Ю.Лужков: Где родился там и пригодился

Cosmo: Что же такое «московский характер»?

Юрий Лужков: Независимый, твердый, по-хорошему амбициозный. Вот почему Москва многих раздражает.

Cosmo: А у вас он московский?

Юрий Лужков: У меня – да. Я хорошо общаюсь с москвичами, и в этом городе я не чувствую себя лишним человеком. Мне уже скоро будет 68 лет, я всю жизнь прожил в Москве. И даже удивляюсь, как люди могут жить в других городах.

Cosmo: А где вы родились? С чем связаны ваши первые воспоминания?

Юрий Лужков: Я мог бы ответить поговоркой: «Где родился, там и пригодился». Роддом назывался «родилкой», в Замоскворечье. Это был целый мир. Который вмещал впечатления от нашего двора и того, что мы называем промзоной. Но и в этой промзоне мы находили поэзию и романтику. Мое детство было бедным, но счастливым.

Cosmo: Кем была ваша мама?

Юрий Лужков: Моя мама работала кочегаром на мыловаренной фабрике. Там было жарко, сухо и хорошо. Но наше государство проявляло заботу о женщинах, и маму перевели машинистом холодильных установок. Там было холодно, неуютно и пахло аммиаком. В то время взрослые очень много работали, мы были предоставлены самим себе. Мама не могла уделять мне столько внимания, сколько хотела бы. Но я ей очень благодарен именно за воспитание во мне самостоятельности.

Cosmo: Где вы познакомились с женой?

Юрий Лужков: На какой-то комиссии по развитию кооперативного движения. Смотрю – толковая, деловая, очень последовательная и точная. Имеет свою позицию – значит, личность. Правда, всех масштабов этой личности я тогда не предполагал. И о высоте ее качеств не догадывался. Я не ошибся в выборе. Елена подарила мне свой мир и сделала меня счастливым.

Cosmo: Вы советуетесь с женой, принимая важные решения?

Юрий Лужков: Мы с женой мало говорим о работе. Стараюсь не перекладывать бремя решений на близкого человека. Ей и так достается. Бизнес в условиях не очень цивилизованного рынка с нашим менталитетом – тяжелая вещь.

Cosmo: Какие места в Москве любимые?

Юрий Лужков: Самые романтичные – как у многих москвичей. Пушкинская площадь. Очень люблю Пушкина и все, что с ним связано. Памятник, у которого мы встречались и целовались… Воробьевы горы – хорошее место для творческой фантазии, оттуда хорошо видно, что можно в столице улучшить. Гостиный двор – уникальное сооружение, я им горжусь.

Cosmo: А что в Москве самое лучшее?

Юрий Лужков: Конечно, москвичи. Более терпеливых людей я не встречал. 12 лет терпят «художества» своего мэра. Я их люблю и буду служить их интересам всегда.

Cosmo: Чем отличаются москвичи от питерцев, по-вашему?

Юрий Лужков: Ну, ритмом, конечно. Москва – город живой, купеческий. У нас много бесшабашного, широкого, гостеприимного – если уж гульнуть, как следует. Питер застёгнут на все пуговицы. Он более европейский. Москва – не Азия и не Европа. Это своя стихия.

Cosmo: А если вы вам предложили стать мэром Санкт-Петербурга?

Юрий Лужков: Технически и организационно – да, я мог бы быть мэром какого-нибудь другого города. В любом городе нужно давать тепло, убирать улицы, лечить, учить. В Петербурге Матвиенко неплохо справляется.

Cosmo: Вы бы хотели, чтобы на вашем месте после вас была женщина?

Юрий Лужков: Я думаю, это будущее Москвы. Но все зависит от того, какие задачи решает город. Если это, не дай бог, военное время, руководить городом должен мужчина – надо защищать, спасать людей. В начале 90-ых Москве нужен был мэр-мужчина. Потому что тогда была почти как война – катастрофический развал экономики, пустые прилавки… А сейчас больше условий для того, чтобы городом управляла женщина, - нужно решать социальные задачи.

Cosmo: С кем вам легче работать – с мужчинами или женщинами?

Юрий Лужков: С мужчинами труднее. Часто встречаюсь с тем, что мужчина не берет на себя положенную ответственность. Не принимает решение, колеблется. В каждом мужчине заложен некий «гамлетизм». Иногда его проявления вредны и даже опасны.

Cosmo: Что бы вы посоветовали вашему преемнику?

Юрий Лужков: Главное – любить людей. Даже не город. Этого мало, конечно, но это самое главное. Если человек не способен к сопереживанию. Состраданию, ему нельзя быть мэром. Ему вообще нельзя быть руководителем. И, я думаю. Ему нельзя быть и человеком.