Володя… Ну, что Володя

О Высоцком уже написаны горы, в "недрах" которых - и правда, и ложь, и любовь, и ненависть. Есть, наверное, даже доктора наук, защитившие диссертации по его песням. Мы сегодня не будем проявлять свои литературоведческие способности, а просто с помощью тех, кто знал и изучал его жизнь, попробуем представить себе, как жил-был малец Вова "на Первой Мещанской в конце" после того, как он «отбыл свой первый срок" в утробе, а потом "по указу от 38-го явился не свет не до срока" в 9 часов сорок минут утра в роддоме на нынешней улице Щепкина.

Он запомнил себя лет с двух. Осталось в памяти даже то, как взбирался в соседской комнате на табуретку и читал стихи. В том числе, про белого бычка. Он произносил "бичок". Так его и прозвали. Девки уже тогда увивались за "артистом", восхищаясь его длиннющими ресницами. Говорят, что он в детстве был похож на своего деда – полного тезку – Владимира Семеновича Высоцкого. Тот был юристом, экономистом и химиком. Но у Семеныча-младшего дело до точных наук не дошло. Даже первые его слова свидетельствовали о поэтическом будущем. Летом на даче он вдруг изрек: "Вот она, луна". Так вспоминала Нина Максимовна…

В три года – отчетливое воспоминание о проводах отца в действующую армию, пока еще не на фронт. А потом – война, зажигалки и его "малая фронту подмога" - песок и дырявый кувшин на московской крыше. Потом – шесть суток поездной жизни, Бузулук, село Воронцовка, 50-градусный мороз, печка-спасительница. В 1943 под Курском его майор из знаменитой песни был старшиной, а Володя с мамой вернулись из эвакуации в Москву. Встречал отец, который жил уже с другой. Мама с сыном вернулись на Первую Мещанскую, где, как известно, за стеной - за стеночкою, за перегородочкой соседушка с соседушкою баловались водочкой", где "на зуб зуб не попадал, не грела телогреечка, где я доподлинно узнал, почем она – копеечка".

Школу он ненавидел: не сошелся характерами с "училкой", видно, рано взбурлил в крови свободолюбивый дух. Но мучиться пришлось недолго: вскоре новое географическое название появилось на биографической карте Вовы Высоцкого – город Эберсвальд в дружественной ГДР, куда отца направили на службу в группу советских войск. Германия, как известно, не Россия. Там не знали, что такое "на тридцать восемь комнаток всего одна уборная". Там были газоны, трехкомнатная квартира, словом, благодать. Оттуда писал маме: "Живу хорошо, ем чего хочу. Мне купили новый костюм… Учусь играть на аккордеоне. Занимаюсь плохо, в классной тетради по письму у меня пять двоек, учительницу я не слушаю, пишу грязно и с ошибками. Таблицу умножения забыл". А самое главное – у него там были велосипед и военная форма: китель и синие брюки-галифе. Их сшила "вторая мама" - тетя Женя, Евгения Степановна.

В одиннадцать лет по возвращении в Москву началась другая жизнь, другая эпоха под названием "Большой Каретный". Эпоха началась с крупной военной операции "стенка на стенку". Рубились бойцы с Первой Мещанской с "каретниками", которые обидели Володю. Обидели его и в школе, куда пришел в пятый класс. Подвела оранжевая замшевая куртка, купленная в Германии. За нее его прозвали "американцем". А это для советского паренька, сына фронтовика было страшнее всякого другого оскорбления. Потом был 53-й, похороны Сталина и первое горестно-патриотическое стихотворение: "Погрузилась в молчание Москва, глубока ее скорбь о вожде". Но стихи – это уже другая глава, другая эпоха. А мы сегодня договорились вспомнить мальца, который "родился, и жил, и выжил, в доме на Первой Мещанской в конце"...

Кстати, будете на Проспекте Мира, 76, зайдите во двор, помяните Володю…

Павел Подкладов

Использованы материалы книги Вл. Новикова "Высоцкий"