Самурай из шапито

Т.К.: Почти целый год я физически готовил себя к роли ветерана войны Натана Альгрена. Временами меня охватывал страх, что я слишком много взвалил на себя, но уже не хотелось идти на попятную. Если уж я за что-то берусь, то делаю это по-настоящему. Такова моя философия. Для роли я без конца мучил себя, но тем самым нарастил 12 килограммов мышечной массы. В начале съёмок я не мог дотянуться кончиками пальцев до пола. Стоило мне вынести бочёк с мусором, как тут же начинали болеть все мышцы. Через год я уже мог спокойно стоять на одной ноге, облачившись в доспехи весом 25 килограммов. Когда я приступил к обучению владением мечом, мой тренер Ник Пауэл разработал для меня специальную программу для укрепления предплечья и плечевой мускулатуры. Всё это нужно в том случае, если актёр хочет сам выполнять боевые приёмы.

Max: Действие фильма разворачивается в 1876 году, в годы становления Америки. Во времена, когда самураи ещё были героями в Японии. Пользовались ли Вы для создания образа историческими данными?

Т.К.: Я прочитал более десятка книг о гражданской войне в Америке, о войне с индейцами и о японской культуре. Я хотел до мельчайших деталей узнать о жизни армии генералов того времени. К тому же, я начал изучать японский язык. То есть вся подготовка к фильму была чрезвычайно напряжённой. Не меньшего напряжения сил потребовали съёмки в Японии, Новой Зеландии и Америке. В боевых сценах были задействованы 2000 статистов, так что была проделана колоссальная организаторская работа.

Max: А для себя Вы взяли что-нибудь из Японской культуры?

Т.К.: Культура японцев чрезвычайно эстетична. Я очень много занимался, так называемым, кодом самураев - бусидо. Это очень древнее дальневосточное учение, и оно меня потрясло. Оно описывает, как можно обрести счастье и удовлетворение с помощью правильной порции самолюбия, лояльности, куража и сочувствия к человеку. К сожалению, многие молодые люди Японии сейчас не знают, кто такие бусидо, и через это утеряна одна из важнейших моральных ценностей. А она в наши дни не помешала бы и другим человеческим культурам.

Max: А Вы счастливы и довольны жизнью?

Т.К.: Да, абсолютно. Я проник в центр моего счастья. Известно, что я саентолог, это мне и помогло найти внутренний мир и стабильность. Я занимаюсь с большим успехом для себя саентологией почти 17 лет, и это помогает мне во всех сферах деятельности.

Max: Да, но саентологию повсеместно считают очень спорным учением из-за его похожей на секстанство структуры.

Т.К.: Я считаю, что некоторыми людьми саентология была совершенно неправильно понята. Факт, что саентология является наиболее растущей религиозной философией, и это по тому, что она предлагает её приверженцам реальную помощь. Доказано, что у нас наиболее действенная программа по борьбе с наркоманией. С помощью неё сотни тысяч зависящих от наркотиков людей вернулись к нормальной жизни. Я имею в виду не только взрослую часть населения, но и детей, которых по всему миру абсолютно легально лечат с помощью сильных наркотиков от синдрома блокировки процессов обучения. Только в США 8,5 миллионов детей регулярно поглощают сильно действующие лекарства, так как врачи при первых же симптомах начинающихся психических проблем выписывают соответствующие рецепты. Вместо того, что бы бороться с колумбийскими наркобаронами, нам приходиться вести бои местного значения с окружающими нас врачами. Многие люди даже не знают, какие фатальные побочные действия оказывают многие из этих лекарств. Одно из них появляющаяся наркотическая зависимость. При этом существуют прекрасные учебные программы, ослабляющие имеющуюся у ребёнка блокаду.

Max: А Вашу подругу Пенелопу Крус Вы тоже обратили в свою веру?

Т.К.: Пенелопа очень самостоятельная женщина. За неё не нужно принимать решения.

Max: Вы оба очень занятые люди. Как же в своём столь плотном графике жизни вы вообще находите время друг для друга?

Т.К.: Мы, например, приезжаем друг к другу во время киносъёмок, что в настоящее время сделало нас любимыми клиентами авиакомпаний. Мне вообще нравиться, когда во время работы, рядом со мной находиться семья. Мои дети регулярно бывают на съёмках. Во время работы над Последним самураем они прилетали в Новую Зеландию.

Max: Вы уже говорите по-испански, на родном языке Пенелопы?

Т.К.: Пока только отдельные фразы. Но после курса японского языка на очереди стоит испанский. В лице Пенелопы я приобрёл самого лучшего учителя.

Max: В конце-концов Вам придётся понимать испанских родителей жены!

Т.К.: Это очень похоже на провокационный вопрос.

Max: Тогда поставим вопрос более чётко. Вы собираетесь после двух, закончившихся разводами браков, ещё раз жениться?

Т.К.: Я этого не исключаю. Брак - это прекрасно. Но в настоящее время, нет ни каких свадебных планов. Пенелопа прекрасная женщина. Я действительно люблю и ценю её. Нам очень хорошо друг с другом, и мы с ней едины во мнении, что мы можем наслаждаться друг другом и без брачного обязательства.

Max: Вы романтик?

Т.К.: Конечно. Я страстный романтик. Я охотно удивляю Пенелопу небольшими подарками, которые ей очень нравятся. Она любит красные розы, и я ей их по возможности дарю. Или я что-нибудь готовлю для неё. Могу спонтанно организовать пикник. Пенелопа абсолютно немеркантильна, и ей не нужны непременно дорогие подарки. Она намного больше радуется маленьким запискам с признаниями в любви, письмам или телефонным звонкам в точно угаданное время, когда она на другом конце света одиноко сидит в гостиничном номере.

Max: А каковы Ваши отношения с экс-супругой Николь Кидман?

Т.К.: Я люблю её как хорошего друга. У нас с ней замечательные отношения, и мы обязаны этим нашим детям Конору и Изабелль. Для Ник, как и для меня, дети имеют приоритетное значение. Наши планы мы подстраиваем под них. У наших детей очень интересная жизнь. Они побывали во многих уголках мира и достаточно многому научились. Я бы не отказался поменяться с ними образом жизни.

Max: Вы можете быть строгим отцом?

Т.К.: Редко. Я общаюсь с моими ребятами, не как с детьми, а как с взрослыми, и, прежде всего, отношусь к ним с большим уважением. Я спрашиваю их, о чём они думают, об их внутренних переживаниях. Всё это помогает мне лучше понять моих детей. Хотя я для них отец, а значит, в определённом смысле являюсь для них примером и ментором, но, всё же, я, прежде всего, для них друг.

Max: Как Вы объясняете им существование войн?

Т.К.: Так как мои дети уже с раннего возраста много путешествовали, они автоматически знакомились со всевозможными культурами и различиями между ними. Я старался научить их уважать эти различия, но в то же время, я рассказал им, что не всегда в истории человечества люди должным образом относились друг к другу. Недавно мы были с ними в музее Уважения в Лос Анжелесе. Это был трудный день. Ребята забросали меня вопросами о расовой дискриминации и о войнах. Я сказал, что войны, это не решение конфликтов. Только терпимость и общение народов друг с другом разрешают проблемы. А про себя я подумал: если бы мы больше знали о культуре различных народов и действительно пытались понять друг друга, то нам, родителям, не пришлось бы отвечать нашим детям на такие вопросы.

Перевод Беляковой Марины