Канны: Тень Гоголя и призрак Берлускони

Моретти однажды уже увозил из Канна главный приз: в 2001 году «Золотую пальмовую ветвь» получила его «Комната сына». Неудивительно, что в этот раз итальянец считался одним из наиболее вероятных претендентов на победу. «Кайман» привлек внимание прессы задолго до своего выхода на экран. Моретти заявил, что снимет фильм, разоблачающий премьер-министра Италии Сильвио Берлускони. Как показал пресс-показ, режиссер лукавил: Берлускони посвящены только последние 15 минут картины, остальное – история продюсера, пытающегося сделать фильм о суде над премьер-министром. Внутренняя жизнь отдельно взятого человека, его переживания, смена настроений, взаимоотношения с близкими людьми – это то, что получается у Моретти лучше всего. Он в меру сентиментален, в меру ироничен и неумеренно субъективен. За это в свое время и наградили «Комнату сына». Главный герой «Каймана» тоже много чего переживает: ссорится и мирится с женой, возится с детишками, заново учится любить и прощать. Наблюдать за этим интересно, но последние кадры «съедают» этот пряничный домик, который Моретти с такой тщательностью выстраивает на протяжении полутора часов. Откуда ни возьмись, появляется Берлускони, его зачем-то судят, в чем-то обвиняют, он оправдывается – и на этом фильм заканчивается, не оставляя после себя никаких ощущений. На таких руинах пальмовые ветви не прорастают.

Ричард Келли разочаровал еще больше. После успеха «Донни Дарко» молодого американца (ему тогда не было и 30) объявили вундеркиндом, и его новый фильм фанаты ждали с особым нетерпением. В ответ же получили сначала невразумительный сценарий «Домино», а затем и «Истории Юга». Пересказать сюжет не представляется возможным. Здесь есть и группка неомарксистов, борющихся с режимом; и порнозвезда, ведущая политическое ток-шоу; и ветеран войны в Ираке с изуродованным лицом поп-иконы Джастина Тимберлейка, поминающий при каждом удобном случаи бои за Эль-Фалуджу; и странный полицейский, чья копия из будущего бродит по городу в поисках оригинала; и еще с десяток ненужных персонажей. Действие происходит в Лос-Анджелесе в 2008 году, спустя год после ядерного взрыва и накануне Апокалипсиса. Зрители на фестивале, не в силах разобраться, кто здесь за кем охотится и кому что надо, уходили из зала толпами. А когда в конце фильма выяснилось, что это была вторая после «Донни Дарко» история спасения человечества от Ричарда Келли, впору было свистеть и топать ногами. Если у первого "Мессии были" бездонные и безумные глаза Джейка Гилленхала, то у этого оказалось лицо Шона Уильяма Скотта – придурка Стифлера из всех серий «Американского пирога».

Полностью оправдал зрительские ожидания только Аки Каурисмяки с «Огнями окраин». Фильм начинается с разговора русских мужиков о великой русской литературе. Вспоминают Чехова, Толстого, Пушкина и Гоголя, который, как замечает один из собеседников, «до сих пор все своим носом закрывает». То, что тень носа Гоголя маячит над младшим Каурисмяки, сомнению не подлежит: ни один из режиссеров, включая российских, так подробно не исследовал в своем творчестве набившую оскомину еще в школе тему «маленького человека». На этот раз Каурисмяки снял комедию о честном лузере Койстинене, которого местная мафия использует, чтобы ограбить ювелирный магазин. Совершенное кино - с первой и до последней минуты.

Фестиваль продолжается, и, если верить прогнозу, погода в ближайшее время должна наладиться.