Народный литовский шпион Советского Союза

О его ролях писали много и интересно. А вот личная жизнь была скрыта от широкой публики. Впрочем, и сам Донатас старался не афишировать сокровенное, и бывал подчас резок с теми нашими коллегами, что лезли к нему в душу. Но, тем не менее, основные этапы его жизненного пути все же известны. Как уже было сказано, его отец был человеком страстным и импульсивным. Ему выпало в жизни быть свидетелем и активным участником революционных событий 1905 и 1917 годов: он был ранен, участвовал в первой мировой войне, за политические убеждения не раз сидел в тюрьмах, затем эмигрировал в Бразилию. Мать, оставшись с двумя детьми - Донатасом и его старшей сестрой, терпела много лишений. После возвращения отца из дальних стран жить стало полегче, но нужда оставалась. Но, несмотря на это, как писали биографы, “Донатасу была свойственна удивительная способность среди нужды и лишений создавать своим воображением полный иллюзорного очарования мир - мир фантазий и грез. Его увлек театр. Многие часы напролет проводил он в сладких мечтаниях о грядущей актерской карьере, бредил о сцене, запахе кулис, о таинственной, волшебной жизни, которая царит за тяжелым бархатным занавесом... Во многом этому состоянию способствовали и родители, люди с творческими началами, которые сами постоянно тянулись к искусству - отец и мать участвовали в рабочей самодеятельности, хорошо пели, да и познакомились они на одной из репетиций хора”.

Отец в отличие от батюшки Евгения Онегина “понять его мог” и не препятствовал его увлечению театром. Но все-таки убедил Донатаса, что сперва нужно овладеть какой-нибудь “стоящей” специальностью. Так Донатас оказался в ремесленном училище. Но будущий мастер-керамист не оставил своего увлечения и поступил в драматический кружок, где с удовольствием играл в спектаклях, заучивая наизусть все роли, читал все статьи и книги о кино и театре, которые только мог достать. Вскоре возникло желание поступить в студию Каунасского театра драмы. Однако учеба там стоила немалых денег, которых у семьи было немного, и о профессиональной сцене пришлось на некоторое время забыть.

В 1940 году в Каунасе на основе любительского коллектива, существовавшего при Палате труда, был создан профессиональный театр, который возглавил Юозас Мильтинис - молодой режиссер, вернувшийся недавно из Европы. Вскоре 15 энтузиастов во главе с Мильтинисом уехали из Каунаса в Паневежис создавать новую модель театра - для народа и во имя народа, и примерно через полгода Донатаса Баниониса приняли в труппу. В 1944 году Донатас Банионис окончил студию при Паневежском театре, став профессиональным актером. С тех пор жизнь актера неразрывно связана с Паневежисом. Многие годы любители театра с разных концов страны упрямо ездили в этот литовский городок, чтобы посмотреть спектакли с его участием. Банионис был невероятно популярен, как актер. Но в 1980 году после ухода на пенсию Мильтиниса возникла угроза самому существованию Паневежисского театра - некому было ставить спектакли, актеры не репетировали... В этих условиях Донатас Банионис был назначен главным режиссером, приняв на себя, помимо проблем творческого характера, и весь груз чисто хозяйственных проблем - репертуар, подготовка к гастролям, пополнение труппы. Наверное, это подвигло его в 60 лет (!) закончить Государственную консерваторию Литовской ССР. Руководил Банионис театром вплоть до 1988 года, а в 1999-м ему присвоили звание почетного гражданина Паневежиса.

Но Паневежис – город маленький, и вряд ли всем нашим читателям удалось попасть на спектакли этого театра. Поэтому для широких масс зрителей Банионис был и является, прежде всего, киноактером. Думаю, что любой, не задумываясь, назовет несколько его самых значительных ролей в кино. Но главными из них стали, конечно, герои “Мертвого сезона” и “Соляриса”. Пожалуй, он был первым, кто по-настоящему смог влезть в шкуру профессионального разведчика. Причем не простого боевика и конспиратора, а настоящего интеллектуала. Поэтому, несмотря на прошедшие годы, “Мертвый сезон” до сих пор смотрится с интересом и даже с трепетом. Да и Тарковский, пригласив Баниониса на главную роль в “Солярисе”, попал, что называется, “в десятку”. Роль оказалась многомерной: мистической и трагической одновременно. Кроме того, Тарковскому нужен был тип человека, не принадлежащего какой-то конкретной национальности и находящегося вне времени. Такого человека он нашел в Банионисе. Значительной удачей актера стало участие в фильме Витаутаса Жалакявичуса “Никто не хотел умирать”, в котором шла речь о трагической судьбе партизан Литвы.

Эти три роли “сделали имя” Банионису. Но в его творческой судьбе было более 50 фильмов. Среди его ролей были и трагедийные образы, и комедийные, классические и современные, образы гротескные и глубоко психологические, живущие в разных эпохах, разных странах. Но объединяло все эти роли то, о чем мудро сказал режиссер Жалакявичус: “Баниониса называли “интеллектуальным” актером... Банионис - глубоко чувствующий, лепящий образ “вовнутрь”. Он строит интерьер души. Строит лабиринты познания... Его перевоплощения не требуют от него каких-либо психологических переустройств. Его внешность - внутри. Его лицо - внутри. Оно соткано из эмоций”. Одной из последних ролей Донатаса Баниониса в кино стала роль Старика в литовско-французской картине “Двор” (1999), представленной во внеконкурсной программе Каннского фестиваля.

Можно много теоретизировать по поводу стиля и творческой манеры Баниониса. Но если попробовать сказать о том, что было главным в его ролях, то, наверное, это, прежде всего, “живость” и достоверность его персонажей. Сам он по этому поводу сказал так: “Я раньше все время критиковал Станиславского. Когда сам был молодой, то думал, что Станиславский устарел. Сейчас думаю, что он не устарел ни насколько. Все равно, высшее в театре - живой человек на сцене. Как этого достичь? Это очень сложно. Метафоры, символы - все это легко, это из одного спектакля в другой переходит, а вот живого человека сыграть - это надо очень мучиться”. В свои 80 лет он полон сил и желания продолжать “мучиться”. Дай Бог ему удачи на этом пути.

Татьяна Ломме