Кто ответит за гибель российских сирот?

Гибель в США очередного приёмного ребёнка из России по-настоящему потрясла наших граждан. 2 марта этого года все неравнодушные к этой проблеме выйдут на Марш в защиту детей, чтобы потребовать вернуть младшего брата погибшего мальчика на Родину.

В ближайшее время в интернете начнет работу сайт "Белая книга жертв иностранных усыновлений" (VictimChild.ru). Главным редактором сайта стала координатор международного общественного движения "Русские матери" Ирина Бергсет. Она сама не понаслышке знакома с проблемой насилия над детьми. Норвежский суд лишил Ирину права общаться с младшим сыном, передав опеку над мальчиком ее бывшему мужу Курту Бергсету. Его она обвиняет в насилии над ребенком, но власти Норвегии ничего криминального не усматривают.

Все уже знают о страшной трагедии с трёхлетним Максимом Кузьминым, случившейся практически сразу после принятия "закона Димы Яковлева". Но страшно не только то, что произошло, но и то, что в приёмной семье остаётся и младший брат Максима, дальнейшая судьба которого вызывает тревогу.

В этой связи 2 марта в Москве пройдёт Марш в защиту детей, участники которого собирают подписи под обращением к президенту России с просьбой посодействовать возвращению Кирилла Кузьмина на Родину и приостановить международное усыновление всех российских детей до окончания расследования и вынесения судебного решения по делу об убийстве Максима Кузьмина.

Стоит отметить, что сторонники американского усыновления российских детей сейчас активно пытаются сорвать предстоящий марш. Активистами либеральных движений (их напомним, в прошлом уличили в финансовых связях с грузинским политиком Гиви Таргомадзе), распространяются слухи о "заказном" характере мероприятия. Дескать, за ним стоят "нашисты".

Максим Кузьмин стал уже двадцатым по счёту ребенком, погибшим в результате действия или бездействия своих новых американских родителей. И это не считая других детей, оставшихся в живых, но жизнь которых на новой Родине оказалась вовсе не такой уж счастливой, как предполагалось.

Не секрет (и тому есть немало подтверждений), что приемные дети в американских семьях нередко становятся "подопытными кроликами", на которых фармацевтические компании испытывают новые лекарства. Так, того же Максима, как выяснилось, его американская мать долгое время кормила мальчика сильными психотропными препаратами, ссылаясь на то, что у него было психическое заболевание. В Печорском доме ребенка, где ранее воспитывался Максим, утверждают, что у мальчика был порок сердца, но не было никаких отклонений в психическом и умственном развитии, или иных заболеваний, при которых необходимо давать психотропные препараты. Но дело даже не в этом.

Максиму Кузьмину давали ему лекарство под названием риспердал - мощное антипсихотическое и антигаллюцинаторное средство, которое прописывают при острых маниакальных приступах у пациентов, страдающих шизофренией. Зачем? Этот вопрос, конечно, стоит адресовать непосредственно приемной матери. Но можно предположить два варианта. Первый, совершенно изуверский: родители мальчика заключили негласное соглашение на проведение эксперимента с той или иной фармацевтической компанией, интересующейся действием препарата. Второй, более реальный, но не менее чудовищный: американцы сами стали жертвой советов психологов, рекомендующих давать детям психотропные лекарства, чтобы... облегчить их адаптацию.

Это кстати, происходит не только с российскими сиротами. Широко известен случай, когда пара лесбиянок кормила приёмного 11-летнего малыша препаратами, блокирующими гормоны и задерживающими половое развитие, чтобы у мальчика было "больше времени решить, хочет ли он сменить пол".

Но это, скорее, экзотика. В большинстве случаев новые родители пичкают детей таблетками, следуя рекомендациям врачей. Причём пичкают совершенно бездумно и бессистемно, давая порой сразу по нескольку видов психотропных препаратов одновременно. Возможно, что они тем самым действительно исходят из лучших побуждений, но фармацевты, проводящую соответствующую пропагандистскую кампанию, извлекают из этого совершенно конкретную прибыль.

Изменить эту ситуацию никто из нас не в силах. Возможно, более действенным окажется давление со стороны всего мирового сообщества. Но что касается России, то наши законодатели имеют все необходимые рычаги, чтобы по максимуму исключить повторения подобных случаев, которые применительно к США стали уже системой.

Проблема, конечно, не только в США. Аналогичные случаи с российскими сиротами могут произойти где угодно: во Франции, Италии, Германии... Так что требование представителей российских общественных организаций в принципе приостановить практику международного усыновления детей из нашей страны представляется мерой вполне логичной. Хотя и вынужденной.

Махать кулаками после драки считается как минимум неприличным занятием. Но что делать, если выясняется, что российские чиновники, заключая с США соглашение об усыновлении, сознательно или по неведению упустили весьма важное обстоятельство, касающееся контроля представителей Российской Федерации за положением своих граждан, то бишь детей, на территории США.

В частности, вступившее в силу лишь в ноябре прошлого года российско-американское соглашение о сотрудничестве в области международного усыновления безусловно решало определённые вопросы, касающиеся и условий усыновления российских сирот, которых, к примеру, запрещалось усыновлять однополым парам, а передача ребенка на усыновление в другое государство рассматривалось только в том случае, если на родине для него невозможно найти подходящую семью. Соглашение обязывало американскую сторону предоставлять российским консульским работникам возможность беспрепятственного посещения несовершеннолетних граждан РФ в приемных американских семьях.

Однако последнее обстоятельство на практике оказалось совершенно нереализуемым, поскольку действие соглашения с федеральным центром нивелировалось в отдельных штатах, законодательство которых имело свои отличительные и, что самое главное, приоритетные особенности. Касающиеся как внешнего контроля за воспитанием детей в приёмных семьях, так и ответственностью родителей за преступления перед детьми.

Что, собственно, и происходит сейчас в США с двухлетним Кириллом Кузьминым, который остаётся со своей приёмной матерью, де-факто являющейся убийцей его родного брата. При этом Департамент по защите детей штата Техас в принципе отвергает возможность иного исхода событий. "Мы - учреждение штата Техас, которое действует согласно законам штата Техас, и мы не задействованы в чем-либо, кроме как в устройстве ребенка на территории Техаса. Обычно, когда процесс усыновления завершен, его родители обретают легальный статус", - цитирует слова представителя американского департамента РИА Новости.

Нет надежды и на американский суд, который и ранее оправдывал родителей за непредумышленное убийство детей (если, конечно, оставление ребёнка на несколько часов в раскалённом салоне автомобиля может считаться смягчающим обстоятельством), и вряд ли, как считают, юристы, пойдёт на лишение Лоры Шатто (приёмной матери братьев Кузьминых) родительских прав.

Тем не менее, биологическая мать Кирилла Кузьмина Юлия сейчас собирает документы на восстановление родительских прав, чтобы добиться возвращения Кирилла.

Актер Валентин Гафт считает, что вопрос это сложный, но требовать она может, потому что мать. "Это очень сложный вопрос. Всем миром этим заниматься нужно. И это хорошо, что этим занимаются. Но надо, чтобы всем было хорошо. А это очень трудно сделать. Встать на позицию матери это очень трудная вещь, но надо очень нежно и трогательно внимательно к этому относиться", - подчеркнул актер.

Член Академии российской словесности Виктор Линник полагает, что Юлия Кузьмина имеет права требовать возвращения сына на Родину. "Смерть одного ребенка могла как-то перестроить ее сознание, отношение ко всему этому. Поэтому да, думаю может (требовать возвращения)", - сказал он.

Комментируя сообщения о якобы склонности Кузьминой к злоупотреблению алкоголем и историю со снятием с поезда, Виктор Линник сказал, что необходима перепроверка и не исключил, что имела место провокация.