Хаос, предсказанный Нострадамусом

Все аналитики едины в том, что после 11 сентября 2001 г. США обязаны были решительно действовать по обеспечению безопасности своей страны. И многие эти действия были поддержаны мировым сообществом. Но во что в итоге за пятилетие превратилась эта «война»? Какова ее эффективность?

В своем обращении к стране 11 сентября 2006 г. Президент США Дж. Буш сказал: «В мире стало безопаснее, поскольку Саддам Хусейн больше не у власти» и еще «Мы снесли стену, которая не позволяла правоохранительным органам и разведке обмениваться информацией». Кроме того, он заявил, что «война с этим противником – это не просто военный конфликт. Это решающая идеологическая битва XXI-го века и призвание нашего поколения» и «в начале нынешнего нового столетия Америка ждет того дня, когда люди на Ближнем Востоке покинут пустыню деспотизма ради плодородных садов свободы и вновь займут по праву принадлежащее им место в мирном и процветающем мире. Мы ждем того дня, когда страны этого региона осознают, что главный их ресурс не нефть в земле, а талант и творческий потенциал их народа. Мы ждем того дня, когда матери и отцы на всем Ближнем Востоке увидят будущее с надеждами и возможностями для их детей. И когда настанет этот хороший день, тучи войны рассеются, привлекательность радикализма ослабнет, и мы оставим нашим детям лучший и более безопасный мир».

Как же на самом деле обстоит дело с «плодотворными садами свободы»? И останется ли нашим детям «лучший и безопасный мир?»

Уже через месяц Дж. Буш выступал в Белом доме уже совсем с другой оценкой: «если урегулировать ситуацию в Ираке не удастся, то экстремисты получат доступ к нефти и используют эту страну в качестве базы для своих операций, направленных на создание «радикальной империи от Испании до Индонезии».

«Хотя революции в технологиях транспорта и связи преобразили бизнес и создали богатство, они также принесли возросшие угрозы терроризма, распространения оружия массового поражения и дестабилизирующее влияние обанкротившихся государств», - подчеркнул Схеффер. Он также отметил, что такие ключевые элементы глобализации, как быстрое перемещение денег через границы, анонимные коммуникации в Интернете, скорость и объем международной торговли и усилившиеся контакты между террористическими сетями и организованными преступными синдикатами, означают, что «больше не надо быть ведущим государством, чтобы распространять угрозы в мировом масштабе».

«Порождаемая глобализацией взаимозависимость также означает, что государства больше не могут рассчитывать на то, что географический фактор защитит их от нестабильности».

Подтверждением этих слов в середине ноября 2006 г. стала распространенная американским телеканалом CBS информация о том, что международная террористическая сеть «Аль-Каида» готовит новые теракты на территории Европы, ее мишенью могут стать железнодорожная инфраструктура и авиатранспорт. По информации телеканала, разведывательные органы ряда арабских стран получили эти сведения в результате допроса лиц, подозреваемых в связях с «Аль-Каидой». Все задержанные, как отмечается, недавно отбыли с территории Пакистана либо Афганистана. «Как признался один из подозреваемых, у террористов разработаны планы по подрыву трансатлантических авиалайнеров, отправляющихся из аэропорта «Хитроу», – цитирует телеканал источник из спецслужб одной из арабских стран. «Сейчас дело осталось лишь за тем, чтобы привести план в исполнение. «Аль-Каида», как видно, намерена усиливать давление на Европу», – заявил источник в интервью телеканалу. Прежняя попытка террористов осуществить взрывы на трансатлантических авиарейсах была сорвана британскими спецслужбами в августе 2006 г., напоминает агентство.

Следует отметить, что появление такого рода информации – это не политика запугивания Запада со стороны исламистов. Опасность реальна, по данным МВД Великобритании и спецслужбы М-5 в октябре 2006 г. в стране расследовалось 30 террористических заговоров, разрабатывалось 200 террористических групп, по которым проходило 1600 подозреваемых молодых мусульман («Daile Telegraph, 23.10.2006, InoРressa).

§ 1. Новый мировой беспорядок и его армии

К началу XXI века в сознании политиков, ученых, военачальников сложилось устойчивое представление о том, что человечество пришло к Новому мировому порядку, фундаментом которого является военное превосходство Соединенных Штатов и их пренебрежение к действующей с XVII столетия Вестфальской системе государственных суверенитетов.

После 11 сентября 2001 г. американские специалисты не покладая рук выявляют слабые места в военных и разведывательных системах США и конструируют все более изощренные средства ведения боевых действий в войнах нового поколения с любым противником, будь то враждебная держава или незримые террористические сети. Совершенствование технологий в сочетании с доминированием в информационном пространстве создает у американцев впечатление незыблемости Нового мирового порядка.

По словам его архитектора – президента США Дж. Буша-младшего, благодаря американскому лидерству в деле противодействия терроризму и тирании мир стал более безопасным, чем в ХХ веке. Но многие ученые из разных стран, принадлежащие к различным школам и придерживающиеся разных убеждений, оценивают достигнутые результаты иначе. Например, американский футуролог Брюс Стерлинг метко окрестил ситуацию Новым мировым беспорядком.

Понять «логику» этого беспорядка призваны появляющиеся сейчас новые концепции мироустройства. Так, согласно теории «вихревой глобализации» (Олег Доброчеев), Новый мировой порядок больше похож не на устойчивый однополярный мир, а на социальный смерч, в эпицентре которого – видимая стабильность, а на периферии – масштабные разрушения. Спокойствие в США, государстве – лидере Нового мирового порядка, достигается за счет нарастания кризисов на периферии.

Американский исследователь Фрэнсис Фукуяма справедливо замечает, что главной проблемой победителей в войнах нового поколения становятся вопросы национально-государственного строительства в «побежденных» странах. Причем практически каждый раз оказывается, что планы подобного строительства либо вовсе отсутствуют, либо не выдерживают испытания реальностью.

Парадокс нашего времени заключается в том, что строить демократию на руинах Багдада, Кабула и Грозного – дело почти безнадежное или, во всяком случае, слишком долгое и хлопотное. Оно требует высокой моральной чистоты, а также строго подсчитанных и подконтрольных официальным органам финансовых средств. А вот поддерживать хаос проще да и прибыльнее. Финансовые потоки образуются за счет наркобизнеса, теневой экономики и обычной уголовщины, торговли оружием и людьми. Например, бойцы Освободительной армии Косово и чеченские боевики наладили эффективные системы сбора «революционного налога» с предпринимателей – членов своих диаспор.

На развалинах городов и кишлаков, в горах и пещерах быстро формируются армии нового типа. В отсутствие реальной экономики массам людей, чтобы выжить, остается воевать либо заниматься бандитизмом. Даже там, где территория не обагрена кровью, большинство граждан испытывают глубочайшую фрустрацию из-за того, что не имеют возможности законным путем добиться современных материальных благ.

Российские власти сталкиваются с такого рода проблемами на юге собственной страны. В появившихся на страницах СМИ в июне 2005 г. выдержках из доклада полномочного представителя Президента РФ в Южном федеральном округе (ЮФО) Дмитрия Козака приводятся красноречивые данные. За последние четыре года помощь из федерального бюджета выросла в 3,4 раза, консолидированные бюджеты регионов – в 2,6 раза. Однако показатель валового регионального продукта ничуть не изменился: он в два раза ниже, чем в среднем по стране. Увеличилась только безработица – в 1,6 раза. В то же время валютообменных операций, например, в Дагестане совершается больше, чем в других регионах страны. И количество автосредств из расчета на тысячу жителей на Кавказе тоже выше, чем в среднем по России. Это логично, ибо 26% всей экономики ЮФО составляет теневой, криминальный сектор. (В Дагестане – вообще 44%, а среднестатистический показатель по России – 17%).

Деньги «хаотично распыляются». «Произвол властей порождает у большей части населения социальную апатию. Во многих субъектах Федерации власть не имеет существенной опоры». Полпред прогнозирует резкий рост радикализма и экстремизма, увеличение разрыва «между конституционными демократическими принципами и реально происходящими процессами». В итоге это «может привести к появлению макрорегиона общественно-политической и экономической нестабильности», включающего все кавказские республики и часть Ставропольского края. События в Нальчике в октябре 2005 года делают прогноз полпреда еще более реальным.

Почему процесс становления «подразделений» Нового мирового беспорядка происходит так стремительно? Управлять зарождающимся деструктивным процессом всегда пытаются две силы – мафиозные структуры и спецслужбы. Для профессионалов в области безопасности нет большого секрета в том, что, как правило, лидеры неформальных армий – Усама бен Ладен, Шамиль Басаев, палач хорватов и косовских албанцев Аркан (Желько Ражнатович – командир сербской военизированной группировки, действовавшей в Хорватии, Боснии, Косово; убит в 2000 г. в ходе мафиозной разборки), руководитель турецкой правоэкстремистской организации «Серые волки», наркоторговец и суперагент Абдулла Катли и другие – порождение противоестественного союза мафии и тех, кто призван с ней бороться.

О подобных командирах армий Нового мирового беспорядка нередко говорят как о вышедших из-под контроля агентах спецслужб. Но что значит «вышел из-под контроля»? Может быть, изменились формы и цели контроля? Или агент поменялся местами со своим контролером?

Похоже, что терроризм, проявляющийся в виде массовых убийств и действий по захвату заложников, – это только инструмент в руках трех игроков: спецслужб, мафиозных структур и взращенных ими армий Нового мирового беспорядка. У каждого из них существует сеть заказчиков, которые ставят перед собой политические, экономические, идеологические, религиозные либо криминальные цели. Часто одни игроки являются заказчиками других.

В целом ряде сфер преступного бизнеса три указанных игрока просто не имеют возможности действовать друг без друга. В первую очередь это относится к незаконной торговле оружием. В 2005 г. в мире, по оценкам различных экспертных структур, насчитывалось более 500 млн. единиц стрелкового оружия и легких вооружений, причем около 60% из них – незаконные. Стрелковое оружие использовалось во всех 49 крупных конфликтах последних лет в разных точках планеты, в результате чего погибло более 4 млн. человек. Осуществлять экспорт и реэкспорт оружия в таких объемах способны только армии Нового мирового беспорядка в содружестве со спецслужбами и мафией.

Иногда происходит полная трансформация спецслужб, их диффузия в мафиозные структуры. Так, например, случилось в середине 1990- в Турции, когда в ходе «турецкого Уотергейта» выяснилось, что особый отдел Министерства обороны и отряд специального назначения этой страны, по сути, превратились в криминальные подразделения. Этот скандал привел к падению правительства, которое возглавляла премьер-министр Тансу Чиллер.

Любой человек, знакомый с реальными механизмами современной действительности, понимает, что бороться со злом в «белых перчатках» невозможно. Но история не раз доказывала: порой сами средства борьбы со злом, равно как и люди, их применяющие, становятся для граждан своей страны, а в ряде случаев и для всего человечества, намного опаснее тех, кому они противостоят. Способны ли вообще современные национальные и наднациональные силовые структуры сколько-нибудь эффективно бороться с мафией и ариями Нового мирового беспорядка?

После 11 сентября 2001 г. в Соединенных Штатах в соответствии с известным документом «Патриотический акт» были заблокированы активы физических и юридических лиц (в том числе лидеров таких террористических организаций, как «Аль-Каида», ХАМАС, «Хезболла», «Исламское движение Восточного Туркестана», ЭТА и другие) на общую сумму около 300 млн. долларов. (Счета же многочисленных «благотворительных» фондов Саудовской Аравии, причастных к трагическим событиям 11 сентября, заблокированы не были).

На фоне показателей, зафиксированных до 11 сентября 2001 г., эти цифры представляются солидными, но в сравнении с реальными активами, находящимися в руках армий Нового мирового беспорядка, – мизерными. Ведь только ежегодные доходы от наркобизнеса, которые в полном объеме используются этими армиями, составляют миллиарды долларов.

Если подходить к цене «войны» с терроризмом чисто экономически, то, по мнению Роберта Дж. Сэмюэльсона («New Sweek», США 16.08.2006), негативный экономический эффект от вспышки терроризма в 2001 г. за пять лет равен нулю. Даже затраты на войны в Афганистане и Ираке составляют ничтожную долю от общих затрат правительства США.

На операции в Афганистане и Ираке, а также другие мероприятия в рамках объявленной «войны» с терроризмом с 11 сентября 2001 г. за пять лет из американского бюджета, по данным Исследовательской службы Конгресса США, потрачено $ 509 млрд. Из них на войну в Ираке ушло $ 379 млрд., в Афганистане – $ 97 млрд., еще $ 26 млрд. выделены на усиление безопасности американских объектов за рубежом. 91% общих затрат освоило министерство обороны США. В 2007 г. Америка планирует потратить на войну с терроризмом еще $ 50 млрд. К 2016 г. расходы на эти цели превысят 800 млрд. долл. Но общие затраты федерального правительства к тому времени достигнут 47 трлн.

Главное в цене «войны» с терроризмом – человеческий фактор.

Известно, что в результате терактов 11 сентября 2001 г. погибли 2972 чел., еще 24 считаются пропавшими без вести. Ранения различной степени тяжести получили около 6,5 тыс. чел. Американской экономике теракты нанесли ущерб на $ 80 млрд., из которых $ 40 млрд. были выделены на поисково-спасательные работы, разбор завалов, помощь пострадавшим и семьям погибших.

Начавшаяся 7 октября 2001 г. в качестве ответа на теракты контртеррористическая операция в Афганистане унесла жизни около 500 военнослужащих коалиционных сил, из них две трети – американцы. Ранения получили около 1 тыс. американских военнослужащих и гражданских лиц из США. Убитыми, по данным Госдепа США, считаются 5 тыс. членов движения «Талибан», 1,5 тыс. членов «Аль-Каиды», 2 тыс. афганских военнослужащих и полицейских и 3,5 тыс. мирных граждан.

19 марта 2003 г. началась так называемая «антитеррористическая» военная операция в Ираке. На начало октября 2006 г. потери коалиции составили около 3 тыс. человек, из которых три четверти – американцы. Ранения получили более 20 тыс. американских военнослужащих. Потери Ирака администрацией Буша оцениваются в 30 тыс. военных и 19 тыс. гражданских лиц.

По данным независимой организации Iraq Body Count, с начала войны погибли от 44 до 49 тыс. мирных иракцев.

По данным полиции Ирака – до 80 тыс. человек.

Возросла и численность перемещенных лиц в пределах иракской территории. По информации аппарата Верховного комиссара ООН по делам беженцев, только за 9 месяцев 2006 г. около 365 тысяч человек были вынуждены покинуть места проживания.

Расчеты, проведенные специалистами американского Университета Джона Гопкинса, превосходят официальные данные Вашингтона в 15 раз! По их сведениям, количество погибших и умерших в Ираке со времени вторжения США и их союзников достигло к октябрю 2006 г. более 650 тысяч человек. Как отмечает Independent, таким образом в Ираке каждые три минуты гибнет человек, это – 560 в день. Число жертв вторжения достигло уже 2,5% населения. Три четверти из них – мужчины.

650 тыс. человек – это жертвы более двух Хиросим.

В дни, когда были обнародованы эти данные, в Германии открылся музей памяти жертв уничтожения «неполноценных» людей в период фашизма. Их число составляет 600 тыс. человек.

Если эти данные действительно объективны, то можно говорить о геноциде иракского народа.

В этой связи резонно считать, что цифры по Афганистану администрацией США также искажены.

В результате войны Израиля против Ливана, которую также называют антитеррористической операцией, погибло 129 военнослужащих Израиля, убито более 1 тыс. мирных жителей Ливана, около 3 тыс. ранено.

Этим данным тоже можно верить весьма условно.

Приведенные цифры оставляют очень странное впечатление от итогов «антитеррористической войны».

Чтобы парадигма «войны» работала, администрация Буша указывает на «Аль-Каиду» как на конкретного врага.

В докладе национального разведывательного совета США «Контуры мирового будущего» (Проект-2020) данная роль отводится все той же «Аль-Каиде». (Примечательно, что послом Саудовской Аравии в Вашингтоне назначен принц Турки аль-Фейсал. Создатель саудовской разведки пользовался начиная с 1978-го услугами бен Ладена, которому было поручено организовать на деньги ЦРУ и саудовских спецслужб вербовку и отправку в Афганистан моджахедов).

Видеть «Аль-Каиду» за любым актом терроризма удобно. Выступая с докладом на заседании национальной комиссии по расследованию событий 11 сентября 2001 г., Марк Сейджмен, бывший резидент ЦРУ в Афганистане, вербовавший первых членов «Аль-Каиды», а ныне известный социолог, автор книги «Сетевые структуры терроризма», выделил основные, по его мнению, черты «Аль-Каиды». Эта организация развивается самопроизвольно. Централизованная вербовка новых членов, судя по всему, не проводится: сеть пополняется за счет молодых людей, которые сами стремятся стать членами организации. Она структурируется вокруг популярных личностей, выступающих в роди «ядер»; к последним примыкают «узлы» – отдельные члены или группировки, деятельность которых имеет более обособленный характер. При этом, как утверждает Сейджмен, прозелитизм «Аль-Каиде» не свойствен.

Многие эксперты считают, что главного организатора или спонсора террористической деятельности не существует. Теракты в Мадриде, на Бали и в Лондоне, а также многочисленные террористические заговоры, раскрытые в США и Великобритании, характеризовались отсутствием централизованной организации. Заговоры возникали автономно друг от друга, и их участники использовали те ресурсы, какие имелись в наличии, часто – внутри страны, выбранной в качестве мишени.

Этим мелким операциям не хватало и единой внутренней схемы. У каждой ячейки и у каждого террориста могут быть свои мотивы. Ими могут двигать жажда наживы или стремление к власти, политические и религиозные соображения, они могут руководствоваться ненавистью или стремлением всех напугать. Кроме того, между звеньями организационной цепочки или ячейками просматриваются значительные различия в уровне риска. Классические военные модели имеют целью обезглавить то, что в данном случае «головы» не имеет.

Характеристики этой новой структуры уже изучены, правда, в совершенно ином контексте. Терроризм является насильственной версией «мобильного виртуального предприятия». Виртуальное предприятие – это небольшая группа, которая самостоятельно вырастает в организацию, достаточно крупную для осуществления коллективного намерения.

На сетевой характер современных террористических организаций указывает Ф.Фукуяма (США): «Современная террористическая организация представляет собой совокупность ячеек, далеко не всегда координирующих свои действия, порой даже не имеющих единого руководства, жесткой системы управления или четко функционирующей структуры снабжения... Она является прекрасным примером «сетевого» общества и я думаю, что именно это и выступает одной из основных причин того, что ее исключительно сложно разрушить, поскольку у нее нет командного центра или главного идеолога. Достаточно сравнить эту ситуацию, например, с борьбой против левацкой организации «Cendero Iuminosso» в Перу, когда поимка Анимала Гусмана вызвала крах всего движения, так как террористическая группа оказалась обезглавлена и дезориентирована. Не следует надеяться на подобный же исход в нашем случае; я полагаю, что даже захват или устранение бен Ладена не положит конец террористическим атакам, так как современные террористические организации уже живут собственной жизнью и непосредственно не зависят от своих лидеров (См.: Ф.Фукуяма. Непростые вызовы нового столетия // Свободная мысль-XXI, № 11, 2004)».

Что касается самой «Аль-Каиды», то Бен Ладен, надо думать, и не предполагал, что ему удастся заманить американскую армию сначала в Афганистан, затем в Ирак и навязать им бесконечную войну по своим, партизанским правилам. Но главная удача Бен Ладена в другом: США расправились с его лютым врагом Саддамом Хусейном.

Многие аналитики полагают, что изображать Бен Ладена и его «Аль-Каиду» неким авангардом террористического движения, охватившего мир, – значит закрывать глаза на более неудобную реальность. За пять лет после 11 сентября произошло то, что эксперты по терроризму называют «передачей эстафетной палочки». От ядра первородной «Аль-Каиды» эту палочку приняла глобальная сеть не связанных друг с другом радикальных ячеек.

Как отметил на форуме, проведенном Министерством обороны США в марте 2005 г. по проблемам военных и специальных операций в локальных и региональных войнах, генерал Уильям Бойкин, повстанческие движения (армии нового мирового беспорядка) соткали по существу глобальную паутину, которая удерживается и расширяется как своего рода коалиция движений на основе взаимовыгодных связей, удобства и выгод в организации глобального или регионального трафика наркотиков, оружия, товаров и людей, в том числе террористов, отмывания и легализации «грязных денег» и других преступных операций.

Мимикрийные свойства современного терроризма заключаются в том, что он постоянно меняет свой облик.

С одной стороны, действительно нельзя говорить об единых центрах управления, о жесткой вертикали подачи команд.

Но, с другой, данные спецслужб многих стран, в том числе и России, говорят об обратном: о скоординированной, эшелонированной, хорошо организованной экспансии, о нескрываемом прозелитизме со стороны радикального исламизма, под флагом которого как раз и действует «Аль-Каида». Эти качества, например, проявились во время событий в Нальчике.

Идеологи и «менеджеры» управляемого хаоса стараются вбить в массовое сознание тезис о том, что «Аль-Каида» вездесуща и ею никто не управляет. Ввиду такого психологического «привыкания» к управляемому хаосу любые контртеррористические усилия окажутся заблокированы. Для России управляемый хаос может обернуться потрясениями даже более тяжелыми, чем последствия развала СССР.

Возможный пожар на Северном Кавказе (репетиция которого прошла в Нальчике), мятежи в исламских регионах, что в центре страны, чреваты реальным распадом России, а значит, и всемирным геополитическим кризисом, проявлением на евразийском пространстве разнообразных форм хаоса вплоть до ядерного.

Тем более, что все постсоветское пространство, помимо Латвии, Литвы и Эстонии, опекаемых Евросоюзом и НАТО, остается полем неустойчивости, склонным к различного рода «оранжевым», «гвоздичным», «тюльпановым» революциям и иным видам хаоса.

§ 4. «Война» с терроризмом как важнейший источник терроризма.

Это не вывод леворадикальных врагов Америки. Это результат исследований 16 спецслужб США. В обширной аналитической работе, осуществленной ими совместно, за которую они вместе отвечают и которую вместе представляют, спецслужбы пришли к выводу, что «война в Ираке усугубила глобальную террористическую проблему». Таким образом, New York Times комментирует содержание совершенно секретного исследования, опубликованного в конце сентября 2006 г. Впервые в истории США спецслужбы столь единогласно опровергают публичные высказывания своего президента.

Парадоксальным образом так называемая «война» с терроризмом нанесла больше морального ущерба Соединенным Штатам, Британии – а после Ливана, и Израилю – чем материального ущерба тем самым террористическим группировкам, против которых она ведется.

С открытым демаршем против политики премьера Великобритании Тони Блэра выступили английские военные. Со страниц The Daily Mail (12.10.2006) глава генштаба Великобритании Ричард Дэннат упрекнул Тони Блэра в наивности. Именно так он охарактеризовал желание премьера насадить в Ираке либеральную демократию[2]. «Те благие намерения, которыми руководствовались военные в 2003 году (когда началась операция в Ираке), давно уже испарились, и сейчас солдаты втянуты в смертельную битву, которой никто не понимает на родине», – считает генерал Дэннат. Как отмечает глава генштаба, в начале операции иракское население, может быть, и поддерживало действия иностранцев, но сейчас иракцы «в большинстве своем нетерпимы» к военным из-за рубежа. Участие британских военных в иракской кампании приводит, по мнению генерала, к росту исламского экстремизма в самой Великобритании.

В Ираке союзные войска заперты в укрепленных лагерях, а за их пределами бушует гражданская война. К сентябрю 2006 г. количество террористических атак возросло до 800 в неделю. В ноябре каждую неделю насильственной смертью гибло до 1 тыс. иракцев.

Как отмечают военные аналитики, в Ираке идет одновременно несколько войн. Партизанскую освободительную войну ведут противники американской оккупации. Среди них много бывших военнослужащих армии Хусейна. Отряды повстанцев действуют самостоятельно, как правило, на территории проживания и поддерживаются местным населением. Одновременно идет война гражданская. Она носит характер борьбы между различными группировками, выступающими под политическими, религиозными или националистическими лозунгами. Цель – власть – как в стране, так и на отдельных территориях. Межконфессиональная война идет между шиитами и суннитами. Причем вооруженные столкновения различных группировок происходят и внутри одной общины. Террористическую войну ведут «Аль-Каида» и другие экстремистские подпольные организации. Их цель – создание на территории Ирака террористического государства по образцу афганского «Талибистана». Свою войну ведет Иракский Курдистан, существующий как автономный район в составе Ирака.

Причем боевикам всех видов удается весьма успешно противодействовать всем техническим средствам, применяемым современными армиями для уничтожения партизанских формирований.

§ 5. «Афганский синдром» 2006 года

По оценкам экспертов, ситуация в Афганистане ухудшалась с каждым днем. Некоторые эксперты полагают, что зимой 2007 г. Кандагар может оказаться в руках талибов. Местные жители знают об этом и стараются держаться подальше от военнослужащих международной коалиции, чтобы не быть наказанными, после того как талибы вернут власть в свои руки.

«Афганистан идет в направлении создания наркогосударства», – заявил в октябре 2006 г. командующий силами НАТО генерал Джеймс Джонс в Международном пресс-центре в Вашингтоне. «Проблема в том, что возросший экономический потенциал наркокартелей питает некий экономический двигатель, который обеспечивает большую часть этих силовых «игроков», – сказал Джонс, – и именно поэтому проблема наркотиков стоит столь остро».

Если до бегства лидера талибов муллы Омара афганские крестьяне культивировали опиумный мак на площади 70 тысяч гектаров, то сегодня площади незаконных посадок увеличились вдвое (165 тыс. га). По данным исполнительного директора Управления ООН по наркотикам и преступности Антонио Коста, ежегодное производство достигло рекордных 6,2 тыс. тонн, это 92% всего опиумного мака, собираемого в мире, из которого получают героин. Почти вся эта незаконная торговля находится в руках талибов, которые на вырученные средства финансируют свою деятельность, вооружаются и вербуют боевиков, в том числе и среди 76 тыс. солдат и полицейских регулярной афганской армии.

Коста также отметил, что площади посадок опиумного мака на юге страны постоянно увеличиваются, и призвал НАТО покончить с наркобизнесом. Однако генеральный секретарь альянса Яап де Хооп Схеффер заявил, что перед подразделениями НАТО в Афганистане не стоит задача уничтожения плантаций и борьбы с наркоторговлей. Силы Североатлантического альянса смогут проводить такие операции только по просьбе правительства страны.

По мнению итальянского аналитика Пино Буонджорио, Афганистан вновь оказывается в Средневековье: увеличивается число казней обвиняемых в супружеской неверности (за 9 месяцев 2006 г. было совершено, по меньшей мере, 185 таких казней), под прицелом вновь, как и раньше, оказываются школы, прежде всего, женские: в первой половине 2006 года были совершены нападения на 110 школьных зданий («Panorama», 06.10.2006).

Жизнь в Афганистане продолжает только ухудшаться. Наблюдается дальнейшее обнищание населения, растет заболеваемость, резко снизился образовательный ценз, не хватает продуктов питания, жители 80% городов и поселков страны испытывают недостаток в питьевой воде и электроэнергии. Такое положение вызывает резкое недовольство афганцев и дает возможность Талибану вербовать новых сторонников в свои ряды.

После исследования, длившегося несколько месяцев, Эммануэль Реинерт, исполнительный директор британского центра исследований The Senlis council, пришел к вызывающему тревогу выводу: «США утратили контроль в Афганистане и скомпрометировали новую демократию в Кабуле. Американская политика в этой стране воссоздала вольготные условия для террористов, хотя целью вторжения 2001 г. было уничтожение терроризма».

В военных кабинетах НАТО карты Афганистана ежедневно обновляются. На картах, существовавших в конце сентября 2006 г., было видно, что почти половина страны находится под прямым контролем или под влиянием талибов. Но есть и другая правда, о которой высокопоставленные офицеры альянса предпочитают не говорить. «Повстанческие силы» продвигаются в направлении Кандагара и нацеливаются непосредственно на Кабул. «В столицу и в Джелалабад просочились 300 камикадзе для совершения серии террористических актов во время рамадана. Мне об этом рассказал полевой командир талибов из провинции Забул», – сообщил журналу «Panorama» (06.10.2006) возвратившийся из поездки по горячим точкам Афганистана корреспондент пакистанского телевидения Хамид Мир, который был последним, кто брал интервью у Бен Ладена, в ноябре 2001 г.

Несмотря на то, что информаторам были заплачены миллионы долларов, до сегодняшнего дня военной разведке союзников так и не удалось ликвидировать систему управления и командования талибов. Приказы поступают из трех командных пунктов в Пакистане (Кветта, Мираншах и Пешавар) и передаются пешими или конными посыльными полевым командирам под более или менее откровенным прикрытием офицеров Isi (секретная служба Пакистана), которым диктуют поступать подобным образом религиозные взгляды и ненависть к постоянно нарастающему влиянию Индии в Афганистане.

А на вершине этой пирамиды – все тот же мулла Омар, который не так давно дал согласие на прекращение огня с правительством Первеза Мушаррафа в Вазиристане, в зоне, контролируемой племенами, где сконцентрировано большое число талибов и террористов.

Начальником штаба талибов является мулла Дадулла, один из самых жестоких представителей движения «Талибан». Главный союзник – египтянин Айман аз-Завахири, оперативный мозг «Аль-Каиды». Вместе с табилами (8 тыс. боевиков) и членами «Аль-Каиды» (500-1000 человек) действуют два военизированных формирования полевых командиров Джалалуддина Хаккани и небезызвестного Гульбеддина Хекматияра.

Хекматияр контролирует оперативную базу крыла партии «Хизб-и-Ислами», которая сосредоточена в провинции Кунар. Там же, где по данным разведки Пакистана, находится Бен Ладен.

Хекматияр и Бен Ладен вместе воевали в Афганистане против Советского Союза в 1980-е годы. Во время гражданской войны 1992-1996 годов, последовавшей за уходом советских войск, Хекматияр, этнический пуштун, который был премьер-министром, поднял свою армию против армии президента Раббани, этнического таджика.

Когда «Талибан» пришел к власти в Кабуле, Хекматияр бежал в Иран, а Бен Ладен, наоборот, нашел приют у жесткого исламского режима. Но Хекматияр вернулся в Афганистан, когда «Талибан» пал в результате американского вторжения, и с тех пор распространяет заявления, призывая афганцев поддержать «Аль-Каиду» и вести джихад против коалиционных войск во главе с США.

2006 г. отличается возросшей боевой способностью талибов. Даже министр обороны Великобритании Браун признал: «Упорство талибов на фоне огромных потерь с их стороны вызывает удивление». Основные подразделения боевиков Талибана, раньше действовавшие главным образом в восточных районах страны, теперь осуществляют террористические акции небольшими группами на всей территории Афганистана. При проведении терактов используется тактика минирования дорог, задействуются смертники-шахиды.

По данным натовских офицеров, новым приемам ведения боевых действий талибы научились как у дезертиров из регулярной армии и полиции, обучавшихся американскими инструкторами, так и у боевиков, бежавших из Ирака, импортировавших практику камикадзе. Вербовка новых бойцов в Афганистане – не проблема.

Помимо старой гвардии, выжившей в результате американских бомбардировок 2001-2002 гг., боевики которой 35-40 лет в настоящее время занимают командные посты, действуют новые талибы в возрасте 20-25 лет, завербованные в пакистанских медресе или в лагерях беженцев. Ежемесячно им платят от 200 до 500 долл. (что больше, чем военнослужащим афганской армии) и 10 тыс. долларов выплачивается семье в случае их гибели.

Третья составляющая – иностранные террористы: чеченцы, узбеки, уйгуры и арабы. Чтобы изгнать «неверных», талибы и их союзники используют против солдат противника реактивные пусковые установки и зенитные ракеты, а также привлекают афганцев-пропагандистов. На базарах можно увидеть dvd с записями казней крестьян, обвиненных в шпионаже.

В Кандагаре и окрестностях идет охота за переводчиками, работающими с военной коалицией и правительственными чиновниками.

§ 6. Сетецентрическая война в Ливане

Что касается Ливана, то израильтяне, подстрекаемые Америкой и Британией, победить «Хезболлу» так и не смогли. Наоборот, укрепили ее авторитет среди населения.

Фрэнк Урбанчич, заместитель координатора Управления по борьбе с терроризмом Государственного департамента США, в сентябре 2006 г. заявил, что хотя «Хезболла» и называет себя ливанским националистическим движением, правильнее всего было бы уподобить ее осьминогу, голова которого находится в Южном Ливане, а щупальца простерты по всему миру. Эти щупальца предназначены для получения поставок и поддержки в дополнение к помощи Ирана и Сирии – государств, финансирующих эту организацию.

«Хезболла» обладает активами по всему миру, и она может мобилизовать эти средства без какого-либо предварительного уведомления. «Хезболла» собирает большую часть своих средств на Ближнем Востоке. С 2000 г. она также обеспечивала поддержку «Палестинскому исламскому джихаду» и другим палестинским террористическим группировкам в сфере финансов, подготовки и логистики.

«Хезболла» также имеет сторонников и сочувствующих в арабских и мусульманских общинах Латинской Америки. Они в основном занимаются сбором средств для группировки.

По этой причине, по мнению Урбанчич, Соединенные Штаты весьма озабочены по поводу возможной связи, существующей между «Хезболлой» и ФАРК (наркотеррористическая группировка колумбийских партизан) в Южной Америке, что позволяет добывать необходимые средства для операций в Соединенных Штатах и на Ближнем Востоке.

«Хезболла» также получает значительные финансовые средства от шиитской диаспоры Западной и Центральной Африки. Эти шииты, поддерживающие «Хезболлу», активно действуют в торговом секторе Западной Африки, в торговле алмазами и в других областях. Взносы средств так обычно делаются в форме религиозных пожертвований и оплачиваются наличными, их трудно отслеживать и их собирают курьеры «Хезболлы», которые посещают регион проездом.

Большинство зарубежных и российских аналитиков сходятся во мнении в том, что 34-дневная война не только не укрепила безопасность еврейского государства, но, напротив, ухудшила его положение. Более того, впервые Израиль проиграл по многим позициям именно в тактике и стратегии боевых действий.

Как отмечает В.Мясников («НВО», 25.08.2006), «Хезболла» использовала тактику современной сетецентрической войны. Небольшие подразделения оперировали автономно, зачастую за спиной противника, выполняя единую задачу. Эти боевые группы контролировали определенные участки территории, где у них имелись заранее подготовленные убежища и запасы всего необходимого. Их действия координировались из единого центра с помощью современных средств связи.

Вместо партизан войска Израиля столкнулись с регулярной армией, обученной, отлично вооруженной и экипированной. Никто не ожидал, что у «Хезболлы» имеется современное высокоточное оружие, приборы ночного видения, беспилотные самолеты-разведчики и центры радиоэлектронной разведки. Более того, мощные контрразведывательные структуры «Хезболлы» практически полностью исключили утечки информации к израильтянам. Зато разведка «Хезболлы» показала свою эффективность, развернув шпионские сети на территории Израиля, вербуя даже офицеров арабского происхождения.

В ходе наступления израильтяне натолкнулись на организованную оборону, костяк которой составляли укрепрайоны, привязанные к населенным пунктам, с системами тоннелей, запасами оружия, боеприпасов, продуктов и воды. Подходы к ним были прикрыты минными полями. Среди жилых домов прятались тяжелые артиллерийские орудия и ракетные установки.

§ 7. Главный победитель?

Британский королевский институт международных отношений («Чатем-Хаус») опубликовал в сентябре 2006 г. доклад, который содержит вывод, что от политики, проводимой США после 11 сентября на Ближнем и Среднем Востоке, выиграл прежде всего Тегеран.

Потратив колоссальные материальные средства и человеческие ресурсы, США создали себе большую головную боль, но зато избавили иранцев от злейших врагов – талибов в Афганистане и режима Саддама Хусейна в Багдаде.

Мало того, в Ираке шииты теперь играют лидирующую роль, опираясь при этом на американские же штыки. Что не только не помешало, а, наоборот, помогло Махмуду Ахмадинежаду резко поднять ставки в противостоянии с Вашингтоном.

Явная неспособность великих держав принять единую позицию в отношении иранской ядерной программы, «победа» (по крайней мере, с арабской точки зрения) «Хезболлы» над Израилем в Ливане (а именно оружие и советники Ирана обеспечили эту победу), раздоры по всем этим вопросам в Совете Безопасности ООН – все это делает иранских лидеров триумфаторами в глазах исламского мира, способствует его дальнейшей радикализации.

Главное заключается в том, что Запад не знает, как реагировать на сложившуюся ситуацию.

Как отмечает президент Совета по внешним сношениям США Ричард Н.Хаас, «те, кто считал, что Иран находится на грани драматических внутренних преобразований, ошибались. Иран накопил огромное богатство, он является самой влиятельной внешней силой в Ираке и пользуется огромным авторитетом у ХАМАС и Хезболлы. Это – классическая имперская держава, мечтающая выстроить регион в соответствии со своими представлениями и располагающая возможностями претворить свои намерения в жизнь». (Ричард Н.Хаас. Новый Ближний Восток. «Foreign Affairs», США, Ino СМИ. Ru, 08.11.2006).

Многие аналитики связывают неэффективность «войны с терроризмом» прежде всего с неэффективностью разведслужб США.

Например, исследователь из Калифорнийского университета Эми Зигерт пишет в «Los Angeles Times» (19.09.2006), что через пять лет после самого разрушительного теракта в истории США все серьезнейшие недостатки, характерные для американских разведслужб, сохранились. Разведывательные задачи выполняют 16 различных ведомств, скорее напоминающих враждующие кланы, чем слаженную команду. «В ЦРУ царит хаос. А информационные технологии ФБР остаются на уровне каменного века».

Сегодня разведслужб расплодилось столько, что координация их деятельности необходима как никогда, и, тем не менее, органа, осуществляющего жесткий контроль над всем этим сообществом, не существует. В 2004 г. конгресс учредил должность директора национальной разведки. Однако вместо объединения разведслужб этот шаг спровоцировал яростную борьбу за «сферы влияния».

Последние годы, пока в аппарате директора ожесточенно спорят, кто будет докладывать президенту, а кто – разрабатывать штатное расписание, Пентагон без лишнего шума расширяет собственную разведывательную деятельность в стране и за рубежом.

Пентагоновские структуры сегодня дублируют другие ведомства по таким направлениям, как проведение тайных антитеррористических операций, сбор разведданных за рубежом и наблюдение за американцами на территории страны без судебных ордеров, санкции президента и реального надзора со стороны директора национальной разведки и Конгресса.

Малоизвестное подразделение Пентагона – Управление по контрразведывательной оперативной деятельности, было создано в 2002 г. для пресечения терактов против американских военнослужащих, однако с тех пор оно превратилось во внушительную контртеррористическую структуру с широчайшими функциями, имеющую в подчинении более 4000 военных следователей, находящихся на действительной службе или в резерве.

«Ситуация с обменом информацией между спецслужбами улучшилась – но скорее на бумаге», – пишет Эми Зигерт. «Витриной» реформы разведывательного аппарата стало вновь созданное ведомство – Национальный контртеррористический центр, где представители различных служб сидят в одних кабинетах и составляют совместные доклады. Центр даже создал секретный интернет-сайт, обеспечивающий государственных чиновников обобщенными разведданными о террористических организациях. Однако аналитики из Центра имеют разный уровень допуска и служат в различных ведомствах, поэтому каждый из них может ознакомиться с имеющейся информацией лишь частично. Обмен разведданными до сих пор не налажен даже в тех случаях, когда инструкции это позволяют. Информация разбросана по трем десяткам несовместимых друг с другом компьютерных сетей. Чтобы получить доступ ко всем этим данным, аналитику нужно шесть компьютеров.

«Картина слегка пугающая, – заметил сенатор-республиканец от штата Огайо Майк Девайн, член специального сенатского комитета по разведке, в ходе слушаний в связи с утверждением генерала Майкла Хейдена в должности директора ЦРУ. – Как будто мы просто наспех скрепили скотчем различные системы».

При этом за пределами Национального контртеррористического центра ситуация с обменом информацией выглядит еще хуже. В своем отчете за 2005 г. комиссия по расследованию терактов 11 сентября оценила деятельность на этом направлении как неудовлетворительную. А в исследовании 2006 г. рабочей группы по вопросам национальной безопасности фонда Markle Foundation отмечается, что обмену информацией по-прежнему препятствуют «борьба за сферы влияния и нечеткое разграничение компетенции».

В 2005 г. комиссия при президенте, возглавляемая федеральным судьей Лоуренсом Зильберманом и бывшим сенатором-демократом от штата Вирджиния Чарльзом Роббом, пришла к выводу, что ситуация в области стратегической разведки крайне неблагополучна, и к тому же ухудшается. «По всем направлениям, – отмечается в докладе комиссии, – разведывательное сообщество крайне плохо осведомлено о ядерных программах многих из самых опасных игроков на мировой арене. В некоторых случаях оно сегодня осведомлено об этом хуже, чем 5 или 10 лет назад».

Это как раз и проявилось при испытаниях ядерной бомбы Северной Кореей.

«Вашингтон таймс» (12.10.2006) сообщил, что имели место 10 провалов, связанных с сообщениями о северокорейских ракетных испытаниях и предполагаемых ядерных испытаниях, которые нанесли ущерб усилиям администрации на этом направлении. Провалы включали в себя оценки, выражающие сомнение в том, что ядерная программа КНДР представляет непосредственную угрозу, что КНДР может создать эффективную в военном отношении ядерную боеголовку, что КНДР может провести подземные ядерные испытания, и говорилось, что Пхеньян блефует, заявляя, что может их провести.

В августе 2006 г. Палата представителей Конгресса США обвинила американскую разведку в некомпетентности при сборе информации об иранской ядерной программе.

Специальный доклад парламентской комиссии по делам спецслужб подробно анализирует шпионскую деятельность в Иране. Авторы доклада критикуют «способность ЦРУ и других служб предоставить основополагающие сведения, чтобы произвести необходимую оценку» ядерной программы Тегерана.

Что касается предполагаемого производства в Иране химического или биологического оружия, то и здесь разведданные не отличаются полнотой и содержательностью, жалуются конгрессмены. По их мнению, разведка не смогла пролить свет ни на возможные связи Тегерана с «Аль-Каидой», ни на иранскую помощь «Хезболле» в войне с Израилем.

Согласно отчету Всемирного банка (сентябрь 2006 г.), число так называемых «государств-неудачников» со слабыми правительствами, могущих послужить плодородной почвой для терроризма, в 2003-2005 гг. резко возросло, несмотря на усилия западных стран по улучшению условий в подобных странах.

Число «уязвимых» стран, где растущая бедность приводит к риску терроризма, вооруженных конфликтов и эпидемий, возросло с 17 до 26 за время, прошедшее от опубликования предыдущего отчета в 2003 году. Пять стран выбрались из этого списка, однако в нем появилось 14 новых регионов, в числе которых Нигерия и еще семь африканских стран, Косово, Камбоджа, Восточный Тимор, а также Западный берег и сектор Газа. Двенадцать стран, включая Афганистан, Сомали и Судан, фигурируют в обоих списках.

«Предыдущие международные усилия по оказанию помощи этим странам не привели к заметным успехам», – говорится в отчете, представленном Независимой оценочной группой Всемирного банка совету директоров.

Препятствия, с которыми сталкиваются страны из «группы риска» – а их чаще называют «государствами-неудачниками» или «отстающими» странами, – включают в себя «отсутствие безопасности, социальную раздробленность, коррупцию, нарушение правовых норм, недостаток механизмов легитимной власти и управления», ограниченные ресурсы для финансирования основных потребностей населения, сообщается в докладе.

§ 10. Эхо «войны» с терроризмом в России

Первый этап «войны» с терроризмом, связанный со свержением режима талибов в Афганистане, был безусловно и стратегически, и тактически выгоден России. Ведь по всем данным, талибы готовились к «прыжку» на территорию Таджикистана, Узбекистана и Киргизии с целью свержения дружественных России светских политических режимов.

Если бы такой «прыжок» произошел, то России волей-неволей пришлось бы вести войну с терроризмом на два фронта – на Кавказе и в Средней Азии. И поддержку от США и других стран Запада ждать не приходилось.

Но случилось 11 сентября 2001 г. Все повернулось на 180о.

Другое дело, последующее развитие событий. Война в Ираке, о трагических последствиях которой Россия предупреждала США задолго до ее начала. Подготовка к войне с Ираном с прелюдией в Ливане.

Все это в корне изменило диспозицию противостояния терроризму. Электронные архивы арабских наемников, а также документы, принадлежавшие Аслану Масхадову и Шамилю Басаеву, их личная переписка и видеоматериалы, попавшие в руки правоохранительных органов России в конце 2005 г., свидетельствуют о том, что экстремисты не отказались от своих глобальных планов создания на Северном Кавказе самостоятельного исламского государства – так называемого халифата.

Численность участников террористического подполья достаточно высока, а о степени его опасности можно судить по многочисленным жертвам в Чечне, Ингушетии, Беслане, Нальчике, Дагестане. Изъятые правоохранительными органами материалы свидетельствуют, что построение террористических групп или, как они их называют, «джамаатов», полностью совпадает с таковыми у «Аль-Каиды».

Терроризмом охвачены в той или иной степени фактически все шесть республик Северного Кавказа: Чечня, Северная Осетия, Ингушетия, Дагестан, Карачаево-Черкесия и Кабардино-Балкария.

Негативное развитие ситуации в Афганистане, Ираке, Ливане подогревает радикальные исламистские группы у южных границ России.

Сентябрьское (2006 г.) радиообращение лидера Исламского движения Узбекистана (ИДУ) Тахира Юлдашева с угрозой в адрес трех центрально-азиатских президентов – Ислама Каримова, Курманбека Бакиева и Эмомали Рахмонова – буквально взорвало региональные СМИ. Множество аналитиков выступило с развернутыми комментариями, общий смысл которых сводится к тому, что Центральная Азия стоит перед новым витком нестабильности, в который могут быть втянуты страны, находящиеся за его пределами, – Россия, США и Китай.

Но основным противником светских режимов региона является не ИДУ, а партия «Хизб ут-Тахрир», использующая, как она сама заявляет, мирные, идеологические средства борьбы. Боевики ИДТ в реальности представляют гораздо меньшую опасность для Центральной Азии хотя бы потому, что в данный момент разрозненная кучка боевиков, укрывающаяся в пакистанских горах, не способна на какие-то серьезные военные действия на постсоветском пространстве. Куда более опасными с этой точки зрения выглядят «хизбутовцы», переманивающие в свои ряды целые села и районы в Ферганской долине, включая юг Киргизии. Количество их сторонников только в киргизской части Ферганской долины, по различным сведениям, колеблется от 7 до 15 тыс. человек. Все более явно действуют они и на севере страны, сознательно создавая вокруг себя ореол «мучеников за веру».

Несмотря на экономическую стабилизацию в Синцзян-Уйгурском автономном районе КНР, китайские власти также обеспокоены возможным всплеском террористической активности уйгурских мусульманских сепаратистов.

Большое число уйгурских сепаратистов ежегодно проходят подготовку в пакистанских и афганских лагерях талибов, а затем по специальной команде занимаются бандитизмом, рэкетом и наркобизнесом в Казахстане, Киргизии и Узбекистане.

По данным спецслужб центральноазиатских республик, группы уйгурских сепаратистов были активными участниками событий в Киргизской «тюльпановой революции» и андижанских событий в Узбекистане.

Как следствие усиления напряженности в Афганистане и активизации исламистских групп в Центральной Азии являются меры повышенной безопасности со стороны структур Организации Договора коллективной безопасности и Шанхайской организации сотрудничества. Важную роль здесь играет создание по инициативе ОДКБ антинаркотического пояса безопасности как основы перекрытия финансовых потоков подпитки террористов.

В этой связи весьма перспективно предложение министра обороны России Сергея Иванова о проведении совместных специальных операций по уничтожению посевов мака, центров переработки и хранения наркотиков, выявлению и уничтожению средств их доставки в Афганистане с использованием сил и средств России, США, ОДКБ, ШОС и НАТО, с их союзниками по антиталибской коалиции.

Складывается впечатление, что развиваемые в США в последние годы концепции «цивилизационных войн», «войны с исламофашизмом» и даже концепция «войны с терроризмом» являются элементом подготовки к нанесению удара по Ирану.

Возможная война США против Ирана, как и последняя война Израиля против Ливана – явления из области проблемы геостратегического соперничества. Следует вспомнить американский экспертный доклад «Проект-2020», в котором делается вывод о том, что к 2020 году лидером глобализационного процесса станет Китай.

Китай уже сейчас догоняет США по торговому обороту, ВВП, осуществляет прорыв в космических, военных и биотехнологиях. По оценкам военных США к 2025 г. китайский ядерный подводный флот может доминировать в Тихом океане. Впервые в истории, в октябре 2006 г. Китай атаковал американский спутник-шпион при помощи лазерного луча огромной мощности, который был запущен с Земли в космос с целью «ослепить» систему спутниковой аэрофотосъемки.

При этом 47% нефти поступает в Китай из Ирана. И для того, чтобы сбить китайские темпы роста, США, возможно, и планировали нанести удар по нефтяным артериям Ирана.

Однако соглашения в области поставок нефти (через Панамский канал, который до 2020 г. управляется дружественными Пекину бизнес-структурами гонконговского мультимиллиардера Ли Цзячэн), достигнутые президентом Венесуэлы Уго Чавесом и руководством Китая, значительно снижают вероятность войны между Ираном и США. Китайско-венесуэльские соглашения полностью меняют картину современного мира. Переориентация венесуэльских поставок нефти с США на Китай ставит под вопрос необходимость развязывания войны в Иране и во всяком случае затягивает ее начало. Зачем воевать с Ираном, если становится необходимым, используя различные методы, имеющиеся в распоряжении США, сменить режим в Венесуэле?

Но смена режима в Венесуэле – непростая задача для США, учитывая, что режим Чавеса уже обнесен «плотной китайской стеной», а также то, что Венесуэла заключила с Россией контракты о поставках вооружения на $ 3,5 миллиарда.

Одновременно Китай планирует инвестировать огромные ресурсы в строительство «Альтернативной Панамы» через Никарагуа.

Снижение вероятности войны с Ираном влечет за собой и испытание ядерной бомбы Пхеньяном. Тем более в СМИ имеется информация о помощи, оказанной Китаем в создании этой бомбы через пакистанскую тайную сеть ученых.

Очевидно, что переключение Вашингтона с иранской ядерной проблемы на северокорейскую геополитически выгодно Китаю.

Вместо заключения. Что в итоге?

Пять лет «войны с терроризмом» показали следующее.

Во-первых, терроризм – это все-таки не самостоятельное явление, а инструмент для решения теми или иными странами, финансовыми и политическими группами своих внешнеполитических и внутриполитических вопросов.

Во-вторых, при наличии детальной конвенциональной и иной международно-правовой базы, разработанной ООН, практическая реализация мер борьбы с терроризмом почти всегда, за редкими исключениями, сталкивается с политикой «двойных стандартов» (именно из-за постоянно изменяющихся конфликтов интересов между разными странами и блоками стран).

В-третьих, наиболее устойчивыми формами международного сотрудничества в борьбе с терроризмом является не сотрудничество разведорганов и военных структур, а полицейское сотрудничество под эгидой Международной организации уголовной полиции (МОУП) – Интерпола. Не случайно поэтому использованию государствами – членами ООН возможностей Интерпола в борьбе с терроризмом как никогда ранее значительное внимание уделено в Глобальной контртеррористической стратегии ООН, принятой консенсусом на Генеральной ассамблее 9 сентября 2006 г. Достаточно сказать, что в Стратегии Интерпол упоминается семь раз по основным направлениям борьбы с терроризмом.

А до этого, в августе 2006 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию об активизации сотрудничества с Интерполом в деле борьбы с терроризмом и контроле за выполнением установленных Советом санкций.

Члены Совета Безопасности поручили Генеральному секретарю ООН принять меры, необходимые для активизации сотрудничества между ООН и Интерполом в целях предоставления всем санкционным комитетам ООН более эффективных средств для выполнения возложенных на них мандатов, в частности мер по замораживанию активов, введению запрета на поездки и эмбарго на поставки оружия.

В-четвертых, единственной сферой, где не может быть двойных стандартов в международной борьбе с терроризмом, является недопустимость попадания в руки террористов оружия массового поражения: ядерного, биологического и химического.

На протяжении всех пяти лет в разведслужбы разных стран поступали данные о том, что «Аль-Каида» и другие террористические организации наращивают усилия по получению радиоактивного устройства. В 2005 г. западные спецслужбы, включая MI-5 и MI-6, предотвратили 16 попыток контрабанды плутония и урана. В двух случаях было сообщено о пропаже малых количеств высокообогащенного урана. Перехват контрабандных радиоактивных материалов, из которых террористы могут сделать «грязную бомбу», вырос вдвое за 2002-2006 гг., явствует из официальных данных, полученных «The Times» (06.10.2006).

Контрабандистов, пытавшихся провезти опасные радиоактивные материалы, ловили более 300 раз с 2002 года, свидетельствует статистика МАГАТЭ. Большинство инцидентов произошло в Европе.

В 2005 г. было зафиксировано 103 случая незаконной торговли радиоактивными материалами, тогда как в 1996 году – меньше 30. В 2002 г. было зарегистрировано 58 инцидентов, число которых увеличилось до 90 в 2003 и 130 в 2004 г.

«Аль-Каида» не делает тайны из своего желания получить «грязную бомбу». В сентябре 2005 г. ее лидер в Ираке Абу Хамза аль-Мухаджер призвал ученых вступать в организацию и экспериментировать с радиоактивными устройствами для применения таковых против коалиционных войск.

В октябре 2006 г. один из лидеров «Аль-Каиды» Абу Яхим аль-Либи выступил с видеообращением, в котором призвал своих приверженцев научиться собирать атомную бомбу джихада. Вместе с ним на часовом видео, показанном в эфире спутникового телеканала Al Arabiya, появляется некий неизвестный мужчина, который также обращается к боевикам с призывом осваивать передовые технологии.

Еще до 11 сентября 2001 г. Бен Ладен пригласил двух пакистанских атомщиков в учебный лагерь в Афганистане, чтобы обсудить, как собрать бомбу из украденного плутония. Схваченные лидеры «Аль-Каиды» впоследствии признались ЦРУ в попытках незаконно переправить радиоактивное устройство в США.

Безусловно самая большая опасность, по мнению ряда аналитиков, может возникнуть при падении режима Мушаррафа в Пакистане и попадании к талибам пакистанского ядерного оружия. Тем более, что в докладе комиссии по безопасности в американо-китайских экономических отношениях прямо отмечено, что Северная Корея получала ядерные продукты, которые поставляла тайная пакистанская сеть во главе с пакистанским ученым А.Ханом (Washington Times, 31.10.2006, InoPressa).

В этой ситуации занимать страусино-снисходительную позицию в связи с ядерными программами Пхеньяна и Тегерана было бы преступлением перед будущими поколениями.

Другое дело, как решать эти проблемы. Прямолинейно, «в лоб», как до недавнего времени действовали и продолжают действовать США, или действительно осмысленно, коллективно, используя все инструменты политики, экономики, разведки и, в последнюю очередь, военный потенциал.

То же касается и тайных исследований в биотехнологических лабораториях.

Как считает академик РАН А.Ф.Спирин, тем, кто захочет изготовить биологическое оружие, будь это экстремистски настроенное правительство, оппозиционная партия или просто группа граждан, не понадобится строить институт с полигоном. Одна хорошо оснащенная лаборатория, в которой будет работать десяток человек, вполне в состоянии сделать генетическое оружие.

Тем более, что, по оценкам экспертов, лаборатория по производству биологического оружия в современных условиях, вместе со всем оборудованием, может стоить в пределах от нескольких десятков до нескольких сотен тыс. долларов США, а в качестве биологического оружия могут быть использованы и те патогены, которые конвенционально не запрещены для применения в исследовательских целях, получения диагностических систем, вакцин и других медицинских препаратов.

Главный государственный санитарный врач России Геннадий Онищенко обоснованно полагает, что наиболее значимыми угрозами биотерроризма являются резкое увеличение числа специалистов по биотехнологиям, доступность информации по рецептурам биологических и бактериологических препаратов, а также «возможность легендирования отдельных актов биотерроризма под проявления естественных эпидемий и инфекций.

В конце 2005 г. генетик Роджер Брент (Roger Brent) из Калифорнийского института молекулярных наук (Molecular Sciences institute – MS) провел эксперимент, доказывающий, что сегодня технологии в генной инженерии достигли уже такого уровня, когда один толковый лаборант с небольшим объемом «правильных» ресурсов может изготовить биологическое оружие с гибельной мощью, не уступающей атомной бомбе.

Брент утверждает, что искусственно сконструированную оспу или сибирскую язву, или, может, даже эболу, сейчас можно создать в простой лаборатории, используя свободно продающиеся исходные компоненты и, таким образом, не вызывая подозрений.

Например, через Интернет на сетевом аукционе можно приобрести любые модели ДНК – синтезаторов (DNA synthesirer): от 5 до 43 тыс. долл. США. Чтобы собрать геном оспы, нужно через Интернет закупить сырья на 200 тыс. долл. США. Генетическую последовательность можно также легко найти на публичных ресурсах Интернета. Кроме того, сейчас существует немало биотехнологических фирм, которые синтезируют генетические последовательности по заказу и высылают клиенту почтой.

В июне 2006 г. сотрудники британской The Guardian выяснили, что создать биологическое оружие сегодня может буквально любой заинтересованный в этом житель Соединенного Королевства. Внимание журналистов привлек сайт компании VH Bio Ltd, занимающейся поставкой оборудования и расходных материалов для биологических лабораторий. В одном из каталогов биосырья были найдены весьма странные «товары» – на продажу выставили фрагменты ДНК смертельно опасных для человека вирусов оспы и испанского гриппа. Для оформления заказа на ДНК оспы понадобилось лишь назвать адрес, номер мобильного телефона и адрес электронной почты – уже через три часа в редакцию The Guardian позвонил курьер и сообщил, что заказ доставлен. Никаких проверок того, кому отправляется потенциально опасный груз, проведено не было – получателем мог бы оказаться как законопослушный ученый, так и возможный террорист.

В этих условиях контроль за биотехнологическим рынком в Сети должен стать важной новой задачей полицейских подразделений, контролирующих теневые криминальные рынки в Интернете.

В-пятых, в условиях дефицита идеологической мотивации, а также размывания общественной морали спецслужбы часто становятся не субъектом вербовки агентуры для борьбы с деструктивными явлениями Нового мирового беспорядка, а объектом коммерческой вербовки со стороны мафии и идеологической – со стороны политических и религиозных экстремистов. Как образно заметил в одном из своих последних романов Джон ле Карре, когда разведка теряет цели и идеологию, она превращается в машину по торговле наркотиками.

Требуется вернуться к проверенным моральным и идейным основам мироустройства. Чтобы выбить почву из-под ног лидеров армий Нового мирового беспорядка, необходимо устранить ситуацию, при которой далеко непонятно, кто кем управляет, чьи планы реализует, от кого и за что получает деньги. Только так можно ликвидировать барьеры недоверия между спецслужбами и на национальном, и на международном уровнях. Спецслужбы могут иметь доступ к информации партнера, лишь твердо зная, что через пять минут она не окажется в компьютере очередного «атамана» армий Нового мирового беспорядка.

Конечно, не следует строить иллюзий относительно того, что после «чистки» спецслужб появится возможность обеспечить взаимный неограниченный допуск к их оперативной информации: даже при самом тесном взаимодействии спецслужбы всегда останутся друг для друга объектами потенциального проникновения. Такова логика деятельности этих организаций, тем более в условиях Нового мирового беспорядка. В меньшей степени это касается полицейского сотрудничества, но и у него есть свои «контролеры» в каждой стране.

Немало скепсиса вызывает инициатива правительства США, согласно которой американские представители готовы заняться «институциональным реформированием» коррумпированных органов безопасности у партнеров Соединенных Штатов. Из опыта так называемых несостоявшихся государств уже известно: как правило, во главе «реформированных спецслужб-партнеров» оказываются те же лидеры мафии или армий Нового мирового беспорядка (либо их ставленники).

Очищение подразумевает осознание того факта, что в настоящее время реанимируются силы, с которыми насмерть бились спецслужбы цивилизованных стран прошлого века. Происходит реванш идей фашизма, к которым подмешиваются идеи исламизма и новые антигуманные теории. Именно их адепты рвутся к обладанию оружием массового уничтожения и овладению новейшими достижениями в сфере биотехнологий.

Лишь видение реального врага и «чистые» спецслужбы, не вовлеченные в реваншистскую деятельность и не заинтересованные в распространении управляемого хаоса, способны остановить наступление Нового мирового беспорядка.

* * *

Таким образом, можно сделать вывод, что мы вступили в эпоху Хаоса, предсказанного ещё Нострадамусом в 15-м веке.

Овчинский Владимир Семенович – доктор юридических наук, советник Председателя Конституционного Суда РФ, действительный государственный советник РФ 3 класса, экс-руководитель российского Бюро Интерпола в России (1997-1999 гг.).

[1] Расчеты гибели различных категорий граждан Чечни и Ингушетии во время 2-ой контртеррористической операции также неутешительны: в боевых действиях погибло 16500 чел. (боевиков), военные потери гражданского населения– 8000 чел., потери от ухудшения условий жизни – 38000 чел., мигрировали – 65000 чел. (См.: С.Максудов. Население Чечни: права ли перепись? Демоскоп Weekly, № 211-212, 2005).