Театр. Недетская "Сказка"

13 и 14 апреля на сцене "Под крышей" Театра им. Моссовета кукольный театр "Сказка" из Абакана представил спектакль "…И пишу я тебе в первый раз", номинированный на "Золотую маску" как лучшая режиссерская (для режиссера Евгения Ибрагимова) и актерская (для актрис Даны Хроустовой и Римы Зайнуллиной) работы. У пьесы Эрика-Эммануила Шмитта "Оскар и Розовая дама", по которой поставлен этот спектакль, на нынешней "Золотой маске" уникальная судьба: она представлена зрителям и жюри фестиваля дважды, в драматическом и кукольном исполнении.

Драматический "вариант" – постановка БДТ – своеобразный бенефис выдающейся примы театра Алисы Фрейндлих. В моноспектакле по пьесе Шмитта Алиса Бруновна играет и Розовую даму – пожилую добровольную сиделку детской больницы, и ее подопечного – маленького умирающего от лейкемии Оскара, ежедневно пишущего Богу письма. Нет сомнения, что в таком прочтении пьесы есть глубокий философский смысл, но мы сейчас о другом.

Небольшой провинциальный кукольный театр из Абакана показал совсем другой спектакль. В главных ролях – маленькие куклы, которыми управляют невидимые кукловоды, скрытые черным бархатом "спецовок". Такое самоустранение взрослых людей из драмы маленького ребенка – пожалуй, самое тактичное, что можно придумать. Представить в ролях Оскара, его возлюбленной - девочки Пегги Блю - и других пациентов настоящих детей кажется слишком страшным. Переодеть детьми взрослых – кощунственным. А куклы придают истории о признании неизбежности смерти и примирении с ее несправедливостью, о любви и понимании между близкими людьми необходимую метафоричность, "притчевость".

Такая пьеса "работает" только в абсолютной тишине, где отчетливо слышны голоса актеров – хрипловатый, с акцентом голос Розовой дамы и высокий, иногда срывающийся голос Оскара (актриса, озвучивающая его, делает это удивительно естественно, не сбиваясь на мультяшную писклявость). И в почти абсолютной темноте, где умело поставленный свет софитов выхватывает из мрака только фигурки кукол. Вообще, работу сценографа и осветителя в "…И пишу я тебе…" следовало бы отметить особо, отдельной премией.

Рассказ о том, как умирающий ребенок растит в себе мужество и сострадание к теряющим его взрослым, и о том, как взрослые, преодолевая свое горе и отчаяние, помогают ему не отчаяться, в прочтении абаканской "Сказки" внятен и взрослым, и детям. Да, ее можно и нужно показывать детям – ровесникам Оскара. Десять лет – тот самый возраст, когда детям пора узнать о жизни и о ее неизбежной конечности, о Боге, о том, что кому-то рядом живется труднее, страшнее и больнее, чем им. (Кстати, идея разговора ребенка с богом развивалась и в нашей литературе – несколько лет назад много говорили о книге детского писателя из Риги Михаила Дымова "Дети пишут Богу" - детских вопросах и просьбах, обращенных к Всевышнему). Абаканским кукольникам удалось рассказать о страхе, боли и сострадании одновременно тактично и трогательно. Я слышала, как, выходя из зрительного зала, мальчик лет девяти сказал матери: "Надо любить жизнь. Без нее очень страшно".

Вероника Гудкова