МЫ и КУЛЬТУРА: Нины Заречные с того света.

Не думайте, однако, что в этом спектакле вы найдете какие-то особые приметы японского театра, если не считать пары-тройки стильных вееров, бамбуковых занавесок, да еще специфических носков, связанных наподобие перчаток, таких, которые носят актеры традиционных японских театров Но и Кабуки. А в остальном – абсолютно интернациональная обстановка, которая могла бы иметь место в любом театре: от Байкала до Амазонки. Более того, в пьесе постоянно звучат монологи из пьес Чехова, которого, как известно, японцы просто боготворят.

Начинается действие достаточно тривиально: актриса (судя по повадкам – примадонна) отдыхает в антракте в своей гримерке, повторяет текст, разминает голос, поправляет костюм, прическу и т.д. Раздражается, когда начинают следующий акт, не согласовав с ней, из чего вытекает, что звезда – с характером. Однако, не ведает эта звезда, что «из чрева» громадного зеркала, висящего над ее столиком, за ней наблюдают две пары горящих глаз…И, как только актриса уходит на сцену, в гримерке появляются их обладательницы – два загадочных существа, одетые в какие-то немыслимые желтые халаты с вышитым изображением чаек на спинах.

Ну, раз чайки, то все становится ясно без слов. Оказывается, что это души актрис, в разное время ушедших в мир иной: одну убило во время Второй мировой войны, другая покончила жизнь самоубийством. Эти бесплотные призраки обрушивают на зрителя настоящий шквал монологов, диалогов, ругательств и т.д. Не обходится дело и без воспоминаний о днях былых, сыгранных ролях и восторгах публики. При этом призраки, чем-то смахивающие на ведьмочек из «Макбета», то и дело подкалывают друг друга, стараясь перещеголять соперницу в красочности воспоминаний и проникновенности монологов. Судя по всему, они обожают Антона Павловича и готовы бесконечно произносить монологи Нины Заречной из «Чайки». Правда, очень скоро выясняется, что ни та , ни другая не сыграли в прошлой жизни ни одной путной роли, и все их воспоминания – не более чем фантазии и бравада. На самом деле, одна из них всю жизнь ходила в массовке, другая и вовсе была суфлером…

«Опять про призраков и привидений!» - заноет зритель, испорченный ужастиками и чернухой, которыми изобилует наш ТВ-ящик. Но будет не прав. Поскольку призраки в этом спектакле так очаровательны и остроумны, что через десять минут зритель в них просто влюбляется и начинает без умолку хохотать над приключениями незадачливых примадонн. (Их, кстати, отлично играют Галина Киндинова и Яна Колесниченко). Настоящая примадонна (не менее замечательная роль Марины Зудиной), отыграв спектакль, возвращается в гримерку и сталкивается там с девочкой-суфлером, которая не может жить без театра и метит в Нины Заречные, требуя у примадонны уступить ей роль. Та гневается, и в сердцах толкает девочку, которая падает на пол бездыханной…И вот тут у зрителя начинает «ехать крыша», он уже не понимает, всерьез это все или его разыгрывают, и все происходящее – не больше, чем «театр в театре». Тем более, что старые знакомицы-привидения уже тут как тут, и девочка начинает общаться с ними, как с живыми…

Но эта девочка, судя по всему, что-то поколебала в душе примадонны, и та, возвратясь в гримерку, сама для себя начинает читать монолог Нины Заречной. Да так, что душа у зрителя начинает болеть. И уже непонятно, кто в этот момент на сцене: то ли японская примадонна, то ли сама Марина Зудина со своей неутоленной мечтой по несыгранным ролям. Актриса уходит, а ведьмочки со своей новой подругой, оставшись в гримерке, превращаются в грустных сестер Прозоровых, единственная мечта которых – «в Москву, в Москву, в Москву»… Иди пойми это странное актерской племя, которое даже на том свете не может наиграться!

Вот такой веселый и одновременно печальный спектакль подарила зрителю режиссер Елена Невежина вместе с японским драматургом К. Симидза. И не только зрителю, а блистательным актрисам МХАТа и примкнувшей к ним «табакерочницы» Марины Зудиной, для которой эта работа стала одной из лучших в череде ее последних ролей.

Павел Подкладов