Бог кинематографа, или настоящий секс на экране

Странная это штука – судьба режиссерская. Иной снимет пару-тройку добротных фильмов, потом лет пять-десять сидит в простое, стрижет купоны: ходит в почетных гостях фестивалей и форумов, сидит в президиумах, надувает щеки. И, в конце концов, общее мнение нарекает его патриархом. Есть и другие. Кажется, что они в этом мире были всегда. Вроде Гете или Толстого. А на поверку этот патриарх оказывается «мальчишкой» шестидесяти шести лет от роду! Это я - про великого Бернардо Бертолуччи, который родился 16 марта 1941 года в Италии. Если кто-то думает, что две шестерочки - это не юбилей, прошу незамедлительно покинуть сайт лучшего из информагентств!

Кстати, если кто-то из не покинувших решит, что их здесь сейчас будут развлекать рассказами о «прикольных» комедиях, детективах или блокбастерах, то они ошибутся. И с ними нам тоже придется попрощаться. Оставшейся сотне-другой тысяче читателей с трепетом сообщу, что мы прикоснемся к творчеству у д и в и т е л ь н о г о человека, для которого никогда не существовало норм, запретов, табу. Повторяю – прикоснемся, потому что постичь его невозможно. Даже если ты выучишь все его фильмы наизусть. Каждый его фильм становился событием, шоком, шедевром. Я не оговорился – каждый! Ты живешь с этими фильмами, казалось бы, всю жизнь, они сопровождают тебя, мучают, восхищают.

За сорок лет работы в кино у Бертолуччи не было ни одного провала! Один хороший критик написал, что к солидным годам Бертолуччи, скорее всего, достиг своей мечты: жить фильмами, думать кинематографично, есть кинематографично и спать кинематографично. Профессионально он начал снимать в двадцать четыре года, когда встал на самостоятельные рельсы после четырех лет работы помощником у Пазолини. Но Бертолуччи был заражен кино еще с детства. Как пишут биографы, его отец, Аттилио, известный поэт, профессор истории искусств, поощрял интерес Бернардо к кино — еще школьником он снял две короткометражки. Младший Бертолуччи тоже успел прославиться, как поэт. Во времена студенчества в Римском университете он получил национальную литературную премию за сборник «В поисках тайны». Думаю, что такого количества превосходных эпитетов, произнесенных о фильмах Бертолуччи, не удостаивался никто из его современников. Недаром многие называют этого человека просто и скромно: бог кинематографа.

Феноменальный успех ждал его уже в тридцать лет, когда он снял свой первый шедевр – «Конформист» - один из лучших фильмов о фашизме. Новое откровение Бертолуччи не заставило себя долго ждать: через два года вышел великий фильм «Последнее танго в Париже». Один достойный критик писал о «Последнем танго»: «фильм разрушил последние бастионы цензуры». Картина вызвала бурю негодования итальянской цензуры. Трагическая история любви стареющего мужчины (Марлон Брандо) и юной темпераментной красавицы (Мария Шнайдер) поразила воображение современников и шокировала разнообразием сексуальных ситуаций. Разгорелись бурные дискуссии по поводу того, что считать порнографией на экране. По словам Брандо, Бертолуччи требовал, «чтобы секс у нас с Марией был настоящим»...

Особая статья – работа в этом фильме великого Марлона Брандо.

Сам Бертолуччи говорил потом, что вся работа с Марлоном Брандо в «Последнем танго в Париже» состояла в том, чтобы снять с него маску ученика школы Ли Страссберга. «И он принял мои правила игры, после чего не разговаривал со мной двадцать лет. Когда вышел фильм, он чувствовал себя совершенно голым, разоблаченным, что ему не понравилось. Но сегодня об этом опять говорят. Он великолепен». Молодой читатель, наверное, прочтет следующие строчки с иронией, но все же скажу: только за просмотр «Последнего танго» в нашем благословенном социалистическом Отечестве можно было бы вполне «загреметь под фанфары». У нас ведь, как известно, до перестройки секса не было вовсе.

В 1976-м Бернардо Бертолуччи снял потрясающий (как он сам говорит) эпос «о социализме» - картину «Двадцатый век». История двух парней из разных слоев общества стала стержнем громадного, поистине необъятного исследования мира, для осмысления которого обычного сознания не хватало. Казалось, что режиссер, как демиург исследует и препарирует созданный им мир, населенный «тварями дрожащими», решившими, что они и есть создатели. Не буду особенно теоретизировать, скажу лишь, что этот фильм по-новому открыл для нас великих Депардье и де Ниро. Известный критик, говоря восторженные слова о «Двадцатом веке», восклицал ко всему прочему: «… никто не умеет снимать секс так, как Бертолуччи. Маэстро, мы будем всегда благодарны вам уже за то, что вы подарили нам, впоследствии офигевшим от вечно голого Харви Кейтеля, наготу молодых де Ниро и Депардье».

Его «Последним императором» я был раздавлен. Этот великий эпос о мальчике, по воле Бога рожденным императором Поднебесной, а закончившем свое существование узником камеры для черни, которого бьют за то, что он слишком громко писает в тюремную парашу, не поддается описанию обычными словами.

Фильм удостоился всемирного признания и получил девять «Оскаров», но не это главное. Он позволил задуматься о тщете земной суеты и приблизил нас к Богу. Не в этом ли главная задача любого искусства?!

Потом в жизни Бертолучи были удивительный сказочный «Маленький Будда» и следом –«Ускользающая красота». И если первый продолжил тему «Последнего императора», то о втором сам режиссер писал: «После «тяжеловесности» моих фильмов об императорах и восточных философах я хотел понять, смогу ли я вновь обрести легкость. Я вспоминал, что случилось со мной лет пятнадцать назад в одном доме, похожем на тот, что и в этом фильме. Там были англичане, итальянцы, американки, двадцатилетняя китаянка, которая тяготилась своей девственностью. И запрограммировала взросление. Тогда я решил: "Я должен измениться, понять, есть ли у меня хоть какой-то шанс почувствовать себя молодым". Это было пари. И я не был уверен, что выиграю его. Я хотел общаться с молодыми людьми, но трусил. Молодежь в Италии за последние два года стала силой, давшей импульс итальянскому неофашизму. Но кто они, эти молодые? Я очень боялся к ним приближаться». И добавил: «Я ведь стремлюсь идентифицироваться со всеми героями. Именно поэтому никогда не создаю абсолютно отрицательных. ведь даже в самых гадких есть нечто от меня, и им я хочу дать - специально употреблю католическое слово – искупление».

Когда Бертолуччи приехал в великий город снимать своих «Мечтателей» (The Dreamers), киноведы писали: «Стоило Бернардо Бертолуччи появиться в городе, как Париж сразу помолодел на тридцать четыре года». Я же надеюсь, что благодаря фильмам Бертолуучи молодеет не только мой любимый Париж

Но и весь мир.

Павел Подкладов