Мабел ван Оранж: принцесса один день в году

Прежде чем войти в королевскую семью, принцесса Мабел ван Оранж сделала успешную карьеру эксперта по защите прав человека. Девушка всегда восхищалась королевой Нидерландов Беатрикс, но даже представить не могла, что однажды станет ее невесткой. И что ради нее принц Фрисо Оранж-Нассау пожертвует местом в очереди на престол. Что это - красивая сказка про современную Золушку? На такой вопрос может ответить только сама 42-летняя принцесса и графиня. Что она и сделала в откровенном интервью NewsInfo.

- Чем вы занимались до того, как встретили принца Фрисо ван Оранж-Нассау?

- Я жила в Брюсселе и работала проректором Открытого социального университета по вопросам демократии и прав человека, принимала активное участие в создании Международного криминального суда, сыграла ключевую роль в развитии подразделения международной коалиции "Обнародуйте свои расходы" (Publish what you Pay) , в рамках которой возникло подразделение по прозрачности и подотчетности расходов нефтяных, газовых и угольных компаний. А Фрисо - на тот момент второй в семье претендент на королевский трон Нидерландов - работал тогда ведущим финансистом в Goldman Sachs в Лондоне. Так мы познакомились...

- Всем известно, что принц сделал вам предложение, не посоветовавшись предварительно с членами парламента Нидерландов, поэтому ваша семья была лишена королевского титула и права наследования престола... Вы были к этому готовы?

- Ваше свадебное платье от Viktor&Rolf произвело настоящий фурор. После замужества все пророчили вам карьеру в модной индустрии Нидерландов и Европы. Но не получилось ли при этом, что вас стали воспринимать исключительно как жену принца?

- Это, конечно, приятно слышать. Но я все же больше известна своей работой в сфере защиты прав человека. И те люди, с которыми я сотрудничаю, даже представления не имеют о том, как я выглядела в день своего бракосочетания. Мне свойственна самокритичность: я прекрасно осознаю, сколько времени и сил приходится тратить на работу и воспитание детей, поэтому отдаю себе отчет и в том, что собственно личного времени у меня очень мало. Им приходится жертвовать, поэтому мне очень приятно, что особые моменты моей личной жизни остаются в памяти многих людей. Это очень мило.

- Вы изучали экономику и политику в университете Амстердама, стажировались в Министерстве иностранных дел, в совершенстве владеете голландским, английским, испанским и французским языками, работаете в общественной организации CEO of Elders, созданной совместно с Нельсоном Манделой, Кофи Аннаном и архиепископом Десмондом Туту. Активно выступаете на международной арене за справедливость и борьбу с бизнес-коррупцией. Такая активность как-то не вяжется с обывательскими представлениями о жизни принцессы...

- Возможно, многие ждут от меня несколько иной миссии - быть этакой посланницей моды, но я считаю, что мой профессиональный долг заключается в наблюдении за политиками, религиозными деятелями и представителями королевского двора, чьи резюме и послужные списки лежат у меня на столе. Если они недобросовестны, то я должна вывести их на чистую воду. Меня часто спрашивают, не боюсь ли я работать в столь опасной сфере? Отвечаю - нет. Несмотря на перечень высокопоставленных лиц, с которыми мне приходится сталкиваться по работе, в своей профессиональной деятельности я беспристрастна. Беспокоюсь, даже бессонницей мучаюсь я из-за простых рабочих, которые без конца борются против социальной несправедливости.

- Как у вас сложилась такая активная жизненная позиция?

- Я работаю уже 17 лет, это как жизнь в браке. Не все и не всегда получается так, как я себе представляю или задумываю. Главное - анализировать каждый шаг, поступок и действие, помогать людям, быть внимательной к нуждам народа.

- Глядя на ваш лондонский офис, трудно предположить, что там располагается серьезная организация, где важнейшие вопросы решает сама принцесса Нидерландов...

- Он находится в районе Hammersmith, на западе Лондона. Неплохое место, на мой взгляд. Знаете, меня больше беспокоят проблемы, из-за которых я нахожусь в офисе, нежели его интерьер и экстерьер. Мы можем себе позволить более роскошное помещение, просто оно нам не нужно. Здесь мы решаем глобальные задачи - например, как помочь людям, а не как бы принять партнеров за чашечкой кофе на дорогущем кожаном диване. На нем дома насидятся, я так считаю. Точно так же могу сказать и про себя: на работу я одеваюсь в официально-деловом и офисном стиле, без всяких изысков, для которых найдутся время и повод вне профессиональных встреч.

- Когда вы осознали в себе это стремление верой и правдой служить людям?

- Я думаю, все оно идет из моего детства. В семь-восемь лет я была довольно религиозной девочкой, заинтригованной чтением Библии и содержащейся в ней мудростью. Хотя родилась я в семье среднего достатка, с ранних лет меня привлекала миссионерская идея. Мне хотелось помогать людям улучшать их образ и уровень жизни. У моих родителей не было знакомых миссионеров, но я четко знала, чем займусь, когда вырасту: буду помогать бедным получить образование и обеспечить свои семьи достойным медицинским обслуживанием. Конечно, это были максималистские мечты... Сейчас я несколько иначе смотрю на многие вещи. Главное - расширять границы прав и возможностей обычных людей. Нет ничего невозможного для человека, который готов воспользоваться данными ему привилегиями. Но самое главное: во многом стать такой, какая я есть, мне помог отец.

- Расскажите о нем...

- Папа умер, когда мне исполнилось девять лет. Совершенно неожиданно - несчастный случай во время катания на лыжах. Ему было всего 33 года. Для меня это был колоссальный удар: мир перевернулся, и я поняла, насколько хрупка жизнь. Мой отец был очень интеллигентным человеком, выходцем из простой и малообеспеченной семьи, который использовал малейшую возможность для того, чтобы учиться, читать, заниматься саморазвитием и самообразованием, а потом применить свои умения в жизни. Он ушел так рано и столько не успел сделать... Мне кажется, что мой долг - продолжить его незавершенную миссию. Отец большую часть времени проводил в Латинской Америке. Изучение испанского языка помогло мне постичь его мир.

- И работа помогает вам чувствовать, будто он рядом?

- Безусловно, он помогает мне и поддерживает во всем. Я знаю это, вспоминаю своего отца только с любовью, теплотой и улыбкой.

- Мабел, вы себя считаете феминисткой?

- Возможно. Я очень заинтересована в равенстве мужчин и женщин. Сами посудите: росла на стыке двадцатого и двадцать первого веков в таком маленьком государстве, как Нидерланды. Возможно, не на всех нас распространялось равенство. Но сколько себя помню, лично я редко испытывала ограничения в женских правах. Хотя сегодня это весьма острая проблема - именно в гендерной сфере творится большая часть социальной несправедливости, особенно в серьезном бизнесе.

- Как часто вы бываете в Голландии?

- Только раз в году, в конце апреля - на День королевы Нидерландов. В этот праздник все родственники собираются вместе, чтобы поздравить Ее Величество, поприветствовать многотысячную голландскую аудиторию. В Голландии меня ждут как принцессу ван Оранж, и ею я чувствую себя лишь один день. А наутро уже улетаю в Лондон работать. Там я менее узнаваемый персонаж, меня знают исключительно по моей общественной работе, но статус активиста по борьбе за права человека мне ближе любого титула королевской семьи. Я часто бываю в Газе, в самой большой тюрьме в мире, где находятся полмиллиона палестинских заключенных. И знаете, они мне как родственные души, судьба каждого из них мне небезразлична.

- Вы очень редко говорите о себе как о женщине - все чаще о работе. Как вы можете саму себя охарактеризовать?

- Однажды в одном ресторане я встретила женщину. Очень красивую. Возможно, даже самую красивую из всех, кого я прежде видела. Ей было около пятидесяти лет. Я не знаю, кто она и чем занимается. Но у нее были невероятно глубокие глаза... Глаза, полные жизни. Надеюсь, я буду примерно такой же в ее возрасте - с мудрым взглядом и искоркой в глазах. Я очень люблю и ценю жизнь и твердо знаю, сколько еще полезного и нужного мне предстоит сделать.