Сон великой актрисы о великой трагедии

- В театральной школе всегда существуешь по горизонтали: я - партнер. И даже студенты боятся оторваться друг от друга, они существуют только в партнере, и поэтому друг от друга очень зависят. Уже в театре появляется треугольник. На репетиции: режиссер - партнер - ты. И от этого треугольника, от этих составляющихся углов и происходит что-то: или этот треугольник бывает равнобедренным, или кто-то свой угол тянет на себя. Когда играешь спектакль, этот треугольник растягивается: зрительный зал - ты - партнеры. И здесь тоже все зависит от качества составляющих. Зрительный зал тоже должен играть свою роль, включаться. Если он не включается, он может убить самый лучший спектакль. И также партнеры, они все неравные. Поэтому я в последние годы играю моноспектакли. Я устала немножко от натяжения неравноценных сторон этого треугольника. Я играю древнегреческие трагедии и "Гамлета", и играю их по вертикали, как играли древнегреческие актеры, которые существовали так: я актер и бог Дионисий. Поэтому я не завишу уже от зрительного зала, но иногда завишу от места, где играю. Очень часто площадки бывают разные. У меня в последнее время появился азарт осваивать эти площадки. И если говорить о треугольнике, то здесь он таков: я - площадка и тот перед которым я играю, т.е. Бог.

- Можно ли назвать площадкой древнегреческий амфитеатр с семью тысячами зрителей?

- Да, я играла в таком. Но, играла по-разному. Например, в Стамбуле есть такой собор знаменитый"Ай-София", а рядом с ним - "Ай Ирена", тоже большой собор закрытый. И они нам его открыли, что бы я там сыграла Медею. И когда мы стали репетировать, эхо многократно повторяло мою речь, я думала, о Боже, как я смогу играть?! Но когда пришли, зрители эхо немножко ушло, и мне приходилось иногда петь, тянуть гласные. И вот я играла на гласных, а за моей спиной горели сотни толстых свечей, в общем, нужно было играть и учитывать всю эту площадку. Это было очень интересно. Или, например, есть римский театр в Пуле, это на юге, в Сардинии. Это самый маленький римский театр человек 300 на 400 на берегу моря. Когда я вышла на сцену, мое платье было мокрое от морской пыли. И вот вечер, морская волна шуршит по гальке, огромная луна… И за моей спиной перед зрителями, где-то далеко маячит маяк, то зажигается, то гаснет. Эта вибрация космоса, звезды - блаженство…

- Слава Богу, что реализовалась ваша давнишняя мечта о Гамлете, который вы сегодня показываете в Москве…

- Это не совсем Гамлет, это называется "Гамлет-урок". Начинаем мы со сцены когда Гамлет встречает бродячих актеров. Поэтому выходит актриса, которая дает урок зрителям. Там все слова - из "Гамлета", но все немножко "перевернуто"... Я вызываю "зрителя" (молодого актера) и говорю: "Почитайте монолог о Приаме". И он читает на греческом языке этот монолог. Я его поправляю, что не надо махать руками и так далее. Дальше я говорю: "Покажите монолог на рапирах". Он у него не получается. Он тогда зло бросает: "А вы покажите сами этот монолог". И вот я начинаю показывать этот монолог и постепенно вхожу в роль, потому что неожиданно появляется призрак. Это сумасшествие, или внутренний взгляд, или действительно призрак. Сначала зритель не понимает, а потом роль закручивает эту актрису, и она становится Гамлетом.

- Кто-то написал, что это сон великой актрисы о великой трагедии.

- Это хорошая фраза, она мне нравится, может, стоит ее поставить в программку.