идеологическую совместимость. Правда, спектакль, в одночасье сделавший молодого танцовщика знаковым постановщиком эпохи, - "Юношу и смерть" - официально показали в Москве только в 1991 г. Однако его "Кармен" и "Волк" впервые потрясали соединением совершенно нового балетного языка, казавшегося физиологически откровенным и спортивно смелым, с французской экзистенциальной философией. А спектакль "Зажгите звезды!" по мотивам поэзии Маяковского перевернул представление о возможностях и смысле балетного искусства. И в то время, когда Баланчин и Лифарь не могли и мечтать о постановке в СССР, Ролан Пети по настоянию Майи Плисецкой был приглашен в Большой театр, а позже проложил путь в Кировский (ныне - Мариинский).

Однако подлинным событием стала состоявшаяся в Большом уже в 2001 г. мировая премьера "Пиковой дамы" на музыку Чайковского. Для Пети, чьи настоящие вершины остались в конце 1940-х гг., когда его питало сотрудничество с Жаном Кокто и его кругом, этот спектакль не стал достижением. Но постановка, отмеченная Госпремией России, стала первой попыткой русского балета вырваться из раз навсегда отведенного ему музейного вольера. Француз Ролан Пети, ставивший спектакли с дягилевским ассистентом Борисом Кохно, запрещавший танцевать свои балеты Рудольфу Нуриеву и ставивший для Майи Плисецкой, Михаила Барышникова, Натальи Макаровой и Николая Цискаридзе, был живым звеном, связывавшим разные эпохи русского балета, пишет газета "Ведомости".

В балет Пети попал случайно. Его отцом был владелец парижского бистро. В этом самом бистро один из посетителей, выслушав рассказ о том, какой интерес к изящным искусствам проявляет его девятилетний сын, посоветовал отдать мальчика в балетную школу Парижской оперы. Он стал "крысенком" - так себя тогда называли тамошние ученики. Во время учебы Пети познакомился с Жаном Кокто. Этот момент, ставший для него очень важным, в интервью Пети описывал так: "Меня вызвали на радио, чтобы спросить маленького "крысенка", как он в этой атмосфере себя чувствует. Я всегда был любопытен, а потому попросил у Кокто автограф. Он мне сказал: "Пожалуйста, приходите ко мне, я живу на пляс де ля Мадлен". Я с тех пор стал бывать у него очень часто. Там я встретил молодых актеров, музыкантов, художников, я рос в удивительной атмосфере. Я видел, как мимо нас течет река времени. Мое любопытство дало мне ключ к театру, балету, открыло для меня все двери".

По окончании школы Пети взяли в кордебалет. Неоклассицистские постановки Сержа Лифаря, художественного руководителя Парижской оперы, показались ему слишком ходульными и патетичными. Общение с Кокто и его выдающимися друзьями наполнило Пети уверенностью в себе, а также дало необходимую поддержку, иначе как бы еще 21-летний танцовщик, ушедший из Парижской оперы, смог бы создать собственную труппу? Тут, правда, помог и отец, чуть ли не заложивший ради сына свое предприятие.

Аристов в новую труппу Пети в основном вербовал из оперы, но ставить он стал совсем в другом стиле. Его можно назвать балетным неореализмом, в котором по аналогии с неореализмом кинематографическим на сцене появились нищие комедианты, апаши, проститутки, прочие деклассированные элементы. Уже через год при помощи Кокто он поставил один из главных своих балетов - "Юноша и Смерть". Герой этой пластической мимодрамы был типичным персонажем Кокто: неприкаянный художник, обреченный на неразделенную трагическую любовь и мучимый экзистенциальным выбором между обманами жизни и истиной небытия. Балет оказался долгожителем, обе роли сделались неотразимо желанными: каждое поколение с тех пор рождало своего Юношу, влюбляющегося все в ту же доступно-недоступную Смерть.

Труппа Пети существовала с переменным коммерческим успехом, но ее руководитель становился все более и более важной для французского балета персоной. Этого не могли не заметить и в Парижской опере, с которой Ролан Пети уже давно попрощался. По ее заказу в 1964 году он поставил свой второй шедевр - "Собор Парижской Богоматери". Вообще-то хореограф задумывал "что-то ужасное в духе Франкенштейна", но, наткнувшись в одной из книжных витрин на собрание сочинений Виктора Гюго, решил, что для готического балета сюжет "Собора" подходит идеально: "И монах есть, и Эсмеральда, и Квазимодо". Молодой кутюрье Ив Сен-Лоран, давний приятель и соратник Ролана Пети, одел средневековых горожан по моде шестидесятых. На премьере роль Квазимодо исполнил сам Пети: превосходный актер, он не мог упустить заманчивую возможность станцевать контраст между отвратительной внешностью и нежной душой бедного горбуна. Успех был ошеломляющим. Пети даже предложили стать арт-директором оперы, но на этом посту он не задержался. Работать в таких солидных структурах у балетмейстера получалось плохо, с куда большим удовольствием он занимался ревю, работал с мюзик-холлами и кабаре. Впрочем, французские власти не могли допустить, чтобы такой выдающийся автор растрачивал себя по мелочам. И в 1972 году Ролан Пети получает в свое полное распоряжение балет Марселя. Здесь его первой постановкой стал спектакль "Зажгите звезды!" - о Маяковском. На него балетмейстера вдохновило знакомство с Лилей Брик. Красные прожектора били в нем так сильно, а красные же знамена развевались так яростно, что во Франции зрители чуть не передрались, а в Советском Союзе Екатерина Фурцева сказала: "Таких историй нам здесь не надо".

Марсельской труппой Пети руководил до 1997 года, сделав ее практически авторской. И в пору работы с ней он делал постановки по всему миру, а оставшись без постоянного места, переключился на них полностью. Особое место для него занимала работа в России, пишет "Коммерсантъ".

Еще в начале карьеры в школе Оперы его учителями были русские танцоры, он работал с "русским французом" Лифарем, который в 20-е годы был солистом "Русского балета" Сергея Дягилева. С годами эта связь только крепла. В 1967 году Пети пригласил Нуреева танцевать в своем спектакле "Потерянный рай" в лондонском "Ковент-Гардене", а Марсельский балет начался с постановки балета о Владимире Маяковском. У него танцевали Майя Плисецкая в "Больной розе" и Михаил Барышников в "Пиковой даме", Екатерина Максимова и Владимир Васильев в "Голубом ангеле". А в 1978 году Пети поставил в ленинградском театре имени Кирова, ныне "Мариинке", свой "Собор Парижской богоматери".

В 2002 году Ролан Пети стал единственным иностранным лауреатом Государственной премии РФ за постановку в Большом театре балета "Пиковая дама" на музыку Чайковского. Там же, в Большом, в 2004 году Пети поставил спектакль "Секреты балета: Ролан Пети рассказывает", в котором его артисты показали воспоминания мастера с помощью отрывков из его спектаклей.

В прошлом году Ролан Пети снова вернулся в свою родную Оперу и поставил на её сцене свои классические балеты "Юноша и смерть", "Встреча" и "Волк".

"Балет делается хореографом и танцорами, поровну. Талантливый хореограф ничего не сможет сделать с артистом, который его не понимает, и наоборот. В хореографии, как и в любви, должно быть двое", - говорил Пети, объясняя свой творчески метод, принесший ему славу, пишет Газета.ру.