"Како добыть тысячу рублев за гривну"

Лотереи в Европе появились еще в конце XV столетия, вначале в Нидерландах, а немного позднее в Италии и Франции. В переводе с итальянского "лотерея" означает вытягивание жребия, "лота" и есть не что иное, как та же азартная игра, выманивающая у людей их кровные денежки и возвращающая в виде выигрышей лишь незначительную часть прибыли.

В 1687 году Людовик XIV специальным ордонансом запретил частные лотереи, но уже в 1700-м учредил государственную, которая спустя несколько десятилетий приобрела постоянную организацию. В дальнейшем их попеременно то запрещали, то вновь разрешали.

Единственное оправдание существования государственных лотерей в том, что часть получаемых таким образом казною средств идет, по крайней мере, теоретически, на общеполезные цели. Российские государи не сразу поняли выгоду лотерейных розыгрышей, дозволив поначалу проводить их частным устроителям. Первым из таких предприимчивых дельцов оказался часовых дел мастер Яков Гасениус, обратившийся в ноябре 1699 года к москвичам с предложением принять участие в доселе неслыханной на Руси игре, которая "иноземчески называется лотери, в 80 рублев лот, с числами, где всем охотникам или охотницам вольно свою часть испытать, како добыти тысячу рублев за гривну".

Удивительно, но за триста с лишним лет порядок сей не претерпел существенных изменений: те же "счастливые ерлыки" с выигрышами в 1000, 100, 50 рублей.Судя по всему, первый лотерейный блин не вышел комом, - напротив, повлек за собой целый ряд подобных же мероприятий. Денежные ручейки со всех сторон, сливаясь воедино, превращались в реки, плавно перетекавшие в карманы устроителей частных лотерей. Позднее, однако, настала пора запретов и гонений со стороны властей, публиковавших в их адрес строгие предупреждения. Одно из них появилось в "Санкт-Петербургских ведомостях" в январе 1761 года, в кратковременное царствование Петра III: "Сим объявляется, чтоб имеющие хождение по домам с посудою и другими товарами для играния лотереи, впредь по домам не ходили, под опасением конфискования как посуды, так и всех товаров".

Екатерина II, превосходившая покойного супруга почти во всем, а уж, во всяком случае, в дальновидности, взглянула на это дело иначе, обратившись к опыту Франции, где, как уже было сказано, начиная с XVIII века устраивались государственные лотереи, успешно пополнявшие быстро таявшую от непомерных трат государственную казну. Российская императрица нуждалась в дополнительных доходах никак не меньше французского короля, а посему пожелала учредить на тех же основаниях собственную государственную лотерею.

Свое мнение на сей счет она высказала в разговоре со знаменитым Джакомо Казановой, посетившим Петербург как раз в это время и принятым ею. В ходе аудиенции императрица "коснулась... венецианских обычаев и заговорила между прочим об азартных играх и лотерее. И мне предлагали, - сказала она, - устроить в моей империи лотерею; я согласилась, но с условием, что ставка будет не меньше одного рубля, с тем, чтобы оградить кошелек бедного, который, не зная тонкостей игры и обманчивого соблазна, представляемого ею, мог бы думать, что... легко выиграть".

Государственную лотерею разместили в бывшем доме адмирала Н. Ф. Головина на Дворцовой набережной, купленном в казну и сломанном при постройке Малого Эрмитажа в 1765 году. Однако по каким-то причинам она просуществовала недолго - по-видимому, не дольше здания, где находилась. По крайней мере, начиная с середины 1760-х о ней больше нет упоминаний в газетных объявлениях. Возможно, Екатерина II, весьма внимательно прислушивавшаяся в ту пору к мнению французских просветителей, сочла дальнейшее существование подобного источника доходов не совсем удобным. Примечательно, что, по свидетельству того же Казановы, прусский король Фридрих II вполне резонно считал государственные лотереи "надувательством" или, по меньшей мере, чем-то вроде дополнительного налога, что, впрочем, ничуть не мешало ему пополнять таким способом казну.

Как бы там ни было, любителей "добыти тысячу рублев за гривну" всегда хватало с избытком, а посему лотереи продолжали свое победное шествие по просторам Российской империи. Одно из объявлений, опубликованных в декабре 1815 года, гласило: "С дозволения правительства разыгрываться будет большая лотерея, изо 100 выигрышей состоящая и во 100 тысяч рублей оцененная. Выигрыши можно видеть ежедневно, кроме табельных дней, с 9 часов утра до 6 часов вечера, а равно и билеты по 5 рублей получать на фабрике Придворного Механика Гейнриха Гамбса, в Садовой улице, под 33. Сии выигрыши состоят из собрания прекраснейших вещей и великолепнейших мебелей. Главный выигрыш - Архитектоническо-Механическое музыкальное бюро с позолоченною бронзою".

Прибегнув к лотерее, знаменитый мастер нашел верное средство распродавать изделия своей фирмы, не находившие сбыта из-за их чрезмерной дороговизны. Расчет его оказался верен: соблазн возможного приобретения за 5 рублей предмета, стоившего в десятки и сотни раз дороже, заставлял покупать билеты, обеспечивая успех замысла. Правда, в данном случае никто не мог ни разориться, ни чрезмерно обогатиться...

Неискоренимая надежда на быстрое поправление дел, благодаря лотерейному счастью, подогревалась ходившими в публике легендами о чудесных, самою судьбой дарованных выигрышах. В 1820-х годах молва разнесла историю о вдове бедного, но честного священнослужителя, готовой поделиться последним. Однажды она приютила у себя направлявшегося в действующую армию офицера, который тщетно пытался найти в трактире чашку чая или кофе. Гостеприимная хозяйка отказалась взять с него деньги за угощение, и тогда офицер оставил ей на память лотерейный билет на разыгрывавшиеся за 80.000 рублей часы.

Женщина не придала этому подарку никакого значения, отдав его в качестве игрушки детям, которые едва не разорвали билет. А между тем, именно на него пал главный выигрыш. Об этом было трижды напечатано в газетах, но за часами никто не явился. Живший по соседству с вдовой местный станционный смотритель, зайдя к ней как-то, случайно обнаружил счастливый билет, небрежно засунутый за стенное зеркало. В результате добрая женщина получила часы, тут же приобретенные у нее для Эрмитажа за двадцать тысяч, а вдобавок ей была назначена пожизненная пенсия в тысячу рублей.

Однако далеко не всегда лотерейный выигрыш приносил людям счастье. В "Моих воспоминаниях" А. Н. Бенуа рассказывает о родителях своего гимназического товарища, чей отец служил некогда швейцаром в доме на углу 10-й линии и Большого проспекта. Неожиданно для всех этот самый Емельян (так звали отца) выигрывает в лотерею сто тысяч и "из грязи" чудесным образом попадает "в князи". Обитатель затхлой каморки приобретает в собственность тот самый дом, где прежде был швейцаром, и начинает новую жизнь. К сожалению, продлилась она всего три-четыре года, после чего оба супруга скончались от жесточайшего пьянства, которому предались на радостях.

И наше время изобилует драматическими повествованиями об ограбленных и убитых "счастливцах", попавших в поле зрения преступников. Шальные деньги мало кому идут на пользу...

Елена Мягкова