"Настоящий индеец" Ваня Хлестаков

Завзятый театрал, наверное, уже догадался, что речь в этой заметке пойдет о новом творении наимоднейшего режиссера Нины Чусовой. Именно в ее театральных опусах на разных сценах Москвы происходили упомянутые выше чудеса. А гоголевского "Ревизора" ей было позволено поставить на сцене одного из самых наиакадемичнейших театров – имени несуществующего Моссовета. Руководствуясь тезисом, который мы привели в самом начале этой заметки, Чусова решила поместить героев великой пьесы в наши реалии. Она переодевает городничего и чиновников в пиджаки, галстуки и дубленки, сажает их в джипы, звук которых раздается за сценой, строит на сцене этакий "Дисней-лэнд", в котором наличествуют все признаки нашего нарождающегося капитализма. Главные богоугодные заведения в этом городке - казино, секс-шоп, и кабак с оркестриком. Тут обычно гуляют чиновники во главе с городничим. Сюда же приводят полупьяного от нового "прикола" Ваню Хлестакова – полубомжа, полупанка в обвисших по нынешней моде джинсах, несущегося по жизни, как щепочка по течению. (Хотя кто-то, может быть, предпочтет иную метафору, в которой фигурирует прорубь и то, что в нем плавает).

Не вызывает сомнений, что городничий (в переводе на "наш" язык – мэр) этого населенного пункта Антон Антонович Сквозник-Дмухановский – бывший бандюган, выигравший "справедливые всенародные выборы". Из той же когорты и чиновники-взяточники, и толстый продажный мент-Держиморда, и обслуживающие их гулящие девки. Тут резвятся, напиваются, курят анашу, поют кабацкие шлягеры. Тут же скороговоркой произносится гениальный гоголевский текст. При этом нет никакой границы между кабаком с секс-шопом и домом городничего, куда постепенно перетекает действие. Здесь "оттяг" режиссера достигает кульминации: Ваня, чуть ли не блюющий с похмелья, стрижет лохов-чиновников, а между делом занимается телом сначала Марьи Антоновны, а потом и ее мамы Анны Андреевны. Причем, с последней он вовсе не миндальничает, а по обоюдному согласию (да простит меня читатель за чересчур откровенное изложение интимных подробностей происходящего на сцене) отделывает по первое число в ванной комнате.

Автор этих строк не хотел бы, чтобы у читателя сложилось превратное впечатление о его (автора) точке зрения на современное искусство. Я видел за свою долгую жизнь на наших сценах всякое и отнюдь не считаю себя ханжой. Я готов понять и принять на сцене всё (вплоть до полового акта!), ежели в этом будет даже не здравый, а просто смысл. Но мне думается, что в чусовском "Ревизоре" такая "диковинная настойка", как мысль, напрочь отсутствует. Здесь царит театральная какофония, в которой актерам позволено все: орать, хлопотать мордой, шутить на уровне "ниже пояса" etc, etc. Они это с наслаждением делают, стараясь перещеголять друг друга в пошлости и глупости. Подчеркиваю при этом: не в глупости персонажей, а в собственной. Такова Марья Антоновна – сексуально озабоченная 18-летняя дуреха, которая зачем-то постоянно широко открывает рот (актриса, видно, подсмотрела это у кого-то из тусующихся девчонок). Такова же ее мамаша Анна Андреевна, озабоченная лишь похотью и, в конце концов, получающая то, что хотела. Таковы и чиновники – абсолютные выродки, похожие на пациентов сумасшедшего дома.

Между тем, наших молодых "прикольных" режиссеров всегда отличал точный расчет. И на этот раз Чусова все продумала правильно, пригласив на роль Хлестакова секс-символа, заслуженного антикиллера России Гошу Куценко. Фэны и фэнши этого актера сходят с ума и несут к ногами кумира горы цветов. Надо отдать ему должное: при всей пустоте своего персонажа, актер практически не фальшивит, но, к сожалению, тоже дудит в одну дуду с остальными. Что превращает новоиспеченное действо в разновидность второразрядного КВНа, где все шутки заранее известны, а мысли почерпнуты из позавчерашних фельетонов. Где никто не заботится о сути: надо просто выйти, проорать свою реплику, совершить какой-нибудь кульбит, и зрелище готово! Порой возникало впечатление, что ты смотришь какой-то аляповатый и грязноватый калейдоскоп, в котором нет ни общей мысли, ни чувства, ни даже изобразительного решения.

Есть в этом спектакле исключение. Это актер Александр Яцко, сыгравший Городничего. Не думаю, что Чусова решила противопоставить его героя толпе: просто, судя по всему, природная интеллигентность и артистический такт Яцко дают о себе знать. Сказывается, наверное, и то, что он успел хлебнуть высокого искусства в театре Анатолия Васильева, блистательно сыграв Сальери в пушкинском "Моцарте и Сальери". Антон Антонович Сквозник-Дмухановский выделяется из пошлой толпы: он умен, остроумен, проницателен. Но Яцко, будучи профессионалом, вынужден выполнять заданное режиссером. И тогда в нем появляются фальшивые нотки, особенно в тех местах, где он изображает бывшего бандита.

Конечно, можно было бы так подробно не говорить о новой трактовке гениальной пьесы, но прослеживается печальная тенденция. Шоу-бизнес все более и более проникает в наш театр. Прикрываясь своей "отдельностью", так называемой оригинальностью мышления, стремлением к "новым формам" молодые раскрученные режиссеры вытаскивают на сцену убожество своего мышления и оголтелую пошлость. Но это, наверное, веление времени: почему театр должен отставать от телевидения с его "Аншлагами" и "Смехопанорамами". Или от кино, где царствуют киллеры и вампиры?!

Павел Подкладов