Радикальный еврейский Painkiller

Джон Зорн – хорошо сохранившийся мужчина за пятьдесят, издалека похож на подростка: широкие камуфляжные штаны, черный балахон мешком. Если подойти ближе к сцене, то увидишь – под черным балахоном надет талес. Вообще-то он отличный джазовый саксофонист – его проект «Masada» или диски-посвящения гигантам джаза шестидесятых яркое тому подтверждение, но в Москву он уже второй раз приезжает с самыми дикими своими проектами. Зорн плюется и издевается над своим саксофоном, его сакс плачет, ревет, стонет, квакает и чирикает по-птичьи. Громкая, плотная музыкальная ткань - но не ткань, а рвань, ей-богу. Непонятно чем он дышит, когда воспроизводит звуки такой интенсивности. Он изламывается всем телом в особо острые моменты, глушит раструб саксофона о свою ногу, что-то резко и недовольно кричит барабанщику Тацуя Йошида.

Йошида и сам готов умереть, играя, как истинный самурай. Он - из группы Ruins, одной из самых замечательных групп музыкального движения RIO – Rock In Opposition, точнее он и есть группа Ruins, в которой, кроме него, есть только басист. С третьим участником трио Зорна, Биллом Ласвеллом, он чувствует себя на короткой ноге. Еще Йошида поет – хотя скорее это не пение, а некий вокальный инструмент, который он использует в таком же диком и беспощадном стиле, как и остальные участники группы - свои инструменты. Это смесь боевого клича и ведьминских причитаний. Такое под силу только японцу с его японской манерой остро и резко выплевывать слова. Но когда музыканты ушли за кулисы, продюсер и организатор концерта Александр Чепарухин, лежа на сцене, устроил еще более энергичную перебранку на японской тарабарщине с Йошидой - этакий импровизированный стеб, немало удививший и публику и барабанщика.

Билл Ласвелл – такой же, как на фотографиях из «Стоуна» или из «Тоника», с длинными волосами под плоской шапочкой, с аккуратной бородкой. По виду настоящий гуру. Кроме его поразительной игры на басу, он еще и продюсер огромного количества проектов, выходящих далеко за рамки авангарда. Ласвелл медленно и важно ходил по сцене, поправлял провода, неспешно менял гитары, высматривал кого-то в зале и большую часть времени стоял спиной к публике, подходя вплотную к барабанной установке. Он то гнал музыку вперед, играя с безумной скоростью, то бил по струнам кулаком, то подносил гитару к колонкам, создавая эффект "перегруженного звука".

Довольно большой зал клуба был полон, все стремились к сцене. Плотная толпа была почти недвижима, казалось, что люди оцепенели: как тут подвигаешься, когда ритм сменяется каждые несколько секунд, резко и нервно. Удивительно, как всего трое исполнителей могут создавать музыку такой насыщенности.