Реальная история банды "Чёрная кошка"

Пожалуй, самой известной бандой в СССР и на постсоветском пространстве была "Черная кошка". И в первую очередь — благодаря братьям Вайнерам и режиссеру Станиславу Говорухину. Первые написали книгу "Эра милосердия", а второй — снял по ней один из лучших советских детективов "Место встречи изменить нельзя".

Однако художественное произведение — это одно, а реальность — совершенно другое. Кроме того, прототипом банды, чьи дела были описаны в "Эре милосердия", стала " Банда высокого Блондина". Однако и здесь есть расхождения с действительностью: главарь банды Иван Митин вовсе не был горбатым, а наоборот, отличался высоким ростом.

Слухи о шайке воров, которые оставляли на дверях квартир перед ограблением своеобразную метку в виде рисунка черной кошки, появились в 1945–1946 годах. История в преступном мире кому-то показалось очень привлекательной и "чёрные кошки" плодились как грибы.

Как правило, речь шла о мелких группировках, размах деятельности которых и близко не приближался к тому, что описали братья Вайнеры. Нередко под знаком "Чёрной кошки" выступала уличная шпана.

Эдуард Хруцкий, по сценариям которого были поставлены такие фильмы, как "По данным уголовного розыска" и "Приступить к ликвидации", вспоминал, что в 1946 году сам оказался в составе подобной "банды".

Группа подростков решила попугать некоего гражданина, который безбедно жил в военные годы, пока отцы мальчишек сражались на фронте. Они сделали себе наколки чернилами, а в записке нарисовали черную кошку, после чего к "банде" и прилепилось это название". Милиционеры, поймав "мстителей", по словам Хруцкого, поступили с ними просто: "надавали по шеям и отпустили".

Слух о таинственной "Черной кошке" разнесся по Москве очень быстро, превратившись в настоящий "бренд". Пользуясь громкой славой несуществующей банды, московские малолетки совершали мелкие кражи, хулиганили, запугивали горожан. Прикрывались "Кошкой" и так называемые "гастролеры" — заезжие воришки.

Но в основе сюжета братьев Вайнеров лежит история не таких горе-грабителей, а настоящих преступников, забиравших не только деньги и ценности, но и человеческие жизни. Банда, о которой идёт речь, действовала в 1950–1953 годах.

1 февраля 1950 года в Химках старший оперуполномоченный Кочкин и местный участковый В. Филин совершали обход территории. Зайдя в продуктовый магазин, они обратили внимание на молодого человека, который препирался с продавщицей. Женщине он представился сотрудником милиции в штатском, однако той субъект показался подозрительным. Двое друзей молодого человека курили на крыльце.

Когда сотрудники милиции попытались проверить документы, один из неизвестных выхватил пистолет и открыл огонь. Оперуполномоченный Кочкин стал первой жертвой банды, которая в течение трёх лет терроризировала Москву и окрестности.

Убийство милиционера было событием из ряда вон выходящим, и сотрудники правоохранительных органов вели активный розыск преступников. Бандиты, впрочем, напомнили о себе сами: 26 марта 1950 года трое ворвались в промтоварный магазин Тимирязевского района, представившись …чекистами.

"Сотрудники МГБ", пользуясь замешательством продавцов и посетителей, загнали всех в подсобку и заперли магазин на навесной замок. Добычей преступников стали 68 тысяч рублей.

Полгода оперативники сбивали ноги в поисках бандитов, но тщетно. Те, как потом оказалось, получив крупный куш, затаились. Осенью, потратив деньги, они снова вышли на охоту. 16 ноября 1950 года был ограблен промтоварный магазин пароходства Канала имени Москвы (похищено более 24 тысяч рублей), 10 декабря — магазин на улице Кутузовская Cлобода (похищено 62 тысячи рублей).

11 марта 1951 года преступники совершили налёт на ресторан "Голубой Дунай". Будучи абсолютно уверенными в собственной неуязвимости, бандиты сначала выпивали за столиком, а затем с пистолетом двинулись к кассиру.

Младший лейтенант милиции Михаил Бирюков в тот день находился в ресторане с женой. Несмотря на это, помня о служебном долге, он вступил в схватку с бандитами. Офицер погиб от пуль преступников. Ещё одной жертвой стал рабочий, сидевший за одним из столиков: в него попала одна из пуль, предназначавшихся милиционеру. В ресторане поднялась паника, и ограбление было сорвано. Убегая, бандиты ранили ещё двух человек.

Неудача преступников только разозлила. 27 марта 1951 года они совершили налёт на Кунцевский торг. Директор магазина Карп Антонов вступил в рукопашную схватку с главарём банды и был убит.

Ситуация была чрезвычайной. Последнее нападение произошло всего в нескольких километрах от "Ближней дачи" Сталина. Лучшие силы милиции и Министерства госбезопасности "трясли" криминалитет, требуя выдать вконец обнаглевших налётчиков, но "авторитеты" клялись, что ничего не знают.

Слухи, ходившие по Москве, преувеличивали преступления бандитов десятикратно. Легенда о "Чёрной кошке" теперь твёрдо ассоциировалась именно с ними.

Бандиты вели себя всё более вызывающе. Усиленный патруль милиции наткнулся на них в станционном буфете на станции Удельная. У одного из подозрительных мужчин заметили пистолет.

Задерживать бандитов в зале милиционеры не решились: кругом было полно посторонних людей, которые могли погибнуть. Бандиты же, выйдя на улицу и бросившись к лесу, завязали с милиционерами настоящую перестрелку. Победа осталась за налётчиками: им снова удалось скрыться.

Глава Московского горкома партии Никита Хрущёв метал громы и молнии в адрес правоохранителей. Он всерьёз опасался за свою карьеру: с Никиты Сергеевича вполне могли спросить за разгул преступности в столице "первого в мире государства рабочих и крестьян".

Но не помогало ничего: ни угрозы, ни привлечение новых сил. В августе 1952 года при налёте на чайную на станции Снегири бандиты убили сторожа Краева, который попытался оказать им сопротивление. В сентябре того же года преступники нападают на палатку "Пиво-воды" на платформе Ленинградская. Защитить женщину-продавщицу попытался один из посетителей. Мужчину застрелили.

1 ноября 1952 года при налёте на магазин в районе Ботанического сада бандиты ранили продавщицу. Когда они уже покинули место преступления, на них обратил внимание лейтенант милиции. Об ограблении он ничего не знал, но решил проверить документы у подозрительных граждан. Сотрудник милиции получил смертельное ранение.

Митин теперь редко уезжал из Красногорска без пистолета в кармане, даже когда ездил к отцу, работавшему в лесничестве в Кратове. В этот день, не застав его на месте, он сошёл на станции Удельная вместе с Агеевым и Аверченковым, чтобы купить выпивку в станционном буфете.

В связи с усилениям охраны поездов и для поддержания правопорядка теперь на станциях нередко видели сотрудников милиции. Однако трое бандитов заметили их только тогда, когда уже устроились за столиком. Агеев занервничал: слишком много вокруг милиционеров! Однако Митин на слова подельника не отреагировал продолжая спокойно пить дальше.

Вечер был жаркий. На нём были брюки и летняя рубашка, и пистолет ТТ ясно очертился в его кармане. Спокойствие Митина было почти вызывающим. Милиционеры поняли, что дело принимает опасный оборот. Агеев пытался уйти и тянул за собой Митина.

Милиционеры отметили подозрительную компанию, но не хотели подвергать опасности окружающих и не задержали преступников внутри ресторана. Они смотрели, как Митин и Агеев спокойно прошли мимо. Выйдя на перрон, Митин быстро спрыгнул на железнодорожный путь и свернул в сторону леса…

Вот тут милиционеры попытались его остановить. Митин выхватил пистолет, и развернулась настоящая перестрелка. Однако и в этот раз всем троим удалось бежать. МУР снова потерпел поражение.

Вскоре после этих событий Агеев с безупречной характеристикой поступил в Военно-морское минно-торпедное авиационное училище в г. Николаеве. Бандитская вакансия оказалась свободна. Но ненадолго. Митин привёл на дело двадцатичетырёхлетнего Николаенко, неприкаянного после тюремной отсидки.

В августе 1952-го банда ворвалась в чайную на станции Снегири. Чайная только звучит невинно. В те времена в столовых не подавали горячительные напитки, а в чайных можно было купить алкоголь, поэтому касса работала бойко. Когда высокая тёмная фигура Митина загородила вход и раздался резкий крик: "На пол!", от неожиданности и ужаса все словно оцепенели. Митин обнажил оружие и в считаные секунды принудил всех повиноваться. Но сторож H. Краев бросился в подсобку и сорвал со стены ружьё. Митин выстрелил. Краев скончался в тот же день в больнице.

В кассе было около четырёх тысяч. Для многих — целое состояние. Для "митинцев" — риск впустую. Через месяц Лукин и Митин поехали на электропоезде в Москву, чтобы выбрать новую точку для ограбления. Подходящий объект скоро появился — палатка "Пиво-Воды" на платформе Ленинградская.

Встретившись на пустынном перроне, все трое вошли в здание палатки. Аверченков запер с внутренней стороны дверь и остался у входа, а Лукин потребовал у кассирши выручку и, рванув к себе её собственный кожаный чемоданчик, бросил туда деньги.

Посетитель за ближайшим столиком поднялся и попытался помешать ограблению, однако выстрел заставил его замолчать.

Митин выбежал с Лукиным на перрон и в последнюю минуту вскочил в отъезжающий поезд. Сойдя на следующей станции, они прошли по мосту через Сходню. Размахнувшись, Лукин выбросил сумку, чтобы не оставлять улику, в реку.

В январе 1953 года бандиты совершили налёт на сберкассу в Мытищах. Их добычей стали 30 тысяч рублей. Но в момент ограбления произошло то, что позволило получить первую ниточку, ведущую к неуловимой банде.

Сотрудница сберкассы успела нажать "тревожную кнопку", и в сберкассе раздался телефонный звонок. Растерявшийся грабитель схватил трубку.

"Это сберкасса?", — спросил звонивший. "Нет, стадион", — ответил налётчик, прервав звонок.

Звонил в сберкассу дежурный по отделению милиции. На этот короткий диалог обратил внимание сотрудник МУРа, настоящая легенда угрозыска Владимир Арапов. Именно он и стал впоследствии прототипом Владимира Шарапова.

А тогда Арапов насторожился: а почему, собственно, бандит упомянул стадион? Он сказал первое, что пришло в голову, но почему он вспомнил именно о стадионе? Проанализировав на карте места ограблений, сыщик обнаружил, что многие из них совершены неподалёку от спортивных арен. Бандитов описывали как молодых людей спортивного вида. Получается, преступники могли вообще не иметь отношения к криминалу, а быть спортсменами?

В 1950-х годах такое не укладывалось в голове. Спортсмены в СССР считались образцами для подражания, а тут такое…

Оперативникам был отдан приказ начать проверку спортивных обществ, обращать внимание на всё необычное, что происходит у стадионов.

Вскоре необычное ЧП произошло у стадиона в Красногорске. Некий молодой человек выкупил у продавщицы бочку с пивом и угощал всех желающих. Среди счастливчиков оказался и Владимир Арапов, который запомнил "богача" и начал проверку.

Как выяснилось, пивом угощал студент МАИ Вячеслав Лукин, отличник, спортсмен и комсомольский активист. Сопровождавшие его друзья оказались рабочими с оборонных заводов Красногорска, комсомольцами и ударниками труда.

Но Арапов чувствовал, что на этот раз напал на верный след. Выяснилось, что накануне ограбления сберкассы в Мытищах Лукин действительно был на местном стадионе.

Главная проблема для сыщиков была в том, что они изначально искали не там и не тех. Московские преступники с самого начала следствия как один "шли в отказ" и открещивались от связи с "митинцами".

Как оказалось, нашумевшая банда состояла сплошь из передовиков производства и людей далеких от криминальных "малин" и воровского круга. В общей сложности в банду входили 12 человек. Большинство из них проживали в Красногорске и работали на местном заводе.

Главарь банды, Иван Митин, был мастером смены оборонного завода № 34. Интересно, что на момент поимки, Митин был представлен к высокой правительственной награде — ордену Трудового Красного Знамени. 8 из 11 членов банды также работали на этом заводе, двое были курсантами престижных военных училищ.

Среди "митинцев" был и стахановец, работник "пятисотого" завода, член партии — Петр Болотов.

В каком-то смысле, связующим звеном подельников действительно стал спорт. Красногорск после войны был одной из лучших спортивных подмосковных баз, здесь были сильные команды по волейболу, футболу, хоккею с мячом и легкой атлетике. Первым местом сбора "митинцев" был красногорский стадион "Зенит".

Митин установил в банде жесточайшую дисциплину, запрещал любую браваду, отвергал контакты с "классическими" бандитами. И всё-таки схема Митина дала сбой: бочка пива у стадиона в Красногорске привела налётчиков к краху.

На рассвете 14 февраля 1953 года в дом Ивана Митина ворвались оперативники. Задержанный главарь вёл себя спокойно, в ходе следствия давал подробные показания, не надеясь при этом на сохранение жизни. Ударник труда отлично понимал: за то, что он совершил, может быть только одно наказание.

Когда все члены банды были арестованы, и отчет о расследовании лёг на стол высших советских руководителей, вожди пришли в ужас. Восемь членов банды были работниками оборонного завода, сплошь ударниками и спортсменами, уже упоминавшийся Лукин учился в МАИ, а ещё двое и вовсе на момент разгрома банды являлись курсантами военных училищ.

Курсанта Николаевского военно-морского минно-торпедного авиационного училища Агеева, который до поступления был подельником Митина, участником ограблений и убийств, пришлось арестовывать с особым ордером, выданным военной прокуратурой.

На счету банды было 28 разбойных нападений, 11 убийств, 18 раненых. За время своей преступной деятельности бандиты награбили более 300 тысяч рублей.

Суд приговорил к смертной казни Ивана Митина и одного из его подельников Александра Самарина, который, как и главарь, принимал непосредственное участие в убийствах. Остальные члены банды были осуждены на срок от 10 до 25 лет.

Студент Лукин получил 25 лет, отбыл их полностью, и через год после освобождения умер от туберкулёза. Его отец не перенес позора, сошёл с ума и вскоре скончался в психиатрической больнице. Члены банды Митина сломали жизнь не только жертвам, но и своим близким.

В истории банды Ивана Митина нет романтики: это история об "оборотнях", которые при свете дня были образцовыми гражданами, а в своей второй ипостаси превращались в безжалостных душегубов. Это история о том, как низко может пасть человек.