Чем мы обязаны дедушке Фрейду?..

В психоаналитическом сообществе обиходное прозвище у него было «дедушка». Как и многие психотерапевты позже, он очень завышал успехи своей терапевтической деятельности. Многочисленные свидетельства не вызывают сомнений. Знаменитый пациент Зигмунда Фрейда, "Человек-волк", на склоне лет рассказал: ни сами описания терапии, ни сводка всей информации о больном, не соответствовали действительности. Есть много подобных историй, ставящих под сомнение добросовестность основателя психоанализа, а также многих его последователей.

Сам Зигмунд Фрейд был относительно порядочным в отношениях с клиентами, однако скрывал множество нарушений профессиональной этики своих коллег. История К.Г. Юнга и Сабины Шпильрейн - первый крупный случай сокрытия факта совращения пациентки, лишь одна в большом ряду подобных дел. Ранняя история психоанализа — история тоталитарной секты, переполненная мрачными сюжетами: самоубийства и прелюбодеяния, интриги и надрывы.

Формируя профессиональное сообщество, дедушка-Фрейд далеко не всегда вел себя достойно. Различие в научных взглядах было для него серьезным поводом для личного разрыва. Возле себя он терпел лишь преданных лично ему и его идеям. Это привело к расколу среди психоаналитиков и основанию множества новых методов. А основатели их во многом воспроизводили нормы поведения Фрейда. Можно выдвинуть еще много упреков в адрес создателя психоанализа. Но чем мы ему все-таки обязаны?

Основная историческая заслуга Фрейда — создание базисной опорной структуры для всего психотерапевтического знания. По сей день, большинство проблем, обсуждающихся среди психоаналитиков, были четко сформулированы в классическом психоанализе Фрейда. Кроме того, большая часть фрейдистской терминологии была принята и научным сообществом, и за его пределами, войдя в современную научную, а частью и обиходную речь. Нам не обойтись без "проекций" и "сублимаций", "комплексов" и "либидо"... Не важно, что многие концепты введены не самим Фрейдом, но благодаря отстроенному им интеллектуальному пространству они стали крайне востребованными.

Фрейд — один из отцов современной семиотики. Задолго до того, как Ш. Балли и А. Сеше опубликовали "Курс общей лингвистики" Ф. де Соссюра (1916), он в своей работе "Толкование сновидений" (1899) объяснил различие между явным и скрытым содержанием снов. Фрейдом исследованы клинические симптомы, сновидения, оговорки и описки, воспетые в "Психопатологии обыденной жизни". Например, подавление желания приводит к состоянию транса, соответствующих сновидений, невротической слабости, бытовой рассеянности. Прорывая "место наименьшего сопротивления" (во сне), желание является нам в измененном виде, требующим расшифровки. В этом суть самого важного открытия Фрейда.

Расшифровать — значит соотнести означающее с означаемым. Фрейд сильно сузил зону поиска означаемого, и сделал ее весьма привлекательной. Он отделил влечение от намерения. Для любого другого это значило бы, что его жизнь в науке удалась. Для Фрейда это лишь малая часть огромного научного деяния.

Есть представление: чем больше мы спускаемся к первоистокам, тем больше сталкиваемся с явлениями, проясняющими суть и закономерности сегодняшних процессов. Чем первичнее феномен, тем он важнее для нас. Чем более он отодвинут в прошлое, тем сильнее влияет на настоящее. Существует археологическая метафора: терапия подобна раскопкам древних цивилизаций.

Смысл длительной и трудоемкой терапевтической процедуры— возвращение в мир раннего детства, поиск первопричин, коренящихся, по замыслу аналитика, именно там. Впечатления, травмы, влечения, испытанные у истоков, накладывают отпечаток на всю последующую жизнь. И заслуга за это представление возложена на классический психоанализ.

Именно благодаря Фрейду, появился своеобразный дискурс, полный психологических тонкостей, оккупирующий огромный пласт переживаний, не замечавшихся ранее. Прошлое увидели как огромный массив смутных воспоминаний. Жизнь души в целом обрела иной статус — стала богатой, масштабной, очень значительной самой по себе и впервые стала объектом научного исследования. Благополучие психики стало самостоятельной ценностью, требующей заботы, причем стало ясно, как этого добиться.

Ведущая тема Фрейда — сексуальность — негативно сказалась на своеобразии профессионального сообщества в психотерапевтическом мире. Благодаря ей, психоанализ стал скандальным явлением культуры. Уровень этой скандальности превосходил все, что было до него. Никакая научная доктрина, даже дарвинизм, не приводила к столь мощной консервативной ответной реакции.

Атмосфера враждебности вокруг раннего психоанализа имела и еще один любопытный аспект. Во всех известных биографиях Фрейда (Эрнеста Джонса, Джона Розена, Пола Ферриса) обсуждается еврейский вопрос. Известно, что, кроме Дедушки, большинство психоаналитиков первого призыва были евреями. Не один Фрейд был убежден, что еврейское происхождение психоанализа создало ему дополнительные трудности. Массированная и длительная агрессия, которой подвергся психоанализ, привела и к обратной реакции: первые психоаналитики сомкнули ряды, сформировав нечто вроде тоталитарной секты. Перед лицом внешней агрессии, реальной или преувеличенной, психоаналитическое сообщество объединилось в жесткую структуру с твердым этическим и дисциплинарным кодексом, беспощадную к диссидентам. Эти два фактора — "сексуальное" и "национальное" — и явились главной отличительной чертой психотерапевтического сообщества.

С 60-х годов XIX века после публикации книги Ч. Ломброзо "Гениальность и помешательство" психиатры обратили взоры к искусству и культуре. На рубеже ХIХ — XX веков в патографию пришли психоаналитики. Фрейд обратил внимание на соответствие между невротическими расстройствами и образным строем художественного произведения. Психоаналитическая патография обыгрывала структуры семейных отношений и сюжетов ряда литературных творений. То, что в 1910 году было названо "Эдипов комплекс" (психоаналитическое представление об особенностях эмоциональных отношений ребенка в возрасте 3-4 лет со своими родителями; эти отношения якобы характеризуются ненавистью и ревностью к родителю того же пола и любовными стремлениями к родителю противоположного пола.), обнаружилось не только в пьесе "Царь Эдип" Софокла, но и в "Гамлете", "Братьях Карамазовых". Хлынул поток литературы психоаналитического направления. Сам Фрейд не терял интереса к патографическим исследованиям до конца дней.

Душевное здоровье стало важнейшим фактором политики в обществе. Фрейд вообще сделал понятной связь жизни в целом и душевного здоровья в частности. Как бы однобоко он ни толковал отношения, влияние жизни на психику первым исследовал именно он.

На сегодняшний день положение психотерапии в мире вызывает восхищение. Тысячи специалистов трудятся на ниве психологической помощи людям во всех цивилизованных странах. Возможность получить такую помощь есть не только у жителей "постиндустриальных" государств, но и там, где раньше о таком и не мечтали. Для тысяч молодых честолюбивых специалистов эта профессия — желанная цель. Карьера практического психолога для выпускника психологического факультета сегодня куда привлекательнее исследовательской работы.

Психотерапевт — "сверхэксперт", герой ток-шоу, советник при власти и деньгах. Князь и купец зовут его в свои чертоги куда охотнее, чем философа или филолога. И никто иной, как Зигмунд Фрейд сделал мощный, многое определивший, шаг к созданию сегодняшней психоиндустрии и рынка психологических услуг.

Везде, где только мог, Фрейд подчеркивал: психоанализ не только терапевтический, но и исследовательский метод. Терапия и исследование совмещались до недавнего времени, пока под давлением бюрократических инстанций психоанализ сам не стал объектом исследований, количественных и качественных.

Психотерапия вообще и психоанализ, в частности — в поле напряжения между двумя полюсами. Психотерапия не может обосновать себя как естественнонаучная дисциплина: уникальность любой терапевтической ситуации под влиянием многих факторов не умещается в традиционные рамки исследования. Здесь невозможна ситуация "экспериментальной воспроизводимости". С другой стороны, психотерапия работает в режиме дисциплин, где нужно соответствие критериям полезности, эффективности, отчетности. Это и определяет своеобразие и противоречия в психотерапии как в теории, так и на практике.

Количество прорывов, совершенных Фрейдом, открытий, сделанных им, концептов, им произведенных — деяние огромного масштаба. Едва ли найдется иной основатель фундаментальной науки, сделавший в ней так много, что его последователям остается лишь уточнять и редактировать. Можно сколько угодно отыскивать просчеты в его концептуальных стратегиях, перегибы в практике, но мы всегда будем сидеть на берегу этого огромного озера мысли, не переставая черпать оттуда идеи, подсказки, импульсы, вызовы...

Подготовила Лидия Минина