В Михайловском встретятся Пушкин, Блок, Высоцкий и Довлатов

Послезавтра в Пушкинском Заповеднике начнутся традиционные научные чтения, которые называются Пушкинскими Михайловскими и которые проходят в конце августа - в дни приезда поэта в родовое имение матери в августе 1824 года, и к 186-й годовщине его михайловской ссылки. В этом году вспомнят еще русских и советских литераторов: Александра Блока, со дня рождения которого осенью исполнится 130 лет. Кроме того, Владимира Высоцкого, со дня смерти которого в июле исполнилось 30 лет, и Сергея Довлатова, который умер в конце августа 20 лет назад.

Название нынешних чтений «Веселое имя: Пушкин», которые пройдут с 18 по 22 августа, взято из программной речи Александра Блока «О назначении поэта», впервые произнесенной в 84-ю годовщину смерти Пушкина в Петроградском Доме литераторов 13 февраля 1921 года. Пушкиноведы будут обсуждать, что означает «веселый» в контексте и стилистике пушкинского времени, пушкинской судьбы? Есть ли у него в этом роде предшественники и наследники? Что значило «это легкое имя» для современников Блока и последующих поколений XX века? Наконец, каким видим Пушкина мы, вступившие в 2010-е годы, и в каком Пушкине нуждаемся?

В программе чтений, как сообщается на интернет-сайте Псковской области informpskov, доклады и сообщения искусствоведов и исследователей литературы, музейных работников и преподавателей из Москвы, Санкт-Петербурга, Пскова, Воронежа, Киришей, а также Минска (Белоруссия) и Днепропетровска (Украина). Среди заявленных в программе выступлений - и литературоведческие («Иронический контекст «Повестей Белкина» А.С. Пушкина» или «Литературный Петербург П.Д. Боборыкина «на фоне Пушкина»: на материале повести «Долго ли?»), и узко лингвистические или культурологические («Застолье в жизнетворчестве А.С. Пушкина: мифопоэтика культурологических сюжетов»).

Интересна тема «Тайная свобода» в эпоху застоя. К 30-летию смерти В.С. Высоцкого и 20-летию смерти С.Д. Довлатова». Не вызывает никаких сомнений - оба имени «пристёгнуты» к Пушкину отнюдь не случайно. И дело не столько в памятных датах.

Как известно, Довлатов работал экскурсоводом в Пушкинском заповеднике, в Михайловском. И свою таллиннскую дочь он назвал в честь поэта - Сашенькой. Но и это лишь внешняя сторона. У Сергея Донатовича есть замечательная повесть «Заповедник», где место действия - музей в Михайловском. В одном из писем своему другу автор объяснил, что в названии использована метафора: «заповедник, Россия, деревня, прощание с родиной». Как верно подметил критик Александр Генис, «чтобы примерить на себя пушкинский миф, Довлатов должен был не прочесть, а прожить Пушкина». В этом произведении Довлатов и «проживает» своего Пушкина.

«Не зарастёт народная тропа!..» Но как пишет Довлатов: «Где уж ей, бедной, зарасти. Её давно вытоптали эскадроны туристов. Местком навязал им дешевые путевки. К поэзии эти люди в общем-то равнодушны... Им важно ощущение - я здесь был». Да еще эдак-то вырезать перочинным ножичком на вековечном дубе: «Киса + Ося здесь были». Многие экскурсанты выдают свое вопиющее невежество, задавая глупые вопросы: почему была дуэль между Пушкиным и Лермонтовым, не могут сообразить, какое отчество было у сыновей Александра Сергеевича, и принимают стихотворение Есенина «Ты жива еще, моя старушка» за стихотворение Пушкина. Словом, почему попал Дантес, а памятник Пушкину поставили.

Навеянное Пушкиным встречается и в довлатовской прозе, и в стихах Высоцкого.

Общим местом окажется, если мы укажем на поэтическую традицию - «Памятника». Традиция, как известно, берущая свое начало еще в древнеримской лирике, от пушкинского «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», через слова Маяковского о «бронзе многопудье» и «мраморной слизи» - до гениального у Высоцкого: «Саван сдернули - как я обужен, - Нате смерьте! - Неужели такой я вам нужен после смерти?!»

И написанный им в 1967 году цикл сказочных баллад, одна из которых начиналась словами «Лукоморья больше нет», в которой дуб зеленый со златой цепью, котом ученым и тридцатью тремя богатырями, тоже слишком явно, слишком на виду. И главные роли в фильмах Александра Митты «Как царь Петр арапа женил» и «Маленьких трагедиях» режиссера Михаила Швейцера - это, конечно, по Пушкину. Но Высоцкий проживал, а не только играл своего Пушкина.

Своими строками «на вертящемся гладком и скользском кругу равновесье держу, изгибаюсь в дугу» Высоцкий говорит о роли, выпавшей всем нашим крупным поэтам. Пушкин держал равновесье в кругу «светской черни», которая его и довела до смертельной дуэли. Слышавший «голос революции», Блок тоже попытался найти опору, но слишком рано умер, от последствий этой революции. Довлатова выдавили за бугор, где он так и не смог себя обрести. Сердце Высоцкого надорвалось. Никто из них впрямую не противопоставлял себя власти, но власть сделала практически всё, чтобы извести таланты. Неужели в этом кроется тайна любой власти?