Сам худрук, по долгу службы вынужденный заботиться о нуждах всего коллектива вверенного ему театра, ставил спектакли на большой сцене, пытаясь сбалансировать свои художнические замыслы с реалиями рыночных отношений. Однажды, видимо, вспомнив свою бесшабашную театральную молодость, он все же "согрешил", поставив на сцене филиала спектакль не для широкой публики – "Академию смеха" японца Коки Митани. И вот в конце января Роман Козак и его очаровательная супруга Алла Сигалова пригласили народ в филиал театра на спектакль по произведению, пожалуй, самого "не сценичного" российского автора. Козак вместе со своей супругой – известным хореографом Аллой Сигаловой - посягнул на повесть Андрея Платонова "Джан".

Пересказ сюжета вряд ли сможет адекватно передать удивительную притягательность повести Платонова. Суть дела в самом общем виде такова. Молодой человек по имени Назар, живущий в Москве 30-х годов, вдруг решает ехать в Среднюю Азию для того, чтобы принести счастье своему народу, который называется Джан. Он уехал оттуда 15 лет назад, оставив дом и мать. Теперь, воодушевленный "масштабами социалистических преобразований" в родной стране, он вознамеривается помочь обрести новую жизнь своим соплеменникам. На пути к счастью своего народа парню приходится преодолевать множество преград, он сталкивается с предательством, любовью, ненавистью, страхом и даже ужасом. Назару встречаются и красивые женщины, и древние старцы, и экзотические животные, и хищные птицы…

Найти какие-то аналогии этому спектаклю очень сложно. Потому что не так часто на нашей сцене появляются по настоящему "синтетические" зрелища, в которых органично сочетаются драматическое искусство, музыка и пластика. В "Джане" это произошло. Козаку и Сигаловой удалось, казалось бы, невероятное: они переложили прозу Платонова на театральный язык, сохранив в неприкосновенности ее загадочную притягательность. Более того, им удалось почувствовать и воплотить на сцене мощную энергетику и нерв платоновской повести, переведя некоторые ее эмоциональные доминанты на "язык" пластики.

Одним из определяющих факторов успеха спектакля наряду с мощной и динамичной режиссурой Романа Козака стала не только хореография Аллы Сигаловой, но и ее дебют в качестве драматической актрисы. И она справилась со своей ролью блистательно! Вернее – с ролями, потому что актрисе по ходу спектакля приходится перевоплощаться не только в женские образы: от 15 летней девочки до глубокой старухи, - но даже в животных и птиц. И именно в этих бессловесных ролях Сигаловой удается проявить свой феноменальный пластический дар правдоподобию. Это - именно поэтическое, порой на грани эмоционального срыва, воплощение души того или иного персонажа или животного. Невозможно передать словами зловещий танец ее хищной птицы, которая старается вонзить свой клюв в горло Назару. Или душераздирающие предсмертные муки и прощальный взгляд верблюда. После премьеры ваш корреспондент встретился с виновницей торжества.

Алла, что послужило импульсом для рождения спектакля: желание воплотить на сцене прозу Платонова или просто создать драматический спектакль с элементами пластики?

Сначала было желание поставить "Джан", мы об этом думали лет пять. А когда началась работа, то мне казалось проще поставить абсолютно хореографический спектакль. Потому что проза Платонова «не произносится» со сцены. Мне кажется, что, как ни странно, проза теряет что-то на сцене. Она настолько гениальна, когда ее читаешь, но как только начинаешь ее произносить, что-то с ней происходит…

Вам всегда была свойственна такая душераздирающая хореография, как в "Джане"?

Думаю, всегда. Это – то, что очень многим нравится и многим же не нравится. Многие не принимают такую чрезмерную страстность и "энергетичность". Но я такая, какая я есть, и мне с этой энергией хорошо. И партнерам моим - тоже.

Как вы себя чувствовали в качестве драматической актрисы?

Для меня это было не просто. Я, естественно, не имею права показывать, что бываю слабой и неуверенной в себе. Потому что рядом со мной партнеры, которые верят в меня и идут за мной. При том, что они чувствовали мои колебания и помогали мне. Но эту неуверенность я преодолела.

Проза Платонова вам не сопротивлялась?

Думаю, что он пошел нам навстречу. Прежде всего, потому что мы его безумно любим.

Спектакль сразу разделил театральную общественность на два лагеря: восторженных поклонников и непримиримых противников. Но это и хорошо: странно было бы, если бы значительное, необычное и непривычное произведение вызывало бы только бурный восторг или неприятие.

Павел Подкладов