Крепостной дворянин Тверской губернии

Даже если бы он сыграл только в знаменитом «сериале» о резиденте, то наверняка остался бы в анналах истории искусства и в народной памяти. А ведь был еще Вилли Старк из фильма «Вся королевская рать», благодаря которому мы узнали о страшных уродливых явлениях «дикого загнивающего запада». (Кто знал, что пройдет всего 25 лет, и у нас тоже начнут отстреливать политиков…) Те, кто видел Жженова на сцене, всегда поражались его мощной энергетике, внутренней силе и мужской стати, которая исходила от актера. Он никогда не позволял себе орать, вращать глазами, брызгать слюной и рвать на груди рубаху. Он брал спокойствием и чувством собственного достоинства.

Он практически всегда серьезен и на экране, и на сцене. Но в его глазах иногда мелькают иронические чертики, которые позволяют думать, что из него вполне получился бы и остро характерный актер. Достаточно вспомнить его ироничного и привыкшего ко всяким испытаниям гаишника из «Берегись автомобиля». Впрочем, скажу банальность: Жженов у каждого свой. Каждый наберет с десяток любимых ролей Георгия Степановича, и будет прав. Поэтому его и величают «Народным артистом СССР», о развале которого он, как и каждый ветеран говорит с грустью. Артист не кичится наградами, которых у него немало. Но с гордостью говорит о советских орденах. При встрече даже показал мне золотую звезду «Героя социалистического труда», которую называет для простоты «трудовиком».

Его герои никогда не шли на компромисс. Видимо, потому что их «отец» тоже сделан из такого же теста. Автору этих строк посчастливилось несколько раз быть у него дома на Красной Пресне и убедиться, с одной стороны, в чрезвычайной открытости и доброжелательности Георгия Степановича, с другой, в его непоколебимой твердости и даже жесткости, когда разговор заходил о вещах принципиальных, глубоко его волнующих. Обычно Жженов сторонится журналистов, считая, что он уже все сказал о себе. В том числе и в своих прозаических произведениях. Наверное, у всех, кто читал его «Саночки» - повести о годах проведенных в ГУЛАГе – не раз навертывалась на глаза слеза. Автору этих строк повезло: он смог записать отдельные фрагменты беседы с любимым актером. Теперь эти записи публикуются на нашем сайте. По нашей традиции мы разделили их на две главы. В первой Георгий Степанович рассказывает о некоторых эпизодах своей нелегкой жизни.

- В предисловии к вашим знаменитым «Саночкам» вы написали: «Годы, проведенные в ГУЛАГе, не способствуют долголетию». Не свидетельствует ли ваша биография об обратном?

- Нет, она, наверное, является подтверждением этого. Потому что неизвестно, как я бы себя чувствовал сейчас, если бы этого ГУЛАГа не было. В роду моем я не первый, кто подкрадывался к девятому десятку. Поэтому я не считаю это пиком своей жизни, а рассчитываю еще немного «потрепыхаться» на белом свете. Когда меня спрашивают: «Как живешь?», я отвечаю: «Пока вертикально!»

- В знаменитом «Резиденте» вы сыграли «породу», настоящую «белую кровь». Думаю, что это насочинять невозможно. У вас в роду были дворяне?

- Да, «крепостные дворяне» Тверской губернии. (Смех) Оттуда мои крестьянские корни.

- Вам в жизни были посланы такие испытания, которых хватило бы на несколько человек. Наверное, в душе остались занозы, которые уже не вынешь?

- Нет. Ведь человек устроен мудро. По прошествии определенного времени в сердце и голове остается только хорошее, а плохое приобретает как бы иронический оттенок. Ирония и юмор помогают в жизни. Чувство юмора – это своеобразный щит от болезней и стрессов.

- Одним из страшных грехов считается уныние. Были ли в вашей жизни минуты, когда вы говорили себе: «Все, это конец, из этого не выбраться»?

- Да, были периоды безнадежности и уныния. Ведь в лагере я находился не по суду, а по распоряжению «особого совещания» – так называемой «тройки». Когда кончались очередные пять лет отсидки, меня вызывал начальник и просил расписаться в бумаге, где говорилось, что срок мой истек, но я задерживаюсь в прежнем качестве заключенного до особого распоряжения… Потом вторая часть – ссылка в Красноярский край. Задаешь вопрос: «На сколько ссылка?» Отвечают: «Навечно». Поэтому было чувство отчаяния и безнадеги. Но жизнь продолжалась, чем-то увлекался, занимался…

- Об одной вашем «занятии», которому вы посвятили всю жизнь, пожалуйста, поподробнее. Ваша актерская карьера, как мне сказали в отделе кадров Театра им. Моссовета насчитывает почти 75 лет!

- Да, в пятнадцать лет. Я работал в цирке акробатом. Там меня «подсмотрели» и пригласили в кино. В восемнадцать лет я снялся в своем первом художественном фильме.

- Почти три четверти века заниматься одним занятием – это непостижимо! Наверное, несмотря на творческую основу, и такая работа приедается, становится «производственной необходимостью»?

- Актерская работа не приедается. Наоборот, ты ее всегда ищешь, стремишься к ней. Актер в этом смысле всегда «голоден». И если этот голод не утоляется, возникает опять же безнадега. Сейчас я не могу похвастаться тем, что живу полноценной творческой жизнью. В театре у меня осталась всего одна роль – в спектакле «На золотом озере». В кинематографе моя пора тоже, наверное, прошла: возраст не тот…Если и случаются какие-то редкие предложения, то они в основном неинтересны, а порой даже – оскорбительны. Я даже рад, что не участвую в той чепухе, которая по большей части заполнила наши экраны.

Вопросы задавал Павел Подкладов

(Продолжение следует)