Россия-Норвегия: кто в море хозяин?

В марте текущего года Госдума РФ ратифицировала соглашение между Россией и Норвегией о разграничении морских пространств в районе Варангер-фьорда. Утверждалось, что тем самым был сделан первый шаг к тому, чтобы поставить точку в долгом и безуспешном территориальном споре между Россией и Норвегией по поводу территориального разграничения в Баренцевом море. «Яблок раздора» целых два: арктический шельф, богатый природными ресурсами, и богатые рыбой зоны Баренцева моря.

Однако перспектив для дальнейших шагов пока не видно. Варангер-фьорд (Варяжский залив) – это лишь небольшой участок морских пространств, не входящий к тому же в район, по поводу которого идут споры о делимитации морских пространств. Напомним в двух словах историю конфликта. Для этого придется вспомнить события почти 90-летней давности. В 1920 году в Париже был подписан договор, определивший международно-правовой статус архипелага Шпицберген, ранее считавшегося «ничейной землей». Этот статус был, по сути, уникален в мировой практике. Статья 1 договора признавала «полный и абсолютный суверенитет» Норвегии над Шпицбергеном, но государствам-участникам договора предоставлялось равное право на эксплуатацию естественных ресурсов Шпицбергена и его территориальных вод. Впрочем, только норвежские и советские поселения там пережили вторую мировую войну, и именно Россия и Норвегия в большей части осуществляют экономическую деятельность, в основном на острове Западный Шпицберген.

Далее, королевство Норвегия обязалось в статье 9 договора не сооружать и не допускать создания морских баз или укреплений на территории архипелага и не использовать её для военных целей. Спустя 5 лет Норвегия официально включила архипелаг в состав своей территории, сохранив при этом его статус.

Между тем постановлением ВЦИК СССР от 1926 года была установлена граница полярных владений нашей страны. В этот сектор, который своей вершиной упирался в Северный полюс, вошли все острова восточной части Северного Ледовитого океана. В 1935 году СССР присоединился к Парижскому договору (известному также как Шпицбергенский трактат). Норвегия постановление 1926 года не признала и с 1970 года повела борьбу за проведение границ по так называемой «срединной линии», равноудаленной от Новой Земли, Земли Франца-Иосифа и мурманского побережья с нашей стороны, и от Шпицбергена и собственно норвежского побережья – со стороны Норвегии. Это означало бы переход к Осло примерно 155 тыс. кв. км морских пространств. Минуло еще два года, и Норвегия, для которой рыболовство является самым большим после добычи нефти и природного газа источником экспортных доходов, в одностороннем порядке расширила рыбоохранную зону вокруг Шпицбергена, установив в ней строгие правила рыболовства. В 1982 году пришлось даже приостановить начатое в районе Федынского поднятия разведочное бурение в связи с претензиями Норвегии. Однако вплоть до сегодняшнего дня Норвегия и Россия не зафиксировали итогов переговоров по этой проблеме из-за разной трактовки сторонами Конвенции по морскому праву 1982 года. За все время конфликта спорный район окрестили «серой зоной», однако с точки зрения богатства природными ресурсами ему больше подошло бы название «золотого» (там сосредоточено, например, более 3 трлн. кубометров газа).

Усилия норвежцев активизировались в 90-е годы, когда выяснилось, что запасы нефти и газа на шельфе Северного моря (на чем и строится благополучие Норвегии) истощаются быстрее, чем ожидалось, в свете чего все насущнее стала разработка ресурсов «серой зоны».

В СССР первоначально отвергли саму идею о наличии спорного участка. Сведения о дальнейших переговорах не становились достоянием широкой общественности. Однако отдельные сведения об их ходе позволяют предположить существование мощного норвежского лобби в дипломатических кругах нашей страны. Так, сообщалось, что к моменту распада СССР размер спорного участка составлял всего 40 тыс. кв. км., а в середине 90-х годов речь шла уже лишь о 26 тыс. кв. км. спорной территории.

Как размер спорного участка мог сократиться в 6 раз, если говорилось о принципиальном непризнании аргумента «срединной линии»? Аналогичная ситуация с договором 1990 года Бейкера-Шеварднадзе, по которому к США на сомнительных основаниях отошли богатые рыбой участки (до 200 тыс. тонн ежегодно), позволяет предположить, что и в отношении Норвегии позднесоветская, а потом и ранняя российская дипломатия едва ли исходила из интересов своей страны.

Однако в последнее время ситуация возвращается «на круги своя». И если пока что отсутствие перспектив урегулирования конфликта приводит только к взаимным задержаниям рыболовных траулеров – как норвежских, так и российских (до двух в год только по официальной статистике), то по мере нарастания интереса к арктическим месторождениям природных ресурсов обострится и политическая ситуация в регионе.

Дело в том, что российская сторона намерена добиваться пересмотра норвежских притязаний на экономическую зону вокруг Шпицбергена. В этом она не одинока. Госдепартамент США в свое время так прокомментировал проблему архипелага: «США претендуют на все права, которые страна имеет в соответствии с договором о Шпицбергене, включая все возможные права на то, что связано с эксплуатацией минеральных ресурсов на континентальном шельфе, принадлежащем Шпицбергену». К настоящему времени участниками Парижского договора, разрешающего свободную экономическую деятельность всех государств, подписавших договор о его статусе, являются более 50 государств. А Норвегия методично идет на нарушения договора с целью обеспечить свое исключительное положение в регионе. Так, установление в 1977 году 200-мильной исключительной экономической зоны вокруг Шпицбергена впрямую противоречит договору. Большинство стран мира, кроме Канады и Финляндии, не признает законность этого решения, равно как и Россия.