Новая военная доктрина готова применить ядерное оружие

В середине декабря начальник Генерального штаба Вооруженных сил РФ генерал армии Николай Макаров провел встречу с представителями военно-дипломатического корпуса. Обсуждалась на ней в том числе и подготовка новой военной доктрины России. Как ожидается, завершена будет работа над ней до конца 2009 года. Новая доктрина, в отличие от ныне действующей, будет гораздо в большей степени носить конкретно-прикладной характер.

Ныне действующее понятие военной доктрины звучит как «совокупность официальных взглядов (установок), определяющих военно-политические, военно-стратегические и военно-экономические основы обеспечения военной безопасности Российской Федерации». Если «перевести» на более живой язык – то это система официально принятых взглядов и положений, определяющая направление военного строительства, характер подготовки государства и его Вооруженных сил к войне, способы и формы ее ведения.

В Российской Федерации первым документом, определяющим характер военной политики, стал указ президента РФ Бориса Ельцина № 1833 от 2 ноября 1993 года «Об Основных положениях военной доктрины Российской Федерации». Спустя 7 лет появился президентский указ № 706 за подписью Владимира Путина от 21 апреля 2000 года, упразднявший ельцинскую доктрину и утверждавший новую. При этом оба документа – и прошлый, и ныне действующий – носят, по сути, временный характер: в них записано, что «военная доктрина является документом переходного периода - периода становления демократической государственности, многоукладной экономики, преобразования военной организации государства, динамичной трансформации системы международных отношений».

Однако вскоре после принятия документа в мире начала складываться совершенно иная военно-политическая обстановка. Вторжение США в Афганистан и Ирак; выход США из договора по ПРО; решение Штатов разместить в Польше и Чехии элементы системы ПРО; события на Балканах и на Южном Кавказе; перспективы создания новой архитектуры европейской безопасности – каждый новый виток событий последовательно наносил очередной удар по «переходной» концепции политики России в деле обеспечения своей военной безопасности. Реальные политические действия происходили словно в насмешку над теоретическими, абстрактными положениями российской военной доктрины о «непреходящем значении основополагающих принципов и норм международного права, которые органично взаимосвязаны и дополняют друг друга.

Уже в 2005 году на заседании Совета безопасности РФ президентом Путиным была поставлена задача разработать новую военную доктрину России. Спустя год был разработан новый проект, который, как ожидалось, будет рассмотрен в правительстве РФ не позже октября 2006 года. Однако тогда в Министерстве обороны активно опровергли все утверждения о разработке документа, несмотря на просочившиеся в СМИ некоторые его примерные положения. Теперь же никто не отрицает ведущейся работы над новой доктриной.

Вероятно, «утечку» организовали специально – с целью оценить реакцию общества и экспертных кругов на возможные новые идеи в области военной политики России. Тем более интересно разобраться, в чем же новизна тех моментов, которые в 2006 году так активно обсуждались на лентах информагенств.

Для начала ликвидированы указания о «временном» и «переходном» характере как доктрины, так и развития России в целом. Тем самым подчеркивается, что Россия завершила свою трансформацию от советской модели в суверенное демократическое государство с четко обозначенными национальными интересами. Но отсюда же вытекает – что и с четкими угрозами этим интересам. В качестве вероятных противников, как ожидалось, по-прежнему будут фигурировать США, блок НАТО и международный терроризм. Характер доктрины в целом остается оборонительным, как и раньше, но при этом предполагалось нормативное оформление права России участвовать в приграничных вооруженных конфликтах по периметру своей территории там, где осуществляется нарушение принципов международного права, которое подпадает под определение агрессии в отношении граждан России. Де-факто подобное, кстати, произошло в ходе войны в Южной Осетии.

В ныне действующей доктрине декларируется готовность России использовать для отражения нападения ядерное оружие (чего не было в ельцинских «Основах военной доктрины»). При этом подчеркивается, что Россия выступает за универсальный характер нераспространения ядерного оружия. В проекте новой доктрины об универсальном характере, как утверждалось, речь уже не шла, дело ограничивалось просто приверженностью принципу нераспространения ядерного оружия. В условиях, когда им обладают Израиль и Пакистан (не заявляя об этом публично), такая формулировка могла бы играть на руку России, не обязывая ее предпринимать «репрессивные» меры против стран, также получивших доступ к ядерному оружию – в тех случаях, когда национальные интересы России окажутся связаны с такими странами.

Таковы основные идеи в области военной безопасности РФ, которые, как предполагалось, должны были войти в ее новую военную доктрину почти три года назад. Однако задержка понятна: стремительно развивающиеся на мировой арене события заставляют продолжать корректировку содержания новой доктрины, которая – впервые более чем за 15 лет – должна приобрести стратегический, а не временный характер. С другой стороны, это же развитие диктует необходимость скорейшего принятия документа – поскольку ныне действующая доктрина с каждым годом становится все более неадекватна текущей ситуации. И одна из главных причин такой неадекватности – обилие в действующей доктрине абстрактных, размытых формулировок, за которыми непонятно что должно следовать. Например, ее оборонительный характер предопределяется «органическим сочетанием в ее положениях последовательной приверженности миру с твердой решимостью защищать национальные интересы». Труднопроизносимо, многословно и к тому же – при чем здесь «органическая связь», сказать трудно. Конкретизация всех концептуальных положений – как прежних, так и новых, четкие формулировки характера доктрины, угроз и вероятных противников России, национальных интересов, основ применения Вооруженных Сил - именно это требование в первую очередь должно быть выполнено в подготовке новой доктрины. Потому что именно военная доктрина является краеугольным камнем всей политики по обеспечению государством своей военной безопасности.