Театр. Семеро смертных

На сцене этот, казалось бы, мрачный, написанный в духе декадентства рассказ Леонида Андреева приобретает некое весенне-летние настроение. Герои размышляют о смерти, о судьбе, о смысле жизни, они обречены, однако их лица светятся теплом, радостью и счастьем, с которым они проживают каждое оставшееся мгновение своей короткой жизни. Они страдают в заключении, они одиноки, но в них живет свет молодости и легкость. Эта пятерка совсем молодых людей - борцы за справедливость и свободу (как они ее понимают), террористы, приговорившие к смерти министра. Теперь им самим вынесен приговор, они знают то, чего никогда не узнает министр – точную дату своей смерти. А тем временем скучный министр, спасенный от гибели, не спит в чужом, безопасном доме, куда его привезли мудрые подчиненные. Он не может поверить, что еще чуть-чуть - и жизнь его завершилась бы. Вроде бы он свободен от тяжелых мыслей, ему нечего бояться - но все оборачивается иначе. Министр обречен, судьбу нельзя обмануть.

Режиссер обращает внимание зрителей на судьбы молодых людей, приговоренных к казни, их понимание этой ситуации. Очень пронзительно звучат монологи героев: они говорят от третьего лица, все происходит как бы не с ними. Спектакль постепенно превращается в рассказ людей, переживших смерть.

На сцене выстроена горка. По ней в начале спектакля скатываются герои, невинные, как дети, не представляющие еще своей судьбы и потому счастливые. В финале герои идут по этой наклонной плоскости на смерть.

Совершенно в другом свете предстают оставшиеся двое приговоренных к казни персонажей. Эстонский батрак Янсон не может поверить в предстоящую гибель. Его средство защиты - смех. В убийстве хозяина и грабеже он не видит греха, ведь так делают и другие.

Потомственный разбойник и конокрад Цыганок стоит перед выбором - стать палачом или самому пойти на казнь. Молодой актер Дмитрий Куличков виртуозно играет борьбу с искушением, однако, даже этот прожженный бандит понимает, насколько подло быть палачом и предателем собратьев по несчастью.

Завораживают перевоплощения актеров: восемь человек на сцене играют более пятнадцати ролей. Превращения судей в жертв, конвойных в конвоируемых – аллегория быстротечности жизни и круговорота судеб.

Режиссеру удалось показать смерть в чистой и эстетической форме. Однако за красивой картинкой скрывается сложная философская идея. "Смерти нет!" - кричит перед отправкой на эшафот семнадцатилетняя Муся, и ей трудно не поверить - настолько пронзительно она смотрится на фоне остальных обреченных, даже столь же юных и чистых. Эту реплику можно назвать основной мыслью спектакля. Режиссер пытается показать, что накануне конца сознание людей очищается от всего второстепенного и мелкого. Конечно, это идеалистический взгляд – но он имеет право на существование.