Леонид и читатель. Кто кого переживет?

Издатель, кажется, сделал все, чтобы только по одному внешнему виду книги Д. Липскерова "Леонид обязательно умрет" (М.: АСТ, 2007) читатели сразу понимали: перед ними вовсе не книга, а известного рода "продукт массового потребления". Начиная от перевернутого на 90 градусов фото закрытого глаза на обложке, который в таком ракурсе вовсе и не глаз - что ж, модное поветрие! - а то, что впоследствии автор назовет "Карабахским ущельем" и "женским интимным", до отзывов, которые доверили не кому-нибудь, а "юзерам Интернета". Юзеры в качестве авторитетных критиков пообещали нам "полный вынос мозга".

Те, кто "чувствует в себе потенциал осмыслить Великое" (из еще одного отзыва юзеров) вряд ли найдет в книге что-либо нуждающееся в осмыслении. Местами это нечто вроде памятных детских детективов, местами сие творение напоминает "девичьи" рассказы из "Cosmo". Несколько раз в строках мелькает Хармс ("- Держите, - сказал кто-то и сунул ей в руку что-то"). Однако такое сравнение с Хармсом здесь отнюдь не комплимент.

В целом книга представляет собой эдакий винегрет из всего, что, видимо, на данный момент пришло автору в голову. Эмбрион, мечтающий "шлепать баб по задницам" и переругивающийся из утробы со своей матерью, он же - родившийся трехмесячный младенец, пытающийся вступить в эротические отношения со своей воспитательницей, он же - Леонид, левитирующий перед далай-ламой; ящерица, дарящая вечную молодость путем укуса в гипотоламус; старуха, выносящая мусор в бикини и желающая омолодиться; выведенное на стене фекалиями Е = мс2, муравьи, пожирающие мозг пенсионерке… И конечно же всюду - горячо любимые органы госбезопасности, причем в развитии: от ГБ до ФСБ. Впрочем, сам Липскеров в давнем интервью "Известиям" заявлял, что винегрет - это вовсе не винегрет, а "стиль автора".

В чем же мы можем упрекнуть этот "авторский стиль"? В излишнем изобилии половых сношений героев? Но какой современный среднеарифметический "писатель" может придумать книгу без оных? В ежестраничных фактических, стилистических и грамматических ошибках? Перлы, вроде "ученый злел" или "он помолчал, явно находился с дурацким ощущением" вполне могут послужить в качестве примера на уроках по стилистике русского языка. Девицей, разгуливающей с услужливой ногой баскетболиста ("все забыли о ней, кроме молодой девицы громадного роста с ногой баскетболиста, приносящей <…> еду") давно пора заменить надоевшее хрестоматийное "проезжая мимо станции, с меня слетела шляпа". Сам Липскеров фразу с девицей очень любит и вспоминает "баскетбольную ногу" не менее трех раз.

Наконец, обвиним ли мы автора в написании полной ерунды и графоманстве? Однако таков удел слишком большого количества книг, заполняющих сегодня книжные полки магазинов. Возможно, автор и старался создать нечто оригинальное, запечатлеть "судьбы <…> удивительных персонажей", переплетающиеся для создания "неповторимо таинственной атмосферы и неотразимо притягательной фабулы романа", как обещала нам аннотация, но получился у него такой же, как и у прочих, ему подобных, окололитературный "продукт".

Вердикт прост: читать "Леонида …" для жизни неопасно. Но противно. Кстати, Липскеров в том же интервью самокритично изрек, что его "книжки пишутся не рукой, не головой, а задницей". К этому мнению остается только присоединиться.